Вадим Мельнюшкин - Затерявшийся

Дождь, из слабо моросящего, всё больше переходил в затяжной. Так и ливень, того и гляди начнётся. На немцах, кстати, были неплохие камуфляжные плащ-палатки непривычной формы, но похоже удобные. Жаль четыре убежало. Хуже, конечно, что тушки тоже смылись, потому как, к бабке не ходи, захотят вернуться и отомстить. И в следующий раз будут осторожнее. Хуже нет, чем недобитого врага отпускать – он после этого, как правило, умнеет, часто ещё и злее становится. Причём злость будет пытаться выместить на слабых, на тех же местных жителях. Выместить злость и убить пережитый страх. Нехорошо получилось, очень нехорошо.

Машина идёт ровно, умеют фрицы делать автомобили, к этим автомобилям бы ещё и дороги, а так больше ста двадцати выжимать себе дороже. И всё же зря я на толстого наехал, как бы чего лишнего не вышло. Надо было просто молча отнести документы в приёмную Чайки, а там будь что будет. Нет, но ведь какие гады, ладно бы половину денег украли, сейчас этим никого не удивишь, но четыре пятых! Главное удобно – выпулил это всё в космос, и с концами – хрен кто какую экспертизу проведёт. При этом людей своих из-под удара вывели, а терпилами дураков вроде меня подставить решили. Вот уж хрен вам по всей морде! На спидометре уже сто пятьдесят – эка меня колбасит. Хорошо, что дорога почти пустая – сейчас встречный КАМАЗ пройдёт и опять будет чисто. Урод, ты куда прёшь на встречку! Ба-бах! Темнота…

Проснулся в поту. На улице ночь. Да, грохнули тебя похоже Коля Бессонов, по кличке Бес. Или всё-таки меня. Жаль в зеркало ни разу не посмотрелся, хотя что бы я там увидел? Уж явно не Костину физиономию. Как же во всём этом разобраться? Может другие сны будут. Может я вообще лежу где-нибудь в коме, а это бред больного мозга? Шлёп! Ну да, бред – жужжит и больно кусается. Проклятые комары. Не похоже это на бред. Всё, надо выспаться, иначе завтра буду как мокрая курица.

Калиничев появился часов в десять утра. Я к этому времени уже успел поесть и умыться, да и поспал не мало – часов пять. В наших условиях это и в самом деле не мало, Мартин Иден и того меньше спал, причём в мирное время. Потому вид я имел явно более презентабельный, чем лейтенант. Умучился он здорово, есть поговорка – краше в гроб кладут.

— Товарищ командир, разрешите обратиться?

Тут я заметил, что рукав левый его камуфляжки какой-то неприятно тёмный, да и натянут сильнее чем правый.

— Что с рукой?

— Пустяки, осколком зацепило.

— Немедленно к фельдшеру. Чем хоть промыл или обеззаразил?

— Чем-то присыпали.

— Быстро на перевязку.

Нет, ну что за народ, трудно спиртом плеснуть? Всё внутрь норовят.

— Пошли, доложишь по дороге.

Доклад оказался недлинным, хотя его конец и перемежался краткими ругательствами, сопровождающими процесс отдирания фельдшером, засохшего от крови бинта. Рана на самом деле оказалась не сильно опасной – осколок только скользнул по трицепсу, содрав кожу и слегка повредив мышцу.

— Спали они у Балагуши в доме, — заканчивал свой рассказ лейтенант, пока Геращенко упаковывал его руку в новый бинт. — Мы бы их и живьём могли взять, но Гришка, подлец, как чуял, самооборонщиков своих на часы поставил, и видимо, даже самогонкой не угостил. Троих мы засекли по храпу, в основном, в сарае они от дождя прятались, а один, собака, в сенях заныкался. Убивать не хотели, думали только оружие отнять, а этот гад возьми да пальни, хорошо промазал. Тут и завертелось. Пришлось всех в расход. Хорошо, немцы очухаться не успели – второй-то обычный водила, а первый из этих оказался, радист, успел бы до автомата дотянуться, мог кого и достать. Я их через окно, крест-накрест. А Гришка чуть не сбежал, но чуть не считается.

— Было чего интересного?

— Рация, большая, патроны, шмотьё, немного продуктов – консервы в основном. Грузовик хороший – пятитонка, почти нулёвый. Хозяйство Гришкино ещё потрясли, он много чего из колхоза упёр. Всё забирать не стали – дети же ни причём, корову оставили, свинью, птицы половину, ну и остального, чтобы зиму пережили. А так почти весь грузовик забили. Двух лошадей, трёх коров и бычка своим ходом отправил, с охраной, — лейтенант усмехнулся, но тут же сморщился, когда фельдшер затянул узел на бинте. — Оружие, снаряжение и боеприпасы полицаев забрали, тоже немалая кучка получилась.

— Хорошо, отдыхайте, остальным старшина займётся. А вот, кстати, и Крамской с трофеями.

С места засады добра натащили также знатно. Обрадовало наличие ещё одной радиостанции, эта была распространённая в Германии "Берта", сестра-близнец неудачно уничтоженной в прошлый раз станции. Надо бы дать команду найти специалистов, потому как две рации, это не одна. Жаль, что с помощью этого добра до Москвы не достучаться. Хотя если даже извернусь и достучусь, то чего я им скажу? Воюю я тут, типа. Ну, скажут мне, воюй дальше, типа, непонятный человечек. Даже с местным подпольем, а оно должно быть, никто мне связи не даст, так как старые дураки уже вымерли, а новые, надеюсь, до высоких постов не дослужились.

По оружию был всё тот же стандартный разнобой. Из пулемётов два чешских "брно", столько же немецких "тринадцатых", знакомый снайперский "маузер". Вот автоматы в этот раз были другие, вызванный для опознания Вальтер, признал автоматический карабин Шмайсера, образца тридцать шестого года. Ещё сказал, что в большую серию данное изделие не пошло из-за какой-то тёмной истории с патентным правом. Мне данное оружие понравилось – довольно удобный карабин длиной чуть больше метра. Полуметровый ствол, даже с учётом использованного девятимиллиметрового патрона должен давать приличную точность и кучность даже на больших дистанция, что немец и подтвердил. Градуированный до тысячи метров прицел, внушал оптимизм, что хотя бы на половину этого расстояния оружие будет бить уверенно, хотя, конечно, это больше зависит от стрелка.

Никаких документов в этот раз найти не удалось, кроме единственного жетона снятого с оберштурмфюрера, и пополнившего мою коллекцию. Этот был уже пятый, но как ими пользоваться я не представлял, Вальтер тоже, а больше спросить было не у кого. Тут эсэсовский офицер нужен. Может зря того пленного, что взяли в засаде на Блюме быстро шлёпнули? Хотя добиться и от него, чего-либо конкретного, не удалось. Ладно, пусть полежат, хлеба не просят, тем более что они номерные, а если пущены в розыск, то сам Бог велел отлежаться. Кроме офицерской формы была ещё и форма со знаками различия обершарфюрера, а в остальном всякая мелочь типа маннов и оберманнов. В общем улов оказался неплох, но отсутствие унтеров говорило о том, что именно они и слиняли, то есть самые опасные ребята. Чувствую – аукнется это нам ещё.

К вечеру явился Потапов. Сходил удачно. Захоронку нашу пока не нашли, и похоже даже не искали, чего и следовало ожидать. Место под переправу через Полоту тоже обнаружилось без труда.