Андрей Басов - Сказки старого дома 2

— Давай завтра поговорим об этом, Сергей. Сейчас я прикажу показать комнату для тебя.

Что-то в моем предложении их обоих сразу заинтересовало. Даже пьяных. То составь им компанию. То вдруг возжаждали уединения.

— Если ты не возражаешь, Гней, я бы осмотрел твое хозяйство. Очень уж у тебя тут всё как-то ладно устроено. Интересно и полезно для меня.

— Какой может быть разговор! Юлиан, Юлиан! Позовите Юлиана! Ах, вот ты. Покажи Сергею мое хозяйство и комнату для отдыха приготовь. Мой гость остается до завтра. Приставь к нему рабыню для услуг. Получше! Понял?

— Слушаюсь, хозяин.

Комната оказалась достойной и гораздо более важного гостя, чем я. А уж лежбище-то и вообще царское! Сопровождавший меня Юлиан вдруг куда-то испарился. Нет — вон возвращается в сопровождении стройной женской фигуры.

— Вот это Фелиция. Она будет тебе прислуживать, Сергей. Не стесняйся. Она предназначена для всего.

Глядя на покорное выражение очень миленького лица белокожей девушки, можно понять, что она как-то уже примирилась со своим предназначением «для всего».

— Хозяин сказал, что ты хочешь посмотреть дом, двор и службы. Я готов показать.

— Думаю, Юлиан, что мне не следует отвлекать тебя от дел. Я сам поброжу и посмотрю.

— Тогда я тебя оставляю. Если что-нибудь потребуется, то скажи Фелиции. Она всё знает.

Фелиция стоит, сложив кисти рук перед собой и уставив глаза в пол. Обхожу ее кругом. Действительно, недурна собой, и под легкой тканью одежды обрисовываются стройные ножки. Может, в самом деле, использовать ее «для всего», раз предлагают? А как же Зубейда?

Чёрт — опять всё те же внутренние тормоза современного европейского воспитания и морали! А что подумала бы сама Зубейда на этот счет? Там ведь институт и традиции многоженства и наложниц. Женщин Востока никак не мучает связь их мужей с другими женами, женщинами. Им просто по обычаям и традициям неведомо понятие сексуальной измены. Хотя, с другой стороны, на Востоке и порицается связь с чужой женой. Но это совсем другая статья. Эх, ну и умен же, ловок я! Как здорово подвел под свои страсти логическое и этическое допущение! Пожалуй, если что, то никакие угрызения меня мучить не будут. Пусть только попробуют! Да и опять-таки — физиологии же не прикажешь молчать! Эх, была бы Зубейда рядом…

— Фелиция!

— Да, господин?

— Ты знаешь, где слуга, который приехал со мной?

— Да, господин.

— Тогда пойдем, возьмем его, а ты покажешь дом и хозяйство сенатора.

— Да, господин.

Фелиция провела меня довольно извилистым путем по всему дому. Комфорт, конечно, не тот, что на вилле Александра, но для этого времени очень приличный. Комнаты самого хозяина, комнаты семьи, которая осталась в Риме, комнаты рабов и рабынь, кухня, баня, внутренний бассейн и еще множество помещений, назначения которых я даже и не спрашивал. Мар оказался в специальной пристройке для слуг гостей. Забрали его и вышли во двор позади дома.

— Вот это ткацкие мастерские, — объясняет Фелиция, показывая на одноэтажную постройку довольно внушительных размеров. — Здесь делают ткани из шерсти и волокна разных растений.

Внутри чуть ли не настоящая мануфактура [18] Мануфактура — большое промышленное предприятие ручного труда. . За примитивными станками — только рабы-мужчины. В глубину не пошли. Постояли у дверей и двинулись дальше. Посмотрели конюшни, скотный двор и выделку шкур. Заглянули в сарай, где давят виноград на вино. Сейчас тут пусто — урожай еще не поспел. Мара заинтересовал большой давильный пресс.

— У нас такого нет. Давим виноград ногами. Интересно.

В сарае для изготовления оливкового масла тоже пусто. Вышли со двора и побродили по фруктовому саду. Уже темнело, когда, возвращаясь в дом, мы прошли мимо наружного бассейна. Здесь они, голубчики! Бултыхаются, отдуваются как моржи, выветривая хмель. Спрашиваю:

— Ну как, Фульвий, будут незатуманенные головы к утру?

— Будут, будут. Не мешай!

— Вы бы лучше баню попробовали.

— Уф, будет и баня.

Мар отправился к себе, а я к себе. Фелиция — за мной, как тень. Сходила за жаровней, зажгла светильники, встала у дверей и опять замерла в позе покорного ожидания.

— Фелиция!

— Да, господин?

— Не пора ли ужинать?

— Да, господин. Сейчас принесу.

Роскошно кормят в доме римского сенатора. Не то, что у нас на вилле — по-простецки. Тут тебе и всякое мясо, и рыба откуда-то, и обилие овощей и приправ, и уж совсем непонятное фруктовое разнообразие. В саду-то фрукты еще не поспели.

— Фелиция!

— Да, господин?

— Пока я занят, и ты можешь сходить поужинать.

— Спасибо, господин.

Не успел я сам закончить с трапезой, как она уже вернулась и заняла свое место у двери.

— Всё, можешь убирать.

Не успел я оглянуться, а она опять на месте.

— Господин будет спать?

— Будет.

Покопошилась у постели, что-то расправляя и перекладывая, пока я раздевался, и опять приняла позу статуи, ожидая последних распоряжений.

— Ну, что ты там стоишь, Фелиция? Раздевайся и ложись со мной.

— Да, господин…

Поутру никакие угрызения меня не донимали. Только сожаления, что Фелиция не Зубейда. Хотя Фелиция и была хороша. Видно, всё дело тут вовсе не в сексуальных условностях и национальной морали.

Серьезный разговор начался уже за завтраком в покоях Фульвия. Оба собеседника бодрые и оживленные. Вина перед нами нет. Вместо него молоко и сок из чего-то. Зато яств всяких сверх меры, и всё подносят и подносят. Отдаем им должное. Хорошо всё-таки быть римским сенатором! Во всяком случае, здесь — поодаль от Рима. Я умышленно восхищаюсь кушаньями, домом, хозяйством так долго и нудно, что Фульвий начинает терять терпение. Ерзает, переглядывается с Ульпианом, но так прямо к делу не приступает — неприлично. Начать должен я. Вот если бы ему подъехать к интересующей их теме как-нибудь исподволь…

— А разве, Сергей, у Александра в поместье хуже, чем у меня?

— Ну, в общем-то, дом не хуже, место тоже хорошее, сытно, но вот со слугами не очень. У тебя, Гней, вон их сколько. И для того, и для этого, и для другого, а у Александра на всё хозяйство три женщины да один мужчина, что приехал со мной.

— Так никто не мешает Александру иметь сколько угодно прислуги, — вступил в разговор Ульпиан. Как я слышал, Александр не владеет рабами, хотя может себе позволить накупить их сколько угодно. В Риме это многих удивляет.

— Да-да, — поддержал тему рабов Фульвий. — Странный он какой-то в этом отношении. Нанимает крестьянок и платит им за работу. Тогда как рабы работают бесплатно.

— Расточительно, — поддерживает Ульпиан хозяина дома.

Отлично! Вот как раз это-то мне и нужно было обязательно выяснить до начала разговоров о земле. Они не знают, что два года назад крестьянок сменили амазонки. И Квинт Клодий, видно, не раззвонил о своей прошлогодней стычке с ними перед виллой Александра. Очень хорошо! Как-то даже и на сердце полегчало.