Александр Конторович - Черные тропы

Непосредственное руководство осуществляют:

От немецкой военной разведки — начальник Абвер-2, полковник Эрвин Эдлер фон Лахузен-Вивремонт.

От НСДАП — бефельсляйтер Лангерахт.

По некоторым сведениям, задействованы также и представители Аненербе — кто именно, узнать пока не представилось возможным.

Просмотрев прочие документы, Гальченко уважительно покивал.

— Серьёзно! Кто такой Лахузен — представляю неплохо, надо думать, что и все прочие ему под стать. А вот Аненербе… эти-то тут что потеряли?

Полковник пододвинул к себе другую папку.

— А вот это — получено уже прямо сейчас, перед началом совещания, я и сам-то просмотреть пока толком не успел. Так что совместными усилиями и поглядим…

— Фон Хойдлер… — повертел в руках карандаш Благов. — Если это тотфон Хойдлер… а ни о каком другом я и не слыхивал никогда… то, это… словом, невесело!

— Отчего? — вопросительно приподнял бровь Чернов.

— Я и сам по его трудам учился! Это фигура в научном мире — пресерьёзнейшая! Мне с ним бодаться — все едино, что в танк снежками бросать!

— Снежок — он тоже разный бывает, — пожал плечами Гальченко. — Я вот, пока что, ни одного такого серьезного деятеля, чтобы пули от него отскакивали, не встречал… Думаю, что и этот случай не станет исключением.

— Так! — подвел итог препирательству полковник. — Иоахим Вернер Макс фон Хойдлер. Профессор Берлинского университета, доктор наук… почетный член разных научных обществ… многочисленный лауреат… этот?

— Он самый, — кивнул доцент. — Берлинский университет, кафедра психологии.

— Даже так? — удивился Чернов. — А вот тут — кое-что другое имеется… Один из научных консультантов Аненербе, занимает серьезный пост в данной организации. Привлекался абвером — в особо исключительных случаях, для проведения допросов лиц, владеющих особо важной информацией. Это такая у него психология теперь?

— Хороший психолог… — развёл руками Благов. — Такой специалист может вытащить из памяти очень многое. Даже и то, что сам допрашиваемый давно уже позабыл, либо особого внимания тогда на это не обратил. Но в памяти — данное событие отложилось! Вот только как все это оттуда извлечь? Надо полагать, фон Хойдлер научился делать такие вещи. Неудивительно — он всегда отличался неординарностью суждений и нетривиальными решениями. Его многие не любят — именно за такие методы разрешения научных споров. Он необычен, странен даже… но — мастер! Крайне серьезный — и на многое способный!

— Ладно… — проворчал полковник, переворачивая лист бумаги. — А тут у нас кто? Хм?! Гауптман Норберт Фосс?

— Специалист по негласному силовому задержанию. Проще говоря — по похищению людей. Мастер своего дела! — прищелкнул языком Гальченко. — Его натаскивал сам Вернер Обердорф — старик знал свое дело! Приходилось мне с ними сталкиваться — те ещё волки! Хорошо, что старик Вернер уже отошёл в мир иной — этот деятель мог серьезно попортить нам кровь! Впрочем, и Фосс — тоже далеко не подарок. Он уже работал у нас в стране — ухитрился выкрасть и вывезти — аж из-под Перми (!) нужного для немцев человека. Это, знаете ли, звоночек… Стало быть немцам нужен кто-то, находящийся у нас!

— Присаживайтесь, гауптман! — профессор указал гостю на удобное кресло около стола. — Кофе?

— Буду вам весьма признателен, герр профессор! — вошедший наклонил голову в коротком полупоклоне. Быстрым, почти незаметным, движением он оказался около кресла, куда и опустился. Наблюдавший за ним хозяин кабинета удовлетворённо кивнул.

— Я прочитал ваше личное дело…

— Всё, герр профессор? — вежливо поинтересовался гость.

— Всё! От меня — у вашего руководства тайн нет. Я изучил все ваши операции… и нашел их красивыми!

Гауптман удивленно поднял бровь. Чашечка кофе в его руке на секунду замерла в воздухе.

— Не удивляйтесь! Истинное произведение искусства — оно всегда красиво, ведь так?

— Не смею с вами спорить, герр профессор.

— В истинном произведении искусства — нет ничего лишнего! Как и в ваших операциях! Здесь вы тоже не станете со мною спорить?

— Не стану.

— Далеко пойдете, молодой человек! — поднял указательный палец фон Хойдлер. — Впоследствии, уже выйдя в отставку, вы вспомните мои слова! Я редко ошибаюсь…

Фосс кивнул, соглашаясь.

— Теперь, молодой человек, я вам поясню, зачем мне нужна была личная встреча. Не сомневаюсь, что вы исполнили бы и это задание также красиво и изящно, как и предыдущие. Так! Но! — профессор поднял палец. — Это задание — особое! Тот человек, которого вам надлежит доставить сюда — нужен мне не только целыми и невредимым!

— Простите? — чуть наклонил голову вбок гауптман.

— Мне нужно! Оченьнужно! Чтобы его психика не была травмирована и надломлена.

— Но сам факт плена…

— Это — уже другое дело! Мое — если хотите. Для этой цели я тут кое-что набросал… прочитайте! — фон Хойдлер протянул своему собеседнику папку.

— Старший лейтенант Демин, Олег Павлович… сотрудник Особого отдела?

— Именно так, молодой человек! Вот этот-то русский мне и нужен! И желательно — поскорее! Удалено по требованию издательства.

Следующий разговор полковника с Гальченко состоялся только через неделю, которая до отказа была заполнена сложнейшей, но постороннему глазу незаметной работой. Громадный механизм НКВД и некоторых «родственных» организаций, получив побудительный импульс, понемногу начал приходить в движение. Получив ориентировки, приступили к поискам указанных лиц органы контрразведки. Насторожили свои чуткие уши службы радиоперехвата. Поползли по тайным тропкам партизанские разведчики. Каждый из этих людей был твердо уверен в том, что именно его действия и именно на этом участке фронта — являются самыми важными и нужными.

И потекли в неприметный лесной поселок тонкие ручейки информации… По пути они сливались в уже более серьезные ручьи, в речушки… а вот до конкретного адресата дотекал уже могучий вал самых разнообразных сведений.

Разумеется, получателем этой информации являлось не управление «В». И даже — совсем не оно. Управление даже не значилось в списке адресатов — хозяйственники… у них «своя» война… Лесной поселок был всего лишь ещё одной передаточной инстанцией, задача которой официально состояла лишь в систематизации получаемых сведений и в их дальнейшей передаче конкретным адресатам. Так оно, в принципе, и обстояло. Сведения были нужны всем — особенно свежие, ещё хранившие на листах сероватой бумаги тепло от рук людей, торопливо писавших на них. Эти документы: записи радиоперехвата, подслушанные телефонные переговоры и сделанные тайком фотоснимки — все имело свою цену. И иногда она оказывалась запредельной… На измятых бумажных листах кое-где попадались и пятна крови, а слушая некоторые переговоры, операторы сталкивались с тем, что запись внезапно обрывалась на полуслове — слухач закончить свою работу уже не успел. Поселок, оборудованный по последнему слову техники, имел на своем вооружении не только аппараты «Бодо» и прочие подобные вещи. В отдельном домике располагались и вовсе необычные службы — там круглосуточно вращались катушки магнитофонов, выбрасывая в наушники операторов слова на чужом языке…