Вячеслав Коротин - Попаданец со шпагой-1

— Так что ты там насчёт песен говорил?

— Да у меня даже сборник вышел с хитами из нашего времени, Окуджава там, Розенбаум со своими еврейско-казачьими песнями и далее по списку. Всё что вспомнил и что подходит для эпохи.

— Грабишь, значит, культурное наследие будущего? — засмеялся я, — хотя я тоже не лучше – "пиратствую" в науке, причём мои жертвы практически современники, из-под носа у них, можно сказать, открытия увожу. Ведь и в армию через Академию наук перешёл. Доктор химии перед тобой, между прочим…

— Господа! — донеслось из-за столика офицеров. — Наше терпение имеет границы.

— Идём!

— Действительно, пошли уже, в самом деле. Не стоит раздражать подвыпивших кавалеристов.

Когда мы садились на покинутые ранее стулья, я ощутил уже менее доброжелательное отношение со стороны корнета и штабс-капитана. Что и понятно: хоть они и оценили неординарность нашей с Горским встречи, но ждать перед наполненными стопками слишком долго – это раздражает.

— Ещё немного, — пробурчал гусар, — и дуэль могла бы состояться.

— И это была бы последняя дуэль в твоей жизни, Ефим Александрович, — улыбнулся Серёга, — Алексей Трифонович может засвидетельствовать, как владею шпагой я. Так вот: господин Демидов фехтовальщик посильнее моего.

Вот оно ему надо было? Мальчишку-корнета дразнить? Вон как сразу лицо раскраснелось, сейчас запросто может в бутылку полезть.

— Преувеличиваешь, Сергей – класс у нас примерно равный. А я ещё раз приношу извинения, господа, и прошу понять нас с другом. Мы действительно не виделись много лет, а тут такая встреча…

— Да всё понятно, Вадим Фёдорович, оставим это, — Арнаутов явно тоже не хотел даже тени конфликта, — но слова господина Горского меня действительно удивили. Он лучший фехтовальщик не только в полку, но и, пожалуй, в корпусе. А вы пионер. Странно…

— Вы ещё больше удивитесь, господин штабс-капитан, когда узнаете, что я и в армии относительно недавно. Вообще я учёный-химик. Только в ноябре зачислен в полк. Приказом Барклая. Для развития минного дела в армии.

А фехтую я действительно сносно, но очень бы не хотелось демонстрировать это на деле в обществе таких приятных людей. Если угодно, готов ещё раз принести свои извинения за задержку нашего застолья.

Вроде бы, был удовлетворён и заинтригован даже подвыпивший Беклемишев. А у Арнаутова просто по-рачьи стали вылезать глаза из орбит.

— Вы химик?

— Доктор химии. Открывший, простите за нескромность, два новых простых вещества.

Теперь и у Серёги нижняя челюсть "стукнула по столу".

— Ни черта себе! Вадик, какие?

— Йод и алюминий. Не один, правда – в паре с одним сельским врачом. Но я вас очень прошу оставить эту тему – некомфортно чувствовать себя "свадебным генералом" за столом с товарищами по оружию.

— Отдаю должное вашей скромности, господин поручик, — корнет уже смотрел на меня с немым обожанием, как быстро меняется настроение у мальчишек, — но, если позволите… Вы говорили о минном деле…

— Да, я сделал новое мощное взрывчатое вещество и теперь работаю в войсках по его боевому применению. Кое-какие успехи уже есть. Смею вас уверить, господа, что при штурме позиций, оборудованных Первым пионерным, враги понесут куда большие потери, чем на всяких других… И хватит уже об этом. Вы меня встретили тостом за пионеров, я поднимаю бокал за глаза и уши армии, за стремительную сталь, карающую врагов России. За кавалерию!

Оценили. Встали и чокнулись со мной. На лицах одна сплошная благожелательность. Как мало всё-таки надо мужчине, который всегда в душе будет оставаться мальчишкой – похвали его или его "песочницу"…

У дверей послышалось шевеление – ямщики, перекусив и выпив, собрались продолжить свой путь по ночной дороге. Вот меня, например, на улицу бы никто сейчас выйти не заставил, а эти идут. Да ещё и поедут. Когда же они хотя бы спят?

Впрочем, до Смоленска часа четыре пути. Но всё равно, я бы выспался сначала…

Оба мужика одновременно подошли к двери, тот, кто повыше, пропустил коллегу вперёд, оглянулся, посмотрел на меня… Подмигнул и вышел.

Вроде выпил я не так уж и много… Мать-перемать! Силантий???

Дверь захлопнулась, и мой порыв вскочить и выскочить во двор был тут же погашен штабс-капитаном:

— Господин Демидов, как старший за столом, настоятельно вас прошу его не покидать. Что вы, честное слово, постоянно исчезаете? Вас не устраивает наша компания?

Так. Ещё один нарезался. Сейчас и до "ты меня уважаешь?" дойдёт. Ладно, потерпим.

— Просто один из мужиков показался знакомым. Но, наверное, обознался. Да и не так это важно. Простите, господа, это от неожиданности.

Естественно тут же забулькало по рюмкам. Ещё час застолья и Беклемишев с Арнаутовым оставили нас, наконец, в покое удалившись в свои комнаты.

— Ты когда выезжаешь? — спросил Сергей.

— Да время терпит. Когда высплюсь, а ты?

— Увы. У нас не терпит – часиков в десять должны быть уже в седле.

— Обидно. Спать хочется зверски, но ради такого случая потерплю. Давай собираться с мыслями и координировать-планировать наши действия.

— Да уж, придётся. Только сначала удовлетвори моё любопытство, а то я с ума свихнусь: за что Владимира отхватить умудрился? Совсем не по чину для поручика.

— Так это не поручика и награждали – доктора химии. Лично император. Два новых элемента для страны те самые "Польза. Честь. Слава.", что являются девизом ордена. Так что всё банально, никаких особых подвигов я не свершал.

Далее поделились результатами нашего "прогрессорства". С удивление узнал, что, оказывается, есть турбинные пули для гладкоствола. Ну и хорошо – пусть себе внедряются, курочка, как говорится, по зёрнышку клюёт. Глядишь, и количество мелочей перерастёт в качество. Про капсюли я тоже думал, но тут пришлось опустить собрата на грешную землю:

— Серёж, всё это, разумеется, здорово и, пожалуй, даже выполнимо, но в мизерных масштабах. И упрётся всё не в металлообработку, а в химпром. Он ведь возможен только в кустарных объёмах и под моим неустанным присмотром. Идеи есть – рук и голов нету. Почти. Я могу допустить, что можно выбить средства на заводик, а кто на нём работать будет? Тем более такую капризную дрянь как гремучая ртуть или нитроглицерин производить. Ведь стоит мне отвернуться и взлетит под небеса всё это производство. Нет?

— Пожалуй. Но неужели совсем нельзя?

— Совсем нельзя делить на ноль. Я ведь как раз над этим и работаю: сделал немного нитроглицерина – сразу в динамитную шашку. Но в масштабах колбы, а не бочки. Понимаешь?

— Да уж не дурак. И не в керосиновой лавке учился. Кстати! Керосиновые лампы!

— Думал уже. Не время. Нефть доступна только бакинская. Или ты другие месторождения знаешь? Вот то-то. А там сначала Котляревский должен с персами разобраться. И чеченскую войну нужно будет как-то погасить в колыбели. А сейчас не до того. К тому же под землёй не керосин – нефть. Всё опять упрётся в квалифицированные рабочую силу и ИТР.