Вадим Мельнюшкин - Затерявшийся

— Тихо. Лежим!

Мать моя женщина! По крайней мере Костина точно – клонирование здесь пока не известно. Куда меня опять потянуло?

— Маша, не ворочайся, замри.

Вот это мы попали – войсковая колонна. Пять, семь, десять, пятнадцать – и всё трёхосники. Так, а это орудия пошли. Две батареи ПТО, колотушки тридцать седьмые. Батарея семьдесят пятых, опять грузовики с пехотой. А это что – сотки или стодвадцатые? Отсюда не разобрать. Они что, целую дивизию гонят? Тогда нам здесь точно до обеда куковать. А это что? Ага, зенитная батарея, лёгкие. Опять пехота, батарея семьдесят пятых, снова ПТО… Покемарить что ли пока, похоже, это надолго. Во-во – бронеавтомобили, а вот это, похоже, миномётчики катят. Если они и тылы с собой тащат, то всё – можно спать ложиться.

— Маш, — скашиваю глаза на прикусившую губу девушку. — Как просвет появится, толкни меня. Буду храпеть, не трожь – всё одно за таким шумом не слышно.

— Ты… Там же Ванька…

— Да не замёрзнет он, тепло ещё… Ладно-ладно, шучу я так, не нервничай – всё будет хорошо. Не спешите нас хоронить, у нас ещё есть дела, у нас дома детей мал-мала, да и просто хотелось пожить…

— Это стихи?

— Не знаю, похоже… Не помню…

— Твои?

— Ну, уж это вряд ли…

— А ещё что-нибудь расскажи.

— Блока в школе проходила?

— Да, "Двенадцать" и "Скифы".

— А это?

Мимо продолжала тарахтеть немецкая военная машина, а девушка с тёмно-карими глазами смотрела куда-то в высоту, не замечая, наверное, даже кроны деревьев нависающие над нами. Может она, и правда, что-то видела там?

— А ещё?

— Цветаеву читала?

— Нет.

— Тогда…

Тишина. Там, на дороге, грохот, а здесь тишина. Так можно и немецкий патруль прозевать.

— А почему я раньше такого не слышала?

Что мне остаётся – только пожать плечами.

— Какие наши годы. Мы ещё много услышим, много прочитаем, и, может быть, много напишем сами.

— Мы, правда, не умрём?

— Машуль, все когда-нибудь умирают, но мы – нескоро.

— Спасибо, — по щеке девушки скользнула слезинка, которую очень хотелось поймать губами, но я, конечно, этого не сделал. — Расскажи ещё.

Колонна всё шла и шла, а я читал стихи – Блок, Есенин, Северянин, Баратынский, Давыдов… Оказывается Костя был большим любителем поэзии. А ещё в голове вдруг всплывали строки авторов, которых я не помнил или чьи имена мне ни о чём не говорили – единственным их отличительным признаком было то, что это были хорошие стихи. Фляга с водой опустела на две трети, уж больно горло пересыхало от такой непрерывной декламации, когда всё кончилось – дорога опустела. Ого, больше двух с половиной часов.

— Концерт по заявкам окончен, надо идти, пока ещё кто не прикатил.

— Здравия желаю, товарищ командир!

— Здравствуйте, товарищ старшина.

— Давно вы уже здесь?

— Я два дня, а Матвеев уж неделю как тоскует.

— А где он?

— Тоску пошёл разгонять – на железку.

— Могу представить.

— А то…

— Рассказывайте, как прошло.

— Может капитана лучше подождать?

— Капитан тоже доложит, а пока вы давайте. Потери?

— Да. Шесть убитых, одиннадцать пропавших без вести, двадцать четыре ранены, из них пять серьёзно.

— Блин! Откуда столько пропавших без вести, сбежали?

— Нет, вытащить не смогли. В плен если кто попал, то с тяжёлыми ранениями. Плохо, хоть и нехорошо так говорить, что это наиболее подготовленные бойцы.

— Основной удар приняла разведка и боевые группы имитации?

— Да, как вы и предполагали. Мы, как и было договорено, после расстрела на север ушли, а они так и продолжали на восток идти, почти в открытую. Ну, естественно их там ждали. Два дня они там фашистов на хвосте таскали, даже под бомбежку попали, только кому больше досталось – ещё вопрос.

— Ракеты для целеуказания использовали?

— Ну да, говорят если бы не это, то хрен оторвались бы.

— Кстати, железку на участке Идрица-Пустошка вы не пересекали?

— Нет, дошли, один состав под откос пустили и обратно. А что?

— Теперь понятно, почему там нас так обложили.

— Нас ловили, а попались вы?

— Ну, да, но выскочили относительно удачно – двое погибших и Фролов там отлёживаться остался.

— Так надо забирать, пропадёт.

— Там с ним Потапов, а я ушёл, когда воспаление у него уже спало.

— Вы тоже оставались?

— Зацепило слегка, но на мне ж как на собаке. Не надо делать такие глаза – я в форме. Как думаешь – удалось нам немцев запутать?

— Скорее да. По-моему они сейчас заняты переброской войск, особенно с севера.

— Сам видел целую дивизию на марше. И никакой связи нет, а командованию могли бы пригодиться сведения.

— Между Слободой и Уклеевкой есть мостик, точнее надеюсь уже – был. Отрядом капитан рисковать не стал, но группу оставил, хоть немного, но это их должно задержать.

— Да, немного. Чтобы какой толк был, надо разрушить по несколько мостов на нескольких дорогах, тогда они не смогут оперативно перебрасывать сапёров.

— Охрана больно большая – железнодорожные вообще меньше взвода не охраняет, а малые автомобильные так отделение при двух пулемётах, как минимум.

— По железке, что вы рванули, ещё и бронепоезд пустили.

— О, как! Надо тактику отрабатывать.

— Надо. А что Нефёдов не идёт, командует размещением? Вроде это наоборот, твоя работа.

— Да перевязывают его.

— Вот же ж… Я ведь говорил ему не лезть вперёд.

— Он вперёд и не лез – миномётом занимался. Без артиллерии разведка не ушла бы, а с артиллеристами у нас негусто.

— Да, а ты когда-нибудь слышал про артиллерию у партизан?

— Вроде нет, в Гражданскую даже у Махно её не было.

— То-то и оно. Немцам наверняка понравилось.

— Не сомневаюсь. Капитан, всё что у нас под пятидесятки было, им и отправил.

— Хорошо, сегодня Матвеев должен вернуться со средствами взрывания. Сапёров мы всё же грабанули, но добычу заныкали по дороге, он за ней и пошёл. Значит вечером у нас совещание по итогам.

— Леший, а что это за дева за нами подглядывает из-за землянки?

— Хорошая девушка, зовут Мария, с ней ещё брат Ванька. Позже объясню. Да не щерься так, там история хуже. Веди себя с ними как с обычными бойцами, естественно, с учётом пола и возраста. Кроме этого никаких послаблений.

— Понял, командир.

— Цаплин здесь?

— Уже на раскопки отправил, с продуктами совсем плохо, оголодали слегка даже. Ещё разведку по окружающим деревням разослал.