Роберт Сойер - Гоминиды

Мэри моргнула.

— Правда?

Луиза пожала плечами.

— Легко.

— Я… я совсем не знаю этих мест, — сказала Мэри. — Мне нужна карта.

— О! — сказала Луиза. — Тогда я точно знаю, кому позвонить — Гарту. У него новомодный « Handspring Visor» [34] Карманный компьютер, выпускавшийся в начале 2000-х годов. (Прим. перев.) с GPS-модулем. Он проложит вам маршрут до любого места и будет подсказывать, где поворачивать.

— И он мне его отдаст? — усомнилась Мэри. — Ведь эти штуки жутко дорогие.

— Ну, на самом-то деле он будет оказывать услугу мне, — сказала Луиза. — Так, давайте я ему сейчас звякну и всё устрою. — Она поднялась с кресла и ушла наверх. Мэри смотрела ей вслед с изумлением и восторгом. Интересно, каково это — быть настолько красивой, что можешь просить мужчин о чём угодно и знать, что они никогда не откажут.

Понтер, осознала она, не единственный, кто чувствует себя чужим в этом мире.

Жасмель и Адекор вернулись транспортным кубом на Окраину, в дом Адекора и Понтера. По дороге они почти не разговаривали, частично из-за того, что Адекор был погружён в раздумья над откровениями Даклар Болбай, частично потому, что ни ему, ни Жасмель не нравилась мысль о ком-то, сидящем в павильоне архива алиби и следящем за каждым их словом и шагом.

Тем не менее, у них на руках была насущная проблема. Адекору нужно было как-то попасть в подземную лабораторию; как бы мизерны ни были шансы на спасение Понтера — или, думал Адекор, хотя и не делился этой мыслью Жасмель, на возвращение его утонувшего тела, которое очистило бы Адекора от обвинений в убийстве — этими шансами можно было воспользоваться только там, внизу. Но как туда попасть? Он взглянул на компаньон, вживлённый во внутреннюю сторону левого запястья. Он мог бы его выковырять — приняв меры безопасности, чтобы не повредить лучевую артерию. Но компаньон не только получал питание от тела Адекора, он ещё и передавал его жизненные показатели — и перестанет это делать, если его от тела отсоединить. Быстро пересадить компаньон в тело Жасмель или кого-нибудь еще он тоже не мог: имплант был привязан к его биометрическим параметрам.

Транспортный куб высадил их возле дома, и Адекор с Жасмель зашли внутрь. Жасмель прошла на кухню поискать, чем можно покормить Пабо, а Адекор просто сидел, уперев взгляд в противоположный конец комнаты, где стояло любимое кресло Понтера, в котором он больше всего любил читать.

Обход судебного надзора был проблемой — и проблемой научной, внезапно осознал Адекор. Должен быть способ избавиться от него, способ обмануть свой компаньон и того, кто отслеживал его передачи.

Адекор был знаком с историей Лонвеса Троба, изобретателя компаньонов: многие из его изобретений изучались в Академии. Но то было много лет назад, и детали изгладились из памяти. Конечно, он мог просто спросить компаньон об интересующих его фактах; он мог прочесть ответ на маленьком экранчике на запястье или любом телеэкране или портативном планшете на свой выбор. Но этот запрос вне всякого сомнения привлечёт внимание того, кто следит за ним.

Адекор чувствовал, как начинает злиться, как напрягаются мышцы, учащается сердцебиение, становится глубже дыхание. Он подумал было, что нужно бы как-то это замаскировать — но нет, пусть тот, кто за ним следит, видит, что это его расстраивает.

Как бы ни был умён Лонвес Троб, должен найтись способ добиться того, чего он хотел. Того, в чём нуждался. А чего он, собственно, хочет? Чётко сформулируёте проблему — этому ему учили на протяжении всех месяцев, проведённых в Академии. Чего конкретно он хочет добиться?

Нет, его цель не в том, чтобы найти способ обманывать компаньоны. И это хорошо, поскольку у него пока нет ни малейшей идеи о том, как это сделать. Он не хочет отключить все компаньоны — это было бы безумием, ведь импланты обеспечивают безопасность каждого. Ему нужно отключить только его собственный компаньон, но…

Но нет, это тоже неправильно. Отключение ничем ему не поможет; Гаскдол Дат и другие принудители, может быть, и не смогут проследить за ним, когда его компаньон перестанет посылать сигнал, но отсутствие сигнала тут же насторожит их. И не нужно быть Лонвесом, чтобы догадаться, что Адекор попытается пробраться в шахту, поскольку ему уже однажды не дали этого сделать.

Нет, настоящей его проблемой было не то, что компаньон продолжает работать. Проблема была в том, что кто-то просматривает его передачи. Вот что нужно прекратить — и не на какое-то мгновение, а на несколько деци, и…

И внезапно он увидел его: идеальное решение.

Но он не мог устроить это в одиночку; план сработает лишь в том случае, если принудители не будут знать, что Адекор в этом замешан. Впрочем, подготовкой может заняться Жасмель. Адекор верил, что под надзором держат только его собственный компаньон; иное было бы слишком вопиющим произволом. Но как поделиться своими мыслями с Жасмель?

Он поднялся и прошёл в кухню.

— Пойдём, Жасмель, — сказа он. — Погуляем с Пабо.

По выражению лица Жасмель было видно, что выгул Пабо находился в самом конце её списка приоритетов, но она поднялась и прошла вместе с Адекором в задней двери. Пабо специального приглашения не требовалось; она тут же увязалась следом за Жасмель.

Они вышли на веранду, под летний зной и пронзительный стрёкот цикад. Было влажно. Адекор сошёл с веранды, Жасмель следовала за ним. Пабо убежала вперёд, громко лая. Через пару сотен шагов они достигли ручья, который протекал за домом. Журчание ручья почти заглушало стрёкот насекомых. Посреди ручья лежал здоровенный валун — один из бесчисленных ледниковых эрратиков, усеивавших окрестности. Адекор ступил на ведущую к валуну цепочку торчащих из воды камней и знаком велел Жасмель следовать за собой. Пабо убежала вверх по течению вдоль берега ручья.

Когда Жасмель выбралась на валун, Адекор похлопал рукой по заросшей густым мхом поверхности, приглашая сесть рядом с ним. Она так и сделала. Он склонился к её уху и зашептал; шум разбивающейся о валун воды совершенно заглушал его слова. Он был уверен, что в таких условиях его речь будет для компаньона совершенно неразличима. Он изложил Жасмель свой план, и на её лице появилась озорная улыбка.

Понтер сидел на диване в кабинете Рубена. Все остальные отправились спать — хотя Рубен и Луиза в соседней комнате определённо не спали.

Понтеру было грустно. Производимые ими звуки и запахи напоминали ему о Класт, о том, как Двое становятся Одним, обо всём, утраченном до появления на этой Земле, и обо всём остальном, потерянном вследствие этого.

Телевизор работал; он был настроен на канал, посвящённый этому явлению под названием религия . Похоже, существовало много разновидностей, но все они включали в себя нелепое понятие Бога, вселенную конечного и часто смехотворно малого возраста и тот или иной вид посмертного существования чего-то, для чего у неандертальцев не было слова, но что Мэре называла «душа». Оказалось, что символ, который Мэре носила на шее, был знаком конкретной разновидности религии, к которой она принадлежала, а ткань, которой обёртывал голову доктор Сингх была знаком какой-то другой религии.