Андрей Басов - Сказки старого дома 2

— Хорошо, попрошу.

Бахтияр пришел очень возбужденный, со своим жуком и какой-то огромной книгой под мышкой.

— Зубейда сказала, что у вас еще один жук Давида появился, — начал он прямо с порога моих апартаментов.

— Нет, — ошарашил его Ахмед, — она ввела тебя в заблуждение. У нас не один жук, а целых три. Не знаем, Давида или нет, но довольно странные. Давай сюда твоего. Будем сравнивать.

Бахтияр даже малость опешил от такой новости, но беспрекословно отдал мне свое сокровище. Немного придя в себя, обрел дар речи:

— Да вы знаете, что это такое? — спросил он, с беспокойством глядя, как я разделываю жуков на части при помощи кончика лезвия тонких ножниц.

— Не знаем, но узнаем от тебя. Давай начинай — или подождем, когда Серж закончит?

— Подождем, — ответил Бахтияр, внимательно глядя, как я складываю головоломку сферы и подставки.

— Вот, пожалуйста, вроде бы всё по линиям сошлось, — сказал я, кладя шар сантиметров двадцати в диаметре в углубление подставки, где он легко и свободно вращается. — Интересная карта. Явно не мира, а какого-то места. Из-за шарообразности по ней трудно ориентироваться. Перенести бы на бумагу.

Зубейда подкралась ко мне сзади, обхватила руками за шею и прижалась щекой к моему виску.

— Я перенесу, — пообещал Бахтияр и раскрыл книгу, принесенную с собой. — Перед нами карта Давида, утерянная еще четыреста лет назад. Ее история, происхождение туманны и неясны. Есть только старый рисунок со слов видевших ее. Вот он. Видите? И шар, и жук. Говорится, что карта состоит из четырех жуков, хранящихся у четырех жрецов, и указывает на место, где скрыт вроде бы какой-то арамейский [32] Арамейцы — народы междуречья Тигра и Евфрата до арабского завоевания. храм. Что за храм, зачем, кому посвящен — неизвестно. Кто обладает этой картой, может беспрепятственно войти в храм, и хранители его не тронут. Что за хранители — тоже неизвестно. Два года назад я сразу узнал жука и купил его у старьевщика. Откуда эти жуки в Багдаде — тоже непонятно. Когда они пропали, Багдада еще не было. Последнее, о чём упоминается в этой книге, — так это то, что на карте должны быть письмена, а я их не вижу. Может быть, я рано обрадовался и это не та карта?

— Та, Бахтияр-хаджи, письмена внутри, — успокоил я его. — После того, как вы перерисуете карту на лист, можете разобрать шар и прочесть письмена, — и я показал ему, как шар и подставка разбираются.

— Ахмед, я тогда беру карту и бегу домой изучать ее.

— А ужин?

— Какой тут может быть ужин? Приходите завтра ко мне.

Мы уложили всё в мешок, и Бахтияр умчался, словно за ним по пятам гнались неведомые, но злющие арамейские жрецы.

— Теперь всю ночь не приляжет, — посочувствовала отцу Зубейда. — Ахмед-ага, вы с нами ужинать будете?

— Давайте с вами. Вот досада-то! Куклой-то мы перед Бахтияром так и не похвастались, — заводя механизм, с сожалением пробормотал Ахмед. — Хотя ему сейчас совсем не до кукол, пожалуй.

Бахтияр поработал на славу. И карту аккуратно и точно перерисовал, и письмена перевел. Письмена и в самом деле оказались арамейскими. Правда, толку от перевода вроде никакого. Как пересказал Бахтияр, в письменах всё какое-то путанное. Похоже на не раз переписанное разными людьми предание. Когда каждый пересказчик переосмысливает предыдущего и добавляет что-то свое. Получилась бессмысленная для нас словесная каша с упоминаниями каких-то подземных дворцов и то ли веселых, то ли веселящихся богов. У арамейцев не было веселых богов. Да и подземных дворцов они не строили.

— Бахтияр-хаджи, а нет ли каких-нибудь рисунков арамейских храмов? — поинтересовался я и получил посмотреть два свитка с картинками.

Внушительные строения без декоративных излишеств. Вот, оказывается, где истоки конструктивизма в архитектуре! Если не считать барельефов лиц и фигур, которых в конструктивизме нет.

Карта на бумагу скопирована отлично. Есть реки, горы, группы деревьев и даже поселения. На краю гор какой-то знак, обведенный квадратиком. И относительно карты больше ничего. Нарисованный фрагмент местности слишком мал, обрезан со всех сторон, и нет никаких ориентиров, чтобы понять, где эта местность находится. С равным успехом она может находиться в Египте или Китае. Единственное, что привязывает карту Давида к Передней Азии, — так это арамейские письмена. Так и Азия, хоть и Передняя, но всё равно необъятна.

— Да, вот и всё, — с сожалением произнес Бахтияр, — что удается извлечь из карты Давида. Совсем мало. Вот внизу ее есть еще какой-то план. Похоже, не строения — стены не показаны. Это характерно для планов подземелий. План-то подробный, но это нам ничего не дает. Жаль. Что делать, Сержи-сахеб, не всегда везет в поисках интересного. Вы и моего жука тоже забирайте. Пусть всё вместе будет. И карту тоже берите. Вдруг что-нибудь похожее вам всё же встретится. А мне не нужно. У меня память хорошая.

— Ну, что, Ахмед, — выйдя из дома Бахтияра, обратился я к спутнику, — приключение-то, наметившееся на базаре у старьевщиков, на грани срыва. Надо собрать всех и подумать. Вдруг кого-нибудь осенит счастливая мысль?

— Ты давай иди тогда к Синдбаду и скажи, чтобы позвал Абу, а я пошлю Али-Бабу к Аладдину и Шехи. Встретимся у Синдбада.

Стою у рулевого бревна и со скукой глазею по сторонам. Ахмед давно здесь и в капитанской каюте проводит среди Багдадского вора разъяснительную работу. Абу решил вложить ворованные деньги в легальный бизнес. И теперь Ахмед втолковывает ему, почему он в свою торговлю краденых денег никогда не пустит.

Вон Аладдин показался. Машет рукой. Отвечаю тем же. Из-за угла показались носилки мощностью в две негритянские силы. Шехерезада решила прибыть сегодня с шиком. Али-Баба идет рядом и о чём-то переговаривается с нашей новоявленной богиней долины Хал.

— Что это за штука? — интересуется Шехерезада поставленной в середину стола картой Давида, с любопытством вращая шар пальчиком.

— Это карта Давида, как утверждает Бахтияр-хаджи. Она указывает на местонахождение какого-то древнего храма или чего-то такого вроде храма. Не так-то всё было гладко, когда я собирал ее по частям в разных местах. Предначертания судьбы всё время мешали мне осуществить ожидания и намерения.

Синдбад громко, скептически хмыкнул.

— Ты что, Синдбад, сомневаешься, что существуют предначертания судьбы?

— Нет, нисколько не сомневаюсь. Продолжай про непосильные трудности.

Описание всего, что произошло вслед за моим посещением старьевщиков, не заняло и часа.

— Вот мы на сегодня и имеем карту, которую неизвестно к каким землям приложить. Имеем и вот эту бронзовую штуку, которую хранители храма могут потребовать предъявить на входе. Имеем также малопонятный перевод с арамейского о каких-то подземных дворцах и смеющихся богах.