Дмитрий Дашко - Прощай, гвардия!

Потратив на необходимые манипуляции пару минут, я смог войти внутрь.

Здесь воняло табачищем похлеще, чем внизу. Должно быть, сам Левицкий был не дурак выкурить трубочку-другую, да и, благодаря хитрой системе «вентиляции» в кабаке, весь табачный дым поднимался наверх. Стоило большого труда не закашляться.

Человек в точно такой же кровати, как та, на которой я мог бы предаваться утехам с рыженькой, бессовестным образом дрых. Причину я выяснил сразу, как только носком сапога задел на полу пустую бутылку. Она с характерным звуком укатилась под кровать, однако «клиент» продолжал дрыхнуть без задних ног.

Эх, наврала распутная бабенка нам с Кругловым. Бухает наш клиент, еще как бухает. Когда на душе паршиво, рука сама тянется к бутылке.

Меня это удовлетворяло, так же как развалины рейхстага героев фильма «В бой идут одни старики».

Судя по всем приметам, это действительно был Левицкий — достаточно крупный мужчина, однако значительно уступавший мне по росту и массе. Все же в лейб-гвардии гренадеры императрицы-матушки Анны Иоанновны хлипких не брали.

Беглец дошел до такой кондиции, что я мог переть его хоть до канадской границы, не вырубая. Впрочем, я не нанимался в носильщики. Этот «багаж» мог и сам двигать ножками.

Поскольку с водой в комнате было не очень, а под кроватью нашлась еще одна бутылка вонючей жидкости, имевшей мало общего с водкой, я вылил содержимое сосуда на голову бывшему драгунскому офицеру. Он вздрогнул и смешно зафыркал, как собака, которой шерсть попала в ноздри.

Увидев меня, Левицкий напрягся.

— Не волнуйтесь, — сказал я ему на чистейшем немецком. — Я прибыл за вами.

Драгун оказался полиглотом. Он понял меня и закивал:

— Вас прислали из посольства?

— Я-я! — закивал я и добавил уже на русском, нарочно ломая язык и коверкая слова: — Тафайте собираться. Надо скорее уносить отсюта ноги. Сюта в люпой момент могут нагрянуть люти Ушакова.

Расчет оказался правильным. Левицкий принял меня за шведа и стал быстро собираться. Переоделся в относительно чистый камзол, поверх которого накинул зимнюю епанчу с меховой подкладкой. Надел треуголку с плюмажем и потянулся за шпагой.

— Бистрее, херр офицер, бистрее, — заторопил я и выхватил у него из рук оружие.

Не до конца въехавший в ситуацию, Левицкий поспешил за мной к выходу.

В этот момент в другом конце коридора показались сразу трое, в которых легко можно было узнать дворян и, судя по моде, — иностранцев. Увидев, что я веду под руку Левицкого, первый из них злобно сверкнул глазами и вытащил из-под полы тяжелого плаща заряженный пистолет.

Вороненое дуло его было направлено на меня.

«Влип, — подумал я. — Вот это, наверное, и есть настоящие шведы, которых ждал и наконец дождался Левицкий».

Действовать надо было стремительно. К счастью, Левицкий еще слабо соображал и поверил бы в любую придуманную мной чушь.

— Это люди из Тайной канцелярии! — завопил я, толкая его в дверь комнаты, откуда мы только что вышли, и, сделав резкий выпад, всадил шпагу в ближайшего шведа.

Тот осел и выпустил пистолет из ослабевших рук.

Готов, отметил я про себя.

Поскольку у меня было сразу два клинка (мой и Левицкого), я не стал тратить драгоценное время на выдергивание шпаги из тела поверженного врага. Следующий противник кубарем покатился по лестнице. Я придал ему нужное ускорение ударом правой ноги. Получилось не хуже, чем в гонконгских боевиках с Джеки Чаном. Пересчитав головой все ступеньки, швед остался лежать внизу. Его моментально обступили привлеченные криком и звуками драки люди с первого этажа.

Третий оказался опытным бойцом, он ловко ушел от удара, рывком выдернул шпагу из ножен и бросился на меня. Наши клинки скрестились, а лица сблизились. Серые жестокие глаза шведа глядели на меня с ненавистью. Я ответил ему взаимностью и оттолкнул левой рукой. Теперь мы оказались друг от друга на расстоянии в два метра. Это охладило нас обоих.

— Умри, негодяй! — пожалуй, слишком пафосно крикнул он.

— Предлагаю сдаться. В противном случае не могу гарантировать вам жизнь, — не менее пафосно ответил я.

Еще немного, и я окончательно перейду на возвышенный лексикон «Трех мушкетеров» Дюма. В мое время слов обычно тратили меньше. Экономили на всем, включая благородство и честь.

Ритуал обмена «любезностями» был закончен.

Вместо ответа швед принял высокую дуэльную стойку, направив лезвие мне в лицо. Я стал медленно приближаться.

Коридор был слишком узким и ограничивал нас в движениях. Клинки снова скрестились. Удар. Швед легко парировал мой выпад. Похоже, он был знатным бретером. Мне «повезло» нарваться на противника, собаку съевшего на таких поединках. Он перешел в контратаку. Под градом его ударов я вынужденно попятился, потом изловчился и перехватил инициативу. Теперь уже швед отступал к ступенькам лестницы. Он попытался применить ложный финт, но я шестым чувством угадал его намерение и ринулся вперед, ломая противнику задуманную стратегию, однако ему удалось отбиться.

Пока что мы прощупывали друг друга в поисках слабых мест, ибо ни на мне, ни на шведе не было ни царапины. И никакого отношения к везению или чистой случайности это не имело. Мы были профессионалами, примерно одинаковыми по опыту и умениям. Швед дрался с отчаянием человека, уверенного в своей правоте, которому некуда отступать. Как ни крути, он находился на чужой территории, и положение его было шатким. Если в драку вмешаются люди с первого этажа, они почти гарантированно примут мою сторону. Впрочем, в последнем я все же сомневался. Наверняка шведы приплачивали кабатчику и владелице вертепа, чтобы спокойно обделывать тут свои делишки.

Сражение шло с переменным успехом. Фортуна была благосклонна к нам обоим и не желала отдавать кому-то одному предпочтения. Атаки завершались контрвыпадами, ложные маневры не увенчивались успехом. Так могло продолжаться довольно долго. Воистину, как говорил один мультяшный герой: «Бесконечность — не предел!» Но у меня с временным ресурсом было неважно.

Я сбросил с плеч шубу, чтобы использовать ее в качестве щита. Противник с аналогичной целью расстался с зимним плащом. Выпад, звон стали, ответный удар. Острое сверкающее лезвие оказалось в каком-то сантиметре от моего носа, я едва успел отпрянуть. Чисто инстинктивно ткнул шпагой вперед. Есть! Укол!

Хорошо все же превосходить врага ростом. Мне удалось ранить шведа в правое плечо. На месте раны сразу выступила кровь. Побледневший бретер шагнул назад.

— Сдавайся, — предложил я.

Швед отрицательно покачал головой, переложил шпагу в левую руку и двинулся на меня исключительно из-за упрямства, а может, и ненависти ко всем русским в моем лице.