Вячеслав Коротин - Попаданец со шпагой-1

— Пожалуй, да. Но ведь и инструменты бывают разные… А у вас ещё есть такие необычные песни?

— Надо вспомнить. Но, с вашего позволения, не сегодня. Я ведь вообще заглянул сюда, беспокоясь за вашу руку. Уж никак не собирался "давать концерт". Прошу простить за вторжение.

— Вадим Фёдорович, вы же сами понимаете, что ваши извинения излишни. Огромное вам спасибо за романс, за ваш визит. И… Спокойной ночи.

Я, понятное дело, откланялся и вернулся к своему бокалу портвейна на террасе.

Нет! Всё же какая замечательная девушка! Ёлки-палки – ведь влюблюсь!

"А ну, усохни, Донжуан псковский! — цыкнул на меня мой… не понял из-за какого плеча, то ли хранитель, то ли искуситель. — Знай своё место и не раскатывай губёнки. Ишь, размечтался!"

То есть взяли меня в оборот до самого отхода в царство Морфея: полное смятение в мыслях, мечты, мечты, мечты, и, соответственно, дёрганье за крыло назад на грешную землю. В приземлённую донельзя реальность. С тем и заснул.

А с утра было событие. Для данной местности, как я понимаю, очень даже значительное.

Да можно и без "я понимаю": весь народ, стоящий на ногах высыпал к дороге, проходившей мимо усадьбы. Шёл драгунский полк. Не знаю, куда и откуда, но проходил мимо.

Наскоро проглотив завтрак, я присоединился к толпе зевак. Посмотреть было на что. Всё-таки самая красивая и элегантная военная форма носилась в русской армии именно во времена Александра Благословенного.

И пусть именно у драгун она была наименее броской, но, тем не менее, впечатление производила. Да и не только обмундирование – стройные и подтянутые усачи на элегантных, а по мне – так других и не бывает, лошадях… Это было что-то! Зрелище!

Каски, зелёные приталенные мундиры, воротники огневого цвета – красота!

Кавалеристы, проезжая мимо толпы, в основном состоящей из детей и женщин, приветливо улыбались в усы и помахивали руками в перчатках – для них, по всей вероятности, проезд мимо населённого пункта тоже был событием, слегка развлекавшим в длинном и вряд ли весёлом пути.

Интересно: станут ли теперь, в свете появления меня, эти усачи кирасирами? Как стали в реальной истории. Ведь именно псковским драгунам были отданы белые трофейные кирасы, снятые с мёртвых и пленных французских кирасир, переколотых и пленённых партизанами Давыдова и Сеславина. Ну, или я слегка ошибаюсь… Но в реале именно этому полку достались те самые кирасы белого металла и воротники из огневых сделались малиновыми.

Зацепился за память этот факт, как и приборный цвет полка. И не только этого – те самые наборы открыток я пересматривал и перечитывал десятки раз. Помню не всё, но многое: типа приборный цвет Иркутского драгунского – белый, кирасирского Военного Ордена – чёрный, у гусар так вообще помню все цвета доломанов и ментиков, приборный цвет и приборный металл.

Красивая была, чёрт побери, форма. Всё само запоминалось, без всякого напряжения.

Вот с пехотой у меня похуже – гвардию от остальных отличу, ну или гренадёра от обычного пехотинца, а вот с простыми пехотными или егерями – фигу. Не помню ни разу.

Кстати пора бы мне научиться верхом передвигаться, раз уж я так накрепко попал в это время. Наверное, не слишком сложная наука. За неделю можно будет научиться в седло запрыгивать и с него при спокойном шаге или мерной рыси не падать. Вроде бы и не дурак я, и спортсмен какой-никакой – должно получиться. А то в дальнейшем местные совершенно не поймут-с… Если, кроме незнания французского, ещё и от лошадей шарахаться буду, то меня точно нынешнее дворянство не примет, да ещё и жандармерия, если она уже имеется, на карандаш возьмёт…

А вот и она! Мимо проплывала та самая походная кузница. Двухколёсная и, в основном, состоящая из здоровенных мехов. Зелёная, разумеется.

Понятно, что штука в походе нужная: лошади-подковы-кузня. Но мой рояль в кустах, в виде полевой кухни, покруче будет. А уж раз кузнечные мехи на колёса поставили, то и печку с котлом как-нибудь пристроим.

В общем, на ближайшее время две основных задачи: научиться передвигаться верхом и убедить Сергея Васильевича на предмет полевых кухонь. Первая, мне кажется, будет наиболее сложной.

Ого! Лёгок на помине!

Сначала, обогнав колонну драгун, во двор влетел Егорка на своём вороном жеребце, а, через несколько минут, показалась и коляска моего гостеприимного хозяина.

Благо, что для его приветствия народу хватало: сначала на шее у отца повисла Настя, потом подполковника поприветствовал сын… В общем, дошла очередь и до меня.

Соков пожал мне руку и пригласил к себе минут через десять.

То есть, разговор со мной, был приоритетом даже после столь долгой и вряд ли весёлой дороги.

— Ну что же, Вадим Фёдорович, вот ваши бумаги, — мой хозяин протянул конверт. — Надеюсь, что всё было не зря. Здесь свидетельство о вашем происхождении и дарственная на Тихона.

Оба-на! Становлюсь крепостником! Этого мне ещё не хватало!

— Сергей Васильевич! Не знаю даже как вас благодарить…

— Не надо благодарить словами. Слово вы уже дали. Просто сдержите его.

— Но как вам удалось… Ведь я же представляю… Вернее даже и не представляю…

— Вот и не надо. Не пытайтесь представить, — Соков совершенно неожиданно мне улыбнулся, — у меня тоже свои маленькие секреты.

— Ну а у меня от вас секретов нет. Почти уверен, что оцените моё предложение, как улучшить быт русского солдата.

— Любопытно.

— Вы ведь наверняка отшагали в переходах со своим полком не одну сотню вёрст, так ведь?

— Я бы сказал: не одну тысячу. Батюшка Александр Васильевич своим войскам засиживаться не давал.

— Ну и чем занимались ваши мушкетёры по завершении дневного перехода?

— Да понятно чем – лагерь разбивали, да кашу варили.

— А теперь представьте, что эту самую кашу варить не надо – она уже готовая и горячая, только миски подставляй. Что скажете?

— Ничего не скажу. Вас послушаю. Раз вы говорите о таком чуде, значит, имеете на это основания. Итак?

— Да никакого чуда, просто варится каша на переходе. Вот представьте: железная печка с котлом, запасом дров и на колёсах. Тянет всё это одна лошадь. Я тут приблизительный чертёжик набросал.

Подполковник, живо сообразивший, о чём речь, жадно выхватил из моей руки протянутую бумажку и впился в неё глазами.

— Господи! Как просто-то! Как же до этого раньше не додумались?

— И, по-моему, вполне реально исходя из имеющихся возможностей. Другое дело, что такая кухня потребуется на каждую роту, а, если учесть, сколько в русской армии рот… Промышленность-то, наверное, справится, но ведь тогда придётся не делать что-то другое.

— Это не важно! Если оснастить таким всю армию… — глаза у Сокова горели как у подростка, впервые увидевшего купающуюся нагишом девицу, — ради такого многим можно пожертвовать. Ведь только дневной переход пехоты можно будет на десяток вёрст увеличить!