Сергей Калашников - Чернокнижник

Вот и весь разговор.

Зато последствия его оказались ужасными. Смущённый вид Зульфии — это только цветочки. Ягодки, это заплаканные Лерка и Маха. И как он мог не сообразить, что нет созданий, любопытнее его подружек! Конечно, они подслушали.

— Вась, я тогда пошутила, — только и сказала Зулька, чтобы разрядить тягостное молчание, царящее за столом.

Найти слова в ответ так и не удалось, но две другие девушки после этого, наконец-то, начали есть. Сначала неспешно, но постепенно пришли в себя, и потери аппетита больше не демонстрировали.

Ахмед выглядел озадаченно, однако не произносил ни слова.

А Васька сообразил, что, если подруги не меняли очерёдности, то его сегодня танцует как раз Зулька. Собственно, не ошибся. Видимо, у девчат на этот счёт действует договор. Чаровать по очереди, что ли?

Волшебницы, понимаешь! Ведьмы! Колдуньи!

После полудня дождь прекратился, а к вечеру обдуло и просушило землю и асфальт. Вася и Зульфия отправились на дискарь по-человечески, то есть безо всяких ухищрений, то есть пешком и под ручку. Хоть девушка и на каблучках, но парень её всё равно немножко выше, это не то что с Махой — когда она на плоской подошве, то получается вровень.

Зулька похожа на актрису, что играла в фильме про Адриано Челентано, где тот работал водителем автобуса, в котором решила покататься сбежавшая из дворца принцесса, забодавшаяся от официальных церемоний. Красивая она, в общем, но вида европейского, тогда как в облике её брата чётко просматриваются восточные мотивы.

Естественно, спросил про родителей.

Оказывается, они живут в одной из южных республик, которая нынче — другая страна. А детей послали к бабушке, чтобы они учились в русской школе. Только бабушка умерла, и теперь за ними присматривает соседка.

Слушая спутницу, Васька отчётливо чувствовал ложь, но не судорожную, сочиняемую на ходу, а привычную, не раз рассказанную историю. И ещё примешивалась к этому острая грусть, тонкая и тоже привычная.

— Они погибли? — спросил он невпопад её словам, поняв, что ни папы, ни мамы у его спутницы нет.

Кивнула. Но глаза остались сухими. Значит, это случилось давно, и душевная рана успела зарубцеваться.

— Ахмед работает? — догадался он вслух.

— Почту разносит. А летом, в каникулы, шабашит.

Вот и понятен стал скромный достаток в доме. Хотя, комп у них крутой. Балует брат сестричку.

Танцевали всё подряд. Зулька прекрасно двигалась, и Васька рядом с ней чувствовал себя тем, чем и был на самом деле — тщедушным недорослем, нескладным и неуклюжим. Это его ни капельки не смущало — бриллианту требуется оправа, не затмевающая его блеска, а лишь подчёркивающая сверкание совершенных граней.

— Ну-ка, салажонок, погуляй, — крепкая рука легла на Васькино плечо и отталкивает в сторону. — Такой красивой девушке нужен достойный кавалер.

Парень, явно за двадцать лет, будто сошедший с рекламы Виска…, тьфу, Олд Спайса, словно заворожённый смотрит на Зульфию восторженными глазами.

— Милостивый государь, — в голосе юнца звенит сталь, — а не угодно ли вам будет спросить мнения дамы?!

Крепыш некоторое время осмысливает, а затем изображая подчёркнутую учтивость, произносит:

— Позвольте вас пригласить, прекрасная незнакомка, — и улыбка-то на нём вежливая, и поза-то почтительная!

— Благодарю за честь, сударь. Но на сегодняшний вечер все мои танцы расписаны, — холодно кивает в ответ девушка.

Слегка обалдевший «супермен» ещё стоит в лёгком оцепенении, а «малыши» опять зажигают. А Васька потихоньку радуется, что его подружка «отшила» рекламного красавца. И ведь как она это проделала! По-королевски!

Забавно. Больше к ним никто не подкатывал. И по дороге домой ничего не случилось. «Чего только на свете не бывает», — подумал Васька перед тем как уснуть. Утанцевала его Зулька до упаду. А на прощание взяла за ухо и легонько чмокнула. Чаровница.

Утром в субботу девчата к завтраку не появились. Родители поднялись ни свет, ни заря, мама сварила овсянку и, в один из моментов Ваське почудилось, что где-то поблизости презрительно хмыкнула Маха. Похоже, не жалует она это блюдо.

Поскольку собирались предки поспешно и его с собой не позвали, заключил — к бабушке торопятся. Весь день провозятся на огороде, а вечером папа с дедушкой душевно посидят. Вот не хочет мама, чтобы видел сын хмельные рожи и слушал пьяные разглагольствования «за жисть». Она вообще строгая.

С подружками тоже ничего нынче не запланировано, кроме посещения дискотеки с Леркой. Но до этого пока далеко. А денёк обещает быть знойным, значит — пора на речку. До конца каникул осталось не так много времени, чтобы тратить его, не получая удовольствия.

Хмыкнул про себя, смотался в магазинчик, где затоварился йогуртами в небольших бутылочках и мягкими сметанными лепёшками, обтянутыми защитной плёнкой. Прикинул на четверых — вдруг кто из девчат тоже подтянется к воде. Добычу свою составил в холодильник, а на пляж прихватил лишь пустую сумку, решив открывать из неё портал, делая вид, что просто достаёт взятые с собой продукты. А они останутся в прохладе и не согреются в пропечённой солнцем сумке.

Подумал немного, и снова побежал закупаться. Про мороженое-то забыл, раззява! Поленился головой — не ленись ногами.

Растянулся на раскинутой поверх песка рубашке и открыл, наконец, книжку, начатую ещё до выживалки. На городском пляже пока никого нет — рановато он, всё-таки, поднимается. Ещё не наступила дневная жара, не галдят купающиеся и не мельтешат карапузы, норовящие удрать из-под присмотра молодых мам.

Красота.

— Тебя Василием зовут?

Поднял глаза — вчерашний парень с дискаря, что пытался отбить Зульку.

— Василием, — спокойно отозвался Вася.

— А я — Алексей, — и руку протянул.

Рукопожатие вышло крепким, но без попытки расплющить друг другу ладони.

— Слушай, а та чернявая, с которой ты вчера был, у вас с ней серьёзно? — спокойно, без тени агрессии, спросил новый знакомец, присаживаясь рядышком.

— А разве можно по-другому? — удивился Васька.

— Ну, ты даёшь. Позавчера-то с другой тебя видели. С костлявой, зато дочкой состоятельных родителей. Так что, судя по всему, ты парень не промах, — Лёха хохотнул.

— Не сыпь мне соль на перец, — отмахнулся Васька. — Дело говори, а то никак дочитать не удаётся, а тут ты с непонятным разговором подкатываешь.

Лёха заглянул в брошюру:

— Майкл Фарадей. «История свечи». Роман, что ли? А свеча, это Майклова тёлка? — не, ну надо же таким идиотом прикинуться!

Васька, чтобы не упасть и не начать корчиться от хохота, медленно набрал полную грудь воздуха и также неторопливо его стравил.