В. Бирюк - Косьбище

Наконец он замолчал. Не потому, что сказал всё — так не бывает: человеку всегда есть что сказать. Хоть какую белибердень можно привязать ассоциативно хоть к чему. Нет, просто выдохся. На его голом белом теле бурно ходили ребра, восстанавливая дыхание, дёргались туда-сюда конечности в беспорядочном стремлении выразить глубокую искренность и полную готовность. На зарёванном бородатом лице у моих ног судорожно кривились и приплясывали разбитые и покусанные в кровь губы в последней надежде издать такое сочетание таких звуков, после которых этот странный плешивый тощий подросток-боярыч вдруг уверует в правдивость сказанного и не будет придумывать и применять какую-то страшную заморскую пытку.

Ноготок выбил нос. Прижал пальцем ноздрю, хорошенько, громко её продул, внимательно осмотрел пальцы и вытер их о штаны сзади. Потом глубоко вздохнул и выразительно-вопросительно посмотрел на меня. Лёгкое движение его кисти с зажатым ножом конкретизировало вопрос. Типа: «Врёт как сивый мерин, бредятину эту ты выслушал, обычай последнего слова соблюдён. Пора и дело делать. Как кроить-то будем? Откуда разрез начинать? Прямо с солнечного сплетения иди чуть сбоку?». В принципе — без разницы. Тут у нас не косметический кабинет — место разреза значения не имеет, всё равно — швы накладывать не будем. «К пуговицам вопросы есть?». «У матросов нет вопросов». Нет и не будет, поскольку некому. Можно начинать.

Но я отрицательно покачал головой: резать — это всегда успеется. Русская народная так и гласит: «семь раз отрежь, один раз — зарежь». Сперва надо хорошенько подумать. Как ни странно, но рассказ пытуемого, который для Ноготка звучал как полный и глупый бред, выглядел для меня довольно правдоподобно.

Как-то плохо нас учат в школе. Ну кто вот так, сходу, может вспомнить уравнения Навье-Стокса? Или критерий Рейнольдса? Вот поэтому мы и смотрим на исторический процесс как-то примитивно. Как на ламинарное течение. Дескать, есть мейнстрим — главный поток. И всё человечество, стройными рядами и колоннами, под знаменем… чего-нибудь… Чего у нас там сегодня объявлено хорошим? И все хомосапиенсы «перемещаются слоями без перемешивания и пульсаций». Вполне ламинарно.

А в реале — отнюдь. В реале человечество вполне турбулентно. И течёт себе исторический процесс, течение, извините за выражение, истории с самопроизвольно образующимися многочисленными нелинейными фрактальными и обычными, линейными волнами различных размеров. Как без наличия внешних, случайных, возмущающих среду сил, так и при их присутствии.

Исторический процесс… он — такой. Сам по себе взбрыкивается. И взбрыки появляются в нём случайным образом. То есть их размер, амплитуда и направленность меняется хаотически в некотором интервале. Экспериментально турбулентность можно наблюдать на конце струи пара из электрочайника. Что струя из чайника, что история рода человеческого — свист, примерно, одинаков.

Вот живут себе люди тихо-мирно. Крестьянствуют себе. В первой половине 19-го века. Вдруг всё бросили и побежали. «Люди! Куда вы? — А Беловодье искать». Побегали маленько и вернулись. Кто не помер в дороге. И снова земельку пашут. «И что это было? — Турбулентность приходила». Взбрык массового сознания.

Вообщем-то идея не нова: описание поведения толпы пассажиров в Московском метрополитене с позиций газодинамики попалось мне ещё лет тридцать назад. Возникающие на концах эскалатора зоны повышенного и пониженного давления, расползание пассажиров по вагону поезда метро и многое другое вполне укладывается в уравнение Бойля-Мариотта и где-то даже Гей-Люсака. Понятно, толпа пассажиров — отнюдь не идеальный газ. Да и определить температуру такой субстанции… Ректальная температура каждой отдельной частицы, думающей о себе, что она думает… — здесь смысла не имеет. Но общие закономерности есть, сравнительный анализ, аналогии, общие выводы — применимы. Что позволяет думающему индивидууму со средним школьным образованием занять такое место в потоке пассажиров, из которого движение толпы с наименьшими прилагаемыми усилиями вынесет его в нужную точку. Остальные, «не-думающие», хоть и с теми же аттестатами, играют роль носителей.

Но это всего только газодинамика. А вот уравнения Навье-Стокса работают во всех сплошных средах. На поверхности воды они дают волны-убийцы, пресловутый «девятый вал», бор и цунами. В плазме — простую и шаровую молнии. В воздухе — вихри, торнадо, смерчи. И везде — солитоны.

Почему мне не попадались исследования в части описания поведения больших человеческих масс с позиции ламинарности/турбулентности — непонятно. То есть, конечно, понятно, почему этого не было в СССР — ежели все под знаменем марксизма-ленинизма… Да ещё и сплошь вооружены… Причём исключительно «самой передовой и самой правильной»… То всё остальное определяется как кибернетика с генетикой: лженаука, продажная проститутка буржуазии. Можно подумать, что проститутки бывают непродажные.

Но почему и буржуины, которые в рыночных исследованиях применяют отнюдь не только «учение, которое неизбежно победит, потому что оно верное», а ту же модель турбулентности при анализе, например, некоторых процессов, происходящих на рынках акций…. — непонятно. На Нью-Йоркской фондовой — модель работает, а в том же Нью-Йорке, но в Организации Объединённых Наций — нет?

Возможно, никто не догадался заменить чисто транспортную задачу типа: «движение массы человеческих тел» на социальную: «движение массы человеческих душ»?

Исторический процесс можно рассматривать как изменяющийся поток изменяющихся личностей.

В пределе — имеем эволюцию ноосферы имени товарища и академика Вернадского. Такой поток явно «напорный» — человечество, всё целиком и отдельные общности в нём, «лезут в гору под напором» — находятся под постоянным давлением. И окружающей среды, и других общностей, и собственной демографии.

Бог с ним, со всем человечеством, но и эгрегор каждой, достаточно большой человеческой общности также представляет собой «сплошную среду», а его эволюция — «напорный поток». Который, естественно, срывается в турбулентность с порождением всяких вихрей и торнадо. И в форме «транспортной задачи», когда перемещаются физические тела человеков. И в форме «социальной задачи», когда сорвавшиеся в турбулентность в пространстве идей личности, закручиваются в собственные вихри, образуют собственные солитоны.

Солитон — это структурно устойчивая уединённая волна, распространяющаяся в нелинейной среде. Они ведут себя подобно частицам: при взаимодействии друг с другом или с некоторыми другими возмущениями они не разрушаются, а двигаются, сохраняя свою структуру неизменной. Это свойство может использоваться для передачи данных на большие расстояния без помех. Или на большие временные промежутки из прошлого в будущее.