Карина Шаинян - 10 Че Гевара-2. Невесты Чиморте

— Пойдешь с нами, — сказал кубинец. — Посмотрим, что ты за зверолов.

Монастырь на болотах, Боливия, ноябрь 2010 года

Потолок над Юлькой был тяжелый, влажный, каменный, и темные балки покрывал узор ходов, проеденных жуками-древоточцами. Пахло сырой шерстью, лекарствами и почему-то железной дорогой. Юлька с трудом повернула голову; мгновенно накатила тошная слабость и тут же прошла. Перед глазами оказалась кое-как побеленная стена, местами прикрытая пестрыми индейскими ковриками. Между ними висело желтоватое распятие — то ли из старого пластика, то ли из старинной слоновой кости.

Под самым потолком распластался по стене полупрозрачный геккон с огромными глазами. Секунду Юльке казалось, что это реалистичная статуэтка, по чьей-то причуде прилепленная под потолок. Но тут геккон моргнул и быстро провел по губам раздвоенным язычком. Юльке тут же захотелось пить. Она облизала пересохшие губы, непроизвольно подражая ящерице, приподнялась на локтях. От ничтожного усилия тут же бросило в пот. Юлька бессильно откинулась на плоскую жесткую подушку, успев, однако, заметить низкий столик рядом с кроватью — на нем стоял стакан и лежали упаковки каких-то таблеток.

Видимо, она была в больнице, но больнице какой-то очень странной. Юлька никак не могла вспомнить, как здесь оказалась. Вроде бы шла вдоль ручья; кажется, вышла на поляну. Дальше воспоминания обрывались, проваливались в яму, полную смутного темного ужаса. Юлька почувствовала, что напряги она память хоть немного, и события восстановятся. Но ей не хотелось заглядывать в этот кошмар — все ее существо вопило и протестовало против этого, и Юлька с облегчением отбросила попытки.

Лучше бы понять, что происходит прямо сейчас. Юлька осторожно провела рукой по бедру, ощутила голую кожу, горячую и сухую. Кто-то раздел ее и уложил в кровать, пока она была без сознания; кто-то, очевидно, давал ей лекарства и воду… Кто-то раздел ее! Юлька похолодела; рука сама дернулась к шее, и тут же девушка облегченно выдохнула: Броненосец был на месте. Юлька обмякла, чувствуя, как колотится сердце.

Она еще раз огляделась, насколько могла. Все-таки это не больница. Даже в Боливии больницы не должны выглядеть как смесь средневекового замка и сувенирной лавки. И, видимо, к ЦРУ это место тоже не имеет никакого отношения. Хотя лагерь, в котором Юлька провела последнюю неделю, и должен был изображать заведение для туристов, — в нем все равно присутствовал привкус военной строгости, которой не было в этой странноватой комнате. К тому же распятие… Юлька нахмурилась, пытаясь уловить смутную догадку.

Скрипнула тяжелая дверь, и в комнату вошла монахиня. Юлька мысленно хлопнула себя по лбу. Ну конечно, монастырь! Именно так она себе и представляла католический монастырь в Южной Америке — смесь суровой древности и неистребимого жизнелюбия. У монашки было круглое лицо цвета меди и узкие лукавые глаза. Она улыбнулась Юльке и наполнила стакан из принесенного кувшина.

— Где я? — спросила Юлька на английском. Монахиня снова улыбнулась, покачала головой. Юлька повторила вопрос на французском — бесполезно. К ее губам поднесли стакан, и Юлька, оставив расспросы, жадно припала к прохладной, чуть горьковатой жидкости — то ли слабый отвар каких-то трав, то ли разведенное лекарство… Она допила, обливаясь, и монахиня промокнула ее лицо платком.

Юлька снова попыталась заговорить, но монахиня мягко надавила рукой на плечо. Девушка покорно легла. «Надо было учить испанский», — пробормотала она по-русски, глядя в потолок. Снова скрипнула дверь, и Юлька опять оказалась одна. Ей оставалось только ждать.

В чертах матери-настоятельницы не было ничего индейского. Даже такому плохому антропологу, как Юлька, казалось очевидным, что родина этой пожилой женщины — где-то на другой стороне земного шара, на Ближнем Востоке или в Северной Африке. Несмотря на глубокие морщины и старческие пигментные пятна, лицо монахини было своеобразно красиво; из-за горба настоятельница запрокидывала голову, и казалось, что она всегда обращена к небу. А еще мать Мириам прекрасно говорила по-французски. Юлька даже рассмеялась от радости, услышав правильную, чуть шершавую от легкого акцента речь. И тут же ей пришлось пожалеть об этом — мать Мириам, естественно, хотела знать, как Юлька оказалась одна в глубине сельвы. Уж лучше бы им пришлось объясняться жестами! Застигнутая врасплох, Юлька отвела глаза и прикусила губу, судорожно соображая, о чем можно говорить монахине.

Похоже, мать Мириам заметила Юлькины метания. Не дожидаясь ответа, она слегка усмехнулась и начала рассказывать, что Юльку, потерявшую сознание на тропе из монастыря в ближайшую деревню, подобрала одна из монахинь. К счастью, сестра Таня когда-то обучалась на курсах медсестер; она смогла оказать Юльке первую помощь и доставить в монастырь. Что случилось? Инфекция, моя дорогая, скорбно улыбнулась мать Мириам и почему-то отвела глаза. Человек не приспособлен к жизни в сельве; тем более — белый человек. Пара комариных укусов, глоток воды — и лихорадка уже попала в кровь…

— Я знаю, — кивнула Юлька и нахмурилась. Что-то было не так. Что-то недоговаривала эта горбунья с длинными библейскими глазами. Юлька помнила, что чувствовала себя не очень хорошо; но чтобы вот так резко свалиться, потерять сознание, впасть в бред… Ни одна болезнь не может начаться так внезапно. А может, ее укусил какой-нибудь ядовитый гад? Нет, Юлька запомнила бы; да и настоятельница не стала б скрывать. И еще этот провал в памяти, в котором клубится багровый страх…

— Так что со мной? — спросила Юлька с деланой небрежностью.

— Ничего страшного, — ответила настоятельница и принялась с ненужной тщательностью раскладывать лекарства на столике. — Мы называем это болотной лихорадкой. Очень неприятно, но не намного страшнее гриппа. Неделя-другая — и будете как новенькая. Так как вас занесло в наши края — одну, без спутников, без снаряжения?

— Я заблудилась, — ответила Юлька. Она окончательно решила, что правду говорить не стоит, но и врать лишний раз тоже не собиралась. — Я пошла в поход… Понимаете, я приехала в Боливию одна и здесь на месте присоединилась к группе туристов — знаете, просто купила путевку в Санта-Крусе в одной туристической фирме. Нас было семь человек — немцы, французы… ну и гид, конечно. Я ни с кем особо не общалась, поэтому они, наверное, даже не заметили, как я отстала. Ну и вот… — Юлька развела руками, и мать Мириам кивнула, глядя ей в глаза. — А как я могу попасть в ближайший город? А то, знаете, у меня билет на самолет… Электронный, я его не распечатывала, — поспешно добавила Юлька, увидев, как губы настоятельницы раздвигает медленная кривоватая улыбка.