Карина Шаинян - 10 Че Гевара-2. Невесты Чиморте

Че Гевара с брезгливой гримасой взял Броненосца в руки. Сжал в ладони, сосредоточился. Макс заглянул в глаза команданте. Они оставались карими.

— Нет, — вдруг решительно сказал Че Гевара и бросил предмет обратно на стол. — Хватит с меня мистики, — он неприязненно покосился на колдуна, так и стоявшего у порога с видом оскорбленного достоинства. — Забирайте вашего Броненосца, мне он не нужен.

Макс пожал плечами и взял фигурку. Повесил на шею — тут же защипало под веками. Команданте внимательно взглянул на него.

— Странно, — проговорил он. — У нашей кухарки такие же глаза. Она что, тоже умеет морочить людям головы? — он усмехнулся. — Уж мужчинам так точно.

Переводчик снова хихикнул и что-то шепнул колдуну, скабрезно улыбаясь, но тот не засмеялся в ответ — сердито рявкнул и отвернулся.

— Ведьма Гумилев, — сказал переводчик, — подсыпает в пищу зелье.

Команданте отмахнулся от переводчика, и Нгеле тихо зашипел, как рассерженный кот.

— Можете идти, — сказал им Че Гевара, и, дождавшись, пока все вышли, спросил у Макса: — Как попал к вам этот предмет?

— Это длинная история…

— Ничего, у меня еще есть немного времени, — ответил Че.

Макс набрал побольше воздуха и принялся рассказывать о том, как десять лет назад индейцы принесли в дом генерала Беляева рисунок мегатерия. Линейного повествования не получилось — Че Гевара то и дело перебивал зверолова, задавал уточняющие вопросы, так что Макс сам не заметил, как выложил команданте всю историю своей жизни. Когда он добрался до монастыря и отношения монашек к мегатерию, Че Гевара нахмурился.

— До меня доходили эти слухи, — сказал он. — Жаль, я надеялся, что это не более чем легенды… Но… — он задумался.

Макс, не желая мешать, замолчал, но Че Гевара тряхнул головой и вопросительно взглянул на зверолова.

— Что же было дальше? — спросил он.

— А потом я нашел книгу и решил, что мне надо в Конго, — ответил Макс и принялся рассказывать о своей провалившейся экспедиции.

— Однако, — усмехнулся команданте, когда Макс закончил свой рассказ, — ваши бы энергию и храбрость — да на достойные цели!

— Достойная цель — это революция? — уточнил Макс. — Вы же понимаете, товарищ Гевара, — не могу. Слишком хорошо помню семейную историю.

— Да, — согласился Че Гевара, — но ваш отец, как и генерал, был контрреволюционером. Они получили по заслу-

гам.

Макс промолчал. Еще на примере своего отца он убедился, что ввязываться в спор с фанатиками, одержимыми какой-то идеей, — дело безнадежное и бесполезное. Команданте побарабанил пальцами по столу, размышляя.

— Я вижу, что вы честный человек и не враг, но отпустить вас не могу, — сказал он наконец. — Я не думаю, что вы побежите доносить на нас, но, стоит вам оказаться в каком-нибудь крупном городе — и на вас насядет полиция. Пропавшая экспедиция — не шутка даже во время войны. А нравы здесь крутые. Из вас попросту выбьют правду, не посмотрят, что вы в этой истории — пострадавшая сторона.

— И что же делать? — спросил Макс.

— Оставайтесь в лагере под честное слово, — предложил команданте, — пока мы не доведем борьбу до логического конца. Никто не просит вас участвовать в боях, — поспешил добавить он, видя, что Макс собирается возразить. — Я понимаю, что ваши ложные ценности не позволят вам стать на сторону революции. Да и боец вы, извините, никудышный. Но в остальном… Я знаю, что вы хороший охотник, — это уже полезно. А что еще вы умеете?

— Когда-то я был неплохим автомехаником, — ответил Макс.

— Вот и прекрасно, — кивнул команданте. — Будете нашим наемным механиком. И знаете что, возьмите-ка темные очки. Я понимаю, что здесь и так темно, но будем считать, что у вас какая-то редкая болезнь глаз. Видите ли, я не хочу, чтобы наш советский консультант начал задавать вам вопросы.

Андрей Цветков сердито застонал и выплеснул на голову ковш воды. Постоял, чувствуя, как пробираются по шее ледяные капли и спадает неуместное возбуждение. К счастью, под пологом густого горного леса всегда было прохладно, и недостатка в холодной воде не было. Обливаться Андрею приходилось постоянно. Через несколько дней после появления в лагере новой кухарки Цветков с ужасом и любопытством понял, что стал жертвой приворота. Симптомы были классические, прямо из учебника с грифом «совершенно секретно», по которому он изучал методы магического воздействия перед отправкой в Конго. Андрей будто раздвоился: одна часть его личности сходила с ума от восторга и желания, стенала и готова была на все ради единственного поцелуя, а другая — холодно регистрировала происходящее, пытаясь найти закономерности и связь с действиями ведьмы Гумилев.

Сначала Андрей предположил, что Мария подсыпает что-то в пищу. Он обрадовался: магический препарат наверняка растительного происхождения, и вряд ли запасы велики — девица явилась в лагерь без вещей. Наверняка она собирает сырье прямо в окрестностях лагеря. Достаточно понаблюдать, проследить за ведьмой — и в его гербарии появится еще один образец с магическими свойствами. Однако вскоре Андрей понял, что ошибся. Мария действительно частенько добавляла различные листья и корни в скудную еду партизан, но делала это открыто и с удовольствием делилась кулинарными знаниями. Цветков пожаловался кухарке на аллергию, и та охотно начала готовить ему отдельно — только мясо и простейшие овощи, и никаких специй. Однако идея оказалась глупая. Мало того что Андрей был вынужден есть пресное. Его аллергией заинтересовался сам команданте — то ли заподозрил что-то, то ли соскучился по своей врачебной специализации. Андрею пришлось плести с пятого на десятое, чтобы избежать осмотра.

А симптомы приворота не пропадали. Больше всего Андрея раздражало то, что Мария и не скрывала того, что она ведьма. Кухарка охотно вступала в беседы о колдовстве; видно было, что знает она многое. Андрей и не догадывался, что Мария попросту пересказывает услышанное от отца: священник серьезно изучал верования конголезцев, чтобы в битве за их души бить колдунов их же оружием, и в конце концов стал неплохим этнографом. Кое-какую информацию Цветков уже получил к тому времени от колдунов, что подвизались при симба; но некоторые сведения Марии заметно дополняли и исправляли то, что знал Андрей, а иногда и вовсе оказывались чем-то новым и неизвестным. Распухший блокнот Цветкова заполнялся все новыми и новыми шифрованными строками и зарисовками грибов и растений, способных превратить человеческий мозг в черную дыру между мирами (чаще всего — один раз и навсегда). Но разговоров о привороте Мария избегала — и о конкретных техниках тоже умалчивала. Цветкову доставались только теория и легенды — вещи, несомненно, полезные; но не за тем он ехал в Конго, совсем не за тем…