Алексей Живой - Земля предков

Когда солнце добралось своими лучами до лежавших плотной кучей пленных финикийцев и стало пригревать, возвращая их к жизни, рядом с ними возник человек в шлеме орла. Тот самый, которому Федор великодушно оставил жизнь. За ним виднелись спасенные Лариным сапотеки, на лицах которых сквозило странное выражение: смесь гордости и виноватости.

Военачальник, блестя на солнце золотым шлемом, остановился напротив Федора и что-то приказал следовавшим за ним солдатам.

— Чего им надо? — удивился Леха, слегка прищурившись на солнце.

— Сейчас узнаем, — расплывчато ответил Федор, который и сам не догадывался.

Оружие у них давно отобрали. Чайка много бы дал, чтобы узнать о том, где сейчас его любимая фальката. К счастью, хоть сандалии пока были на нем, а с ними и тонкое лезвие ножа, спрятанное в подошве. Приблизившись, индейцы прошли мимо Федора и становились напротив Лехи.

— А мне везет, — обреченно пробормотал Ларин, и добавил, посмотрев на склонившихся над ним индейцев: — И что вам надо?

Те молча перевернули его на живот, разрезали путы на руках и, несмотря на сопротивление Лехи, освободили от нагрудника, передав его военачальнику сапотеков. Индеец, бегло осмотрев трофей, отдал его кому-то из подоспевших охранников.

— Что, решили доспехи моей кровью не марать? — не выдержал Леха, оставшийся в исподнем, и прохрипел с ненавистью: — Уроды.

Но ему в горло тотчас уткнулось каменное копье, и он вынужден был замолчать. На этом экзекуция не закончилась. Откуда-то еще несколько сапотекских воинов приволокли длинное и суковатое бревно. Лишив Ларина последнего защитного вооружения, сапотеки вытянули его руки вверх и привязали к бревну так, что оно лежало у Лехи на плече, а руки, связанные на запястьях, уже на нем.

— Вы что удумали? — не мог сообразить Леха.

Федор тоже не сразу понял. Но когда его вслед за другом, сначала развязав руки, а потом снова связав их над бревном, обратили носом в затылок другу на расстоянии пары метров от него, Чайка стал догадываться о замыслах своих поработителей. А когда всех остальных финикийцев, бежавших из «золотого города», привязали к тонкому бревну друг за другом, все стало очевидно.

Закончив свою работу, сапотеки жестами приказали пленникам подняться на ноги. А когда те не проявили должной сообразительности, подхватили бревно, рванув его вверх и одновременно щедро раздавая пинки пленникам. Едва финикийцы приняли вертикальное положение, как Ларин, не сдержавшись, пнул в ответ одного из индейцев, да так, что тот рухнул на камни, согнувшись пополам. За это его тут же наказали два других сапотека, врезав хорошенько по ребрам. От боли Леха согнулся и упал на колени, а за ним рухнули и все остальные изможденные путники. Ночь, проведенная на камнях, а не на столбе, конечно, дала им возможность немного прийти в себя, но они были еще далеки от своей прежней формы.

— Потерпи, брат, — попросил его Федор, когда они, понукаемые конвоирами с длинными копьями, вновь встали на ноги, — с таким ярмом мы далеко не убежим. Нас, похоже, решили по этапу отправить. А как приведут на место, бревно снимут, там и посмотрим, как вывернуться.

— Ну да, — нехотя согласился Леха, — если по дороге не загнемся. Я лес таскать не нанимался.

Но драться больше не стал. Лишь сплюнул под ноги ближайшему сапотеку.

— А вы, гниды, что уставились? — вдруг опять рявкнул Леха, заставив конвоира дрогнуть и напрячь руку с копьем.

Федор проследил за взглядом друга и увидел двух спасенных сапотеков, стоявших чуть поодаль и наблюдавших за происходящим. Их, похоже, приняли за своих и оставили на свободе. Не исключено, что за какую-то ценную и своевременную информацию.

— Ну и дурак же я был, — процедил Ларин, тряхнув волосами, и добавил с обидой в голосе, отвернувшись: — Вот и спасай людям жизнь.

Федор между тем внимательно наблюдал за происходящим вокруг. А там было на что посмотреть. С рассветом на ноги поднялись не только они сами, но и вся сапотекская армия, выстраиваясь в походный порядок. Скоро, судя по всему, должен был начаться новый марш-бросок. Местный военачальник в шлеме орла, убедившись, что с пленниками все в порядке, оставил их, растворившись среди своих солдат. Пока они стояли на месте, покачиваясь с непривычки, Чайка заметил небольшую процессию в центре долины, состоявшую из четырех или пяти походных носилок с навесом от солнца, покоившихся на плечах рослых индейцев. Военачальник в блестящем шлеме приблизился к головным носилкам, в которых сидел явно кто-то из вчерашних гостей Чайки. Обмолвившись парой фраз с хозяином этих носилок, он бросил короткий взгляд в сторону пленников, а затем отступил в полупоклоне.

Процессия пришла в движение. Сначала большой отряд сапотеков, вооруженных копьями, человек двести, зашагал вниз по тропе. Следом направились носильщики, бережно вышагивая, чтобы не потревожить покой старейшин. Потом проследовали основные силы. Сколько там было солдат, Федору было не понять, они двигались сразу несколькими колоннами. По самым скромным подсчетам в этой армии могло быть несколько тысяч сапотекских воинов. Однако Федору показалось, что сапотеки ошиблись направлением.

Когда финикийцы повстречали этот ударный отряд на гребне, отделявшим горную страну от болот, сапотеки явно направлялись в сторону «золотого города» или, во всяком случае, к побережью, от которого финикийцы вынуждены были бежать без оглядки. Этой армии было вполне по силам нанести большой урон своим врагам, кем бы те ни были — охранниками «золотого» или какого-то другого города. Чайка не знал, остались ли у них за спиной еще города. В общем, Федору показалось, что эта армия шла с целью напасть и ограбить поселения ольмеков. Однако, даже если его догадки были верны, после встречи с бледнолицыми пришельцами из далеких земель, армия сапотеков почему-то не пошла в сторону «золотого города» на побережье, а развернулась назад. Что там наплели старейшинам чудом избежавшие смерти благодаря благородству Лехи Ларина два беглых сапотека, оставалось неясным. Между тем эта новость, похоже, была настолько важной, что старейшины после недолгих размышлений решились прервать свою военную экспедицию.

Куда они теперь направлялись, Федор, конечно, не знал, но догадывался. Неверное, в страну со странным названием Оа-хака. Путь до нее, если верить спасенным сапотекам, был неблизкий. Их родина должна была находиться где-то за растянувшимися впереди, насколько хватало глаз, горными цепями. Пока что финикийцам оставили жизнь. И это лучшее, что с ними произошло. Пока они живы, всегда оставался шанс на спасение.

— Ладно, поглядим, — пробормотал себе под нос Федор, — что эта за Оа-хака такая. Главное — дотянуть.