Карина Шаинян - 10 Че Гевара-2. Невесты Чиморте

Собирались недолго. Сергей как попало побросал в толком не разобранный рюкзак краски и несколько влажных футболок; Макс и вовсе явился из Камири с небольшим рюкзачком, больше подходящим для коротких прогулок по городу. Удивил шаман: в Ятаки он приехал с пустыми руками, однако теперь на его плечах висел увесистый рюкзак, покрытый пятнами плесени. Шаман морщился и тревожно косился на лямки, из которых лезли подгнившие нити: видно было, что рюкзак долго хранился в каком-то сыром углу на всякий случай, который в нормальной жизни никогда бы не наступил.

Они, не сговариваясь, вышли на тропу, ведущую к монастырю. Кажется, путь выбирал шаман; Сергей бездумно следовал за остальными, не обращая внимания, куда идет. Его чувства будто заморозили: то ли потрясение, вызванное боем, то ли откат после наркотической жабьей слизи… а скорее всего, и то и другое. Даже мысль о том, что было бы, если во рту или на губах нашлась хоть крошечная ранка и яд попал в кровь, не вызвала у художника и тени эмоций. Он автоматически переставлял ноги, пока Макс не потянул его за рукав.

— Не уверен, что они все-таки не решат нас догнать, — сказал он извиняющимся тоном. — Лучше бы нам уйти подальше.

Они свернули с основной тропы в еле заметный проход между кустарниками. Теперь вел Макс, ориентируясь по каким-то только ему ведомым признакам. На этой тропе не видно было человечьих следов — ее проложили животные, ходящие на водопой. Еще с километр Сергей механически переставлял ноги, то и дело спотыкаясь и обдирая плечами влажный кустарник. Он не замечал все более встревоженных взглядов Ильича и Макса. В конце концов шаман остановился и пихнул художника в грудь раскрытой ладонью. Сергей покачнулся, едва не рухнув на спину, и отступил на шаг. Удивленно посмотрел на шамана.

— Я тебя зачем из Ятаки вытаскивал? — резко спросил Ильич. Художник моргнул.

— Я готов делать все, что надо, — сказал он. — Только скажите что.

— Друг мой, это ты должен сказать нам, что делать, — ответил Макс.

— Но лучше уж молчи, — перебил его шаман. — Мы рассчитывали на помощь мужчины и воина, но ошиблись. Тебя первая же драка превратила в кусок унылого помета. Бедный мальчик так расстроился и испугался…

Волна гнева захлестнула Сергея, смывая апатию. Он сжал кулаки и шагнул на шамана, готовый бить по этой равнодушной круглой роже — за падре, за Бу, за себя… за то, что его втянули в эту историю.

— Эй, эй, — испуганно проговорил Макс. Ильич ухмыльнулся и подпрыгнул, по-боксерски подняв кулаки.

— Ну, давай, — сказал он и легко ткнул Сергея в челюсть.

Тот замахнулся, собираясь сокрушить плоскую переносицу, стереть гнусную ухмылку с лица, — но шаман неожиданно ловко ушел под руку. Сергей почувствовал, как какая-то неодолимая сила увлекает его вперед и вниз, и рухнул на землю. Он сразу же вскочил, дико озираясь, готовый размазать Ильича в кашу, — но не увидел шамана. Перед ним стоял один лишь Макс Морено; старик тихо смеялся в усы. Сергей отлепил от лица мокрый коричневый лист и выматерился.

— Очнулся? — спросил из-за спины Ильич. Сергей резко повернулся, и шаман испуганно отскочил обратно за дерево. — Ну хватит, хватит. Вижу, что очнулся.

— Магия! — наставительно произнес Макс.

Сергей еще раз выругался и принялся счищать с ладоней налипшую грязь.

— А как же аяваска? — спросил он.

— На вас не напасешься, — ответил Ильич.

Сергей мрачно хохотнул. Как ни странно, злость и нелепая драка с шаманом действительно привели его в чувство. Он снова мог воспринимать окружающую реальность и даже интересоваться ей. Художник огляделся, пытаясь понять, куда они забрели.

На обочине тропы краснели мохнатые листья бегоний, а стволы деревьев обвивали хрупкие на вид, но смертоносные побеги лиан. Сергей присмотрелся — спирали стеблей завивались влево. Хмыкнул, припомнив слова Ильича: сельва помечает нехорошие, странные места, и лианы, которые всегда растут слева направо, вдруг поворачивают в другую сторону…

Пахнущий прелью и грибами воздух был неподвижен и настолько насыщен влагой, что дно оврага почти расплывалось, дрожало, подернутое дымкой. У испарений был странный голубоватый отсвет; на глазах у Сергея туман сгущался, становился плотнее, будто какой-то загадочный неощутимый ветер стягивал его в одну точку… скорее, линзу. Сергей уже видел ее: круг голубоватого, переливающегося света, вертикально зависший поперек оврага. Художник прикоснулся к плечу Ильича, привлекая его внимание, кивнул вниз.

— Что это?

Шаман вгляделся в линзу, пожал плечами:

— Могу только догадываться…

— Посмотрим поближе?

— Чего там смотреть, — проворчал Макс, но Ильич перебил его.

— Надо спуститься, — сказал он. — Возможно, это именно то, что мы ищем…

Они оглядели крутой склон оврага, поросший кустарником. Кое-где виднелись рыжие глинистые проплешины, блестящие от пропитавшей их воды. Спускаться было рискованно — в лучшем случае они бы съехали вниз, обдираясь о торчавшие сучья; в худшем — полетели бы кувырком… недалеко, но сломать шею хватило бы. Сергей уже хотел найти обход, но Макс остановил его. Задрав голову, он начал высматривать что-то в кронах. Вскоре старик нашел то, что искал: из темно-зеленой массы свисал стебель лианы толщиной в кулак.

— Дотянешься? — тихо спросил Макс. Сергей подпрыгнул, хватая стебель. Сверху посыпался растительный мусор, раздался возмущенный писк какого-то зверька, но лиана держалась крепко. Стебель был покрыт серой шершавой корой; он надежно лег в руку, и Сергей вопросительно взглянул на Макса.

— Что, кино про Тарзана не видел? — ухмыльнулся старик. — Отходи от края и поджимай ноги. Только держись покрепче и отпустить вовремя не забудь.

От короткого полета сердце зашлось восторгом; Сергей хотел уже издать дикий вопль, но вовремя сдержался, вспомнив про светящуюся линзу: неизвестно было, что или кто скрывается за ней. Он думал, что придется прыгать с высоты, однако лиана вытянулась под его весом, и художник приземлился на дно оврага, пропахав коленями две борозды в палой листве. Он отпустил стебель — тот упруго взвился вверх, качнулся назад и тут же оказался в руках Макса. Вскоре старик уже был рядом. Покосился на Сергея, буркнул: «из штанов не выпрыгни», — и медленно пошел к линзе. Художник оглянулся — Ильич уже спустился; его плоское круглое лицо было совершенно невозмутимо, и Сергей почувствовал укол детской зависти.

По дну оврага тек мелкий ручей, почти полностью скрытый опавшими листьями, — Сергей заметил его, только когда под ногами захлюпала вода. Линза висела поперек лощины, почти касаясь краями ее склонов, — непроницаемый, необъяснимый круг света. Сергей оглянулся на своих спутников. В узких глазах Ильича отражался дрожащий свет линзы, но на лице не было и тени эмоций. Макс хмурился; очевидно, что старик с удовольствием бы убрался подальше отсюда.