Вячеслав Коротин - До последнего вымпела

- Имаши ли Василий, произволение благое и непринужденное, и крепкую мысль, пояти себе в жену сию Ольгу, юже зде пред тобою видиши?

- Имам, честный отче, - как и положено, отвечал Василий, стараясь ничего ненароком не напутать, но мысли казалось, завязли в каком-то киселе... Вроде бы и хора было не слышно, до сознания доносились только слова священника. - А не снится ли мне все это? - с потаенным страхом думал он, на мгновение усомнившись, что это венчание - не сон, и вообще все события последнего полугода - прорывы, походы, сражения, ордена, наконец - всё наваждение, а на самом деле сейчас он проснётся - и вокруг снова будет Порт-Артур и сентябрь прошлого года... - Но даже если это сон... Господи, пусть он длится вечно! - мысленно молился почти утративший связь с реальностью лейтенант.

Наконец, священник повёл их с Ольгой вокруг аналоя, и, по завершении третьего круга, соединил руки брачующихся, накрыв своей. От прикосновения лейтенанту показалось, что он вдруг проснулся. - Так это был не сон! - казалось, воздух, еще недавно бывший каким-то маревом стал вдруг прозрачен, яркие лучи солнца из приютившихся где-то под самой крышей окон собора разбежались причудливыми теплыми зайчиками по фрескам и золотой резьбе... и только после этого в мозг Василия ворвалось ликующее: - Оленька моя! Единственная и родная! Всё! Никто нас больше не разлучит кроме смерти! Оля! Оленька!! Олюшка!!!

Снова как во сне Соймонов поцеловал поднесённые иконы, то же самое сделала Ольга, теперь уже тоже Соймонова, и гости, вслед за молодожёнами, стали выходить из церкви.

Краем глаза лейтенант уловил чуть кривоватую улыбку новоявленной тещи. Да, серьезный разговор состоялся у них недавно, и если бы не помощь будущего тестя, неизвестно, чем бы все закончилось.

С лёгким содроганием Василий вспомнил, как "был взят последний бастион", стоявший на пути к его счастью:

- Михаил Николаевич, у меня болит голова от табачного дыма, шёл бы ты курить к себе в кабинет!

- Ну что ты, дорогая, я лучше потушу сигару, - Капитонов прекрасно понимал, что супруга просто хочет остаться с Соймоновым наедине и этот, всё-таки достаточно застенчивый юноша, может "дать слабину" под напором столь поднаторевшей в словесной казуистике женщины, как его жена. А за счастье своей дочери каперанг решил биться до конца.

- Ладно, - недобро сверкнула на мужа глазами Ирина Сергеевна. - Василий Михайлович, - обратилась она уже к Соймонову. - Я очень польщена вашим предложением, но меня беспокоит судьба Ольги. Надеюсь, вы поймёте мать.

- Несомненно, уважаемая Ирина Сергеевна, - лейтенант ощущал лёгкий "мандраж", но сдаваться не собирался.

- Понимаете, любовь - любовью, но, как я выяснила, есть определённые условия для права на женитьбу у офицера.

- Конечно. Я о них знаю. Разрешение на брак от моего начальства имеется. Николай Оттович подписал мой рапорт сразу.

- Я не об этом. Скажите, какой доход вы имеете?

- Только жалование. Доход с поместий под Рязанью идёт лишь на содержание моей матушки, да и его едва хватает, чтобы обеспечить ей достойное существование. Мне, повторяю, достаточно того, что я получаю от казны.

- Это вам достаточно, - победно блеснула глазами Капитонова. - А вашей будущей жене? Ведь для права на вступление в брак вы должны получать не менее тысячи двухсот рублей в год. А молодой лейтенант такого дохода не имеет. Не так ли? Поэтому я не имею права согласиться на вашу свадьбу с моей дочерью. Во всяком случае, пока. Надеюсь, вы поймёте волнения матери. Как только вы будете получать соответствующее жалование, я буду счастлива видеть вас своим зятем, а до тех пор...

Ирина Сергеевна победно посмотрела на мужа и с огромным удивлением обнаружила, что тот улыбается "во всю бороду".

- Осмелюсь заметить, - слегка хрипловатым от волнения голосом ответил Соймонов, - я не просто лейтенант, я старший минный офицер броненосца. И моё годовое жалование...

- Около полутора тысяч в год, - весело подал голос Капитонов. - Так, Василий Михайлович?

- Совершенно верно, Михаил Николаевич. Вместе со столовыми. А с пенсией за "Георгиевский крест" - ещё больше. К тому же мне предложена должность старшего офицера "Пересвета". И если меня утвердят...

- Уже утвердили, я говорил с Виреном. Так что наш с тобой зять, Ирина Сергеевна, будет получать около двух тысяч в год, - каперанг откровенно веселился, а его супруга окончательно поняла, что уже отрезала себе пути к отступлению. Да и услышав такое, у Капитоновой как-то пропадало желание сопротивляться замужеству дочери. Разве что из принципа.

- Господи! Сколько вам лет, Василий Михайлович?

- Двадцать четыре.

- Вы же ещё почти мальчик! Как вы можете стать старшим офицером броненосца?

- Японцы "помогли", - ответил за Василия каперанг. - Убыль среди офицеров на кораблях страшная. А война не закончена. Командиры хотят оставить на ключевых должностях проверенных и обстрелянных людей. Кстати, а ты знаешь, кто согласился быть посаженным отцом на свадьбе?

- И кто?

- Сам Роберт Николаевич, - Капитонов лукаво посмотрел на жену. - Герой войны, о котором пишут все газеты.

Даже для Василия эта новость была сногсшибательной, а уж для честолюбивой Ирины Сергеевны...

Однако, как и многие женщины, теща не забывала обид и, если она сочла себя после того разговора хоть чуточку уязвленной поражением... Да, в будущем это могло стать проблемой. Но все это потом, а сейчас лейтенанта волновала совсем другая женщина - та, что шла рядом с ним.

Оборотистый Волковицкий уже откупоривал бутылки с шампанским и разливал игристое вино по бокалам на подносе, который держал услужливый вестовой.

Василий даже не чувствовал вкуса пузырящегося вина, он был переполнен счастьем... Почти... Вдруг неумолимо запульсировало в мозгу непреодолимое желание бросить всё и всех. Взлететь вместе с Оленькой в какую-нибудь из поданных уже колясок и умчаться на край света только вдвоём. И смотреть только в любимые глаза, а не на лица гостей, друзей и даже родителей, слышать не поздравления, а только один родной и любимый голос, обнять, наконец, свою УЖЕ ЖЕНУ крепко-прекрепко и нежно-пренежно... Имея на это полное право, и не скрываясь ни от кого. И целоваться... Долго-предолго...

Судя по взгляду и немножко виноватой улыбке Ольги, она думала приблизительно о том же.

Но, увы. "Протокол - есть протокол". Молодожёнам предстояло отстоять "свою вахту". Следовать традициям и считать минуты до окончания свадебной трапезы.

Так было, так есть и, наверное, будет ещё очень долго: вступившие в брак ещё целый вечер, чтобы не обидеть своих близких, сидят и будут сидеть за праздничным столом, улыбаться, целоваться под крики "Горько!" и ждать когда же их, наконец, оставят в покое и позволят побыть вдвоём и только вдвоём. Чтобы хотя бы развернуть и осмотреть свадебные подарки...