Андрей Посняков - Из варяг в хазары

— Она умрет, — мрачно пообещал Имат. — Как и любой, замысливший против тебя зло.

— Ты — мой герой! — обняв приказчика, восхищенно прошептала Халиса. — Ну, теперь иди. Иди же… И постарайся управиться за неделю! — Она выглянула из покоев, жестом подозвав служанку.

— Я громко топала, хозяйка? — не удержавшись, шепотом поинтересовалась та.

— О да, — засмеялась Халиса. — Даже громче, чем нужно. Теперь иди, выпроводи гостя! — громко сказала она, а тише добавила: — И поскорей приведи другого.

Оказавшись в объятиях даже нелюбимого и вполне презираемого ею Имата, Халиса тем не менее почувствовала прилив влечения, да еще какой сильный. Да, управившись с делами, теперь следовало потешить тело…

— Ну, скорей же, — шептала она. — Скорей!

Едва дождавшись ночи, Лейв Копытная Лужа, прихватив с собою трех воинов и Альва, безжалостно нахлестывая коня, рысью понесся к дому купца Ибузира. Оставив в вересковых зарослях Альва и воинов, он спрятался за одним из платанов и принялся ждать. Сказать, что нетерпеливо, значит, ничего не сказать. Его просто распирало от желания. Еще бы! Южная ночь, тайна, жгучая красавица-незнакомка!.. Будет чем хвастать перед дружинниками в усадьбе. Ух, и позавидуют все. Альв Кошачий Глаз вон и сейчас уже завидует. Повезло, говорит, тебе, Лейв, а мне вот… Ага, кажется, кто-то идет!

Тоненькая, закутанная в черное покрывало фигурка, заметив прячущегося за платаном варяга, молча подошла к нему и взяла за руку. Лейв оглянулся… Альв и воины, прячась, следовали за ними. Дом незнакомки, окруженный длинной стеною, оказался не так уж и далеко, почти рядом, и произвел на варягов не очень благоприятное впечатление: простой, одноэтажный — да, похоже, хозяйка-то не очень богата.

Конечно… это же был задний двор. Если б они зашли с главного входа, зимний дворец каган-бека предстал бы перед ними во всем своем великолепии: с мраморными колоннами, привезенными ромейскими купцами, с резными воротами, обитыми золотом, с широкими ступенями из черного полированного базальта, с четкими рядами хорошо вооруженной стражи. Каган-бек нарочно не ставил стражу на женскую половину дома — ага, как же, пусти козлов в огород, — доверял только главному евнуху Исидару и его людям.

Непрост был евнух, его спокойствие и мягкость разительно контрастировали с внешностью громилы. Он и был когда-то громилой. Исидар Головы Прочь — под этим прозвищем знали его те несчастные торговцы, коим не повезло ехать с товарами в степях у Саркела. На совести разбойника Исидара было столько невинных жертв, что он потерял им счет. И только по велению самого кагана ровно двадцать лет назад Исидар попал в засаду, был схвачен и приговорен к казни. В последний момент каган смилостивился, и смерть заменили оскоплением. Вот этому-то человеку и доверял каган-бек Завулон охрану своего гарема, зная, что Исидар ненавидит и мужчин, и женщин. Увы, Завулон не знал, что в последнее время — с появления в гареме красавицы Халисы — даже верный евнух уже ненадежен. Еще бы… В нем, униженном, оскопленном существе, кто-то разглядел человека! И этот «кто-то» — красавица редкостного ума и высочайшего положения. Ну как было не сделать всё для такой женщины? Вот Исидар и делал. Сам и намекнул как-то за игрой в шахматы, что если госпожа вдруг пожелает развлечься, то… Госпожа пожелала. Правда, не сразу, и — не только развлечься…

Ведомый закутанной в черный плащ незнакомкой, Лейв Копытная Лужа взбежал по кривой лестнице… Альв с воинами остались снаружи, что несколько встревожило Лейва, но, по здравом — а вернее, похотливом — размышлении…

Короче, махнул он на них рукой и быстренько проследовал в призывно открытую дверь. Резко пахнуло благовониями и теплом жаровен. Коридор. Длинный, узкий, темный. Какое-то странное шуршание вокруг, словно бы кто-то ходит… Нет, это просто шуршит шелк, коим обиты стены. Вот и покои. Маленькая узкая дверь. Полутьма, чуть разгоняемая единственным светильником. Ложе. На нем обнаженная женщина… на поверку, однако, оказавшаяся не такой уж и обнаженной — высокую грудь прикрывал расшитый золотом лиф, узкие шальвары песочного цвета туго облегали бедра. В ямочке пупка тускло блестела жемчужина.

— О-о-о!!!

Зарычав, словно дикий зверь, Лейв Копытная Лужа протянул руки… нет, не к женщине — к жемчужине!

И тут же получил увесистую пощечину. Красавица — о, да не такая уж она и незнакомка! — вскрикнула и, сбросив незадачливого любовника на пол, проворно выбежала вон. За стеною послышались голоса.

— Похоже, дело плохо, — вмиг сообразил Лейв и, схватив в охапку штаны, живо выскочил наружу.

— Вон он, вон! — заверещал кто-то. — Лови его, держи!

За спиной бегущего варяга замаячили смутные тени. Но Лейв был не из тех, кто дожидается встречи с врагом. Припустил так, что даже если б за ним гнались конные воины — и то б не догнали. Пробежав по саду, неожиданно ухнул в пруд, подняв тучи брызг; вынырнул и, не снижая скорости, метеором пронесся дальше, спотыкаясь о какие-то кувшины. С разбега взобрался на стену… и в этот момент почувствовал, как в задницу его, просвистев, впилась стрела. Застонав от боли и страха, Лейв из последних сил перевалился через стену, прямо в объятия Альва.

— Уходим! — прохрипел он. — Скорей. Где лошади?

Лошади призывно ржали рядом. Все так и помчались гуськом, друг за другом: Лейв Копытная Лужа (в лучшем своем плаще, но без штанов и со сломанной стрелой в заднице; стрелу так и не вытащили, видно, глубоко засела, зараза!), за ним Альв Кошачий Глаз, ну а следом — трое воинов Хакона. Да, ничего не скажешь, хорошую славу приобрел Лейв. Будет что вспомнить долгими зимними вечерами в родном Халогаланде! Если, правда, захочется вспоминать…

Раскрасневшаяся от гнева Халиса обернулась на скрипнувшую дверь. Не успев войти, упала на колени зареванная Залима, рыдая, подползла по полу к хозяйке:

— О, прости меня, недостойную, госпожа!

Простить? Халиса усмехнулась. Это ж надо так «угодить» хозяйке! Перепутать парней, пригласив вместо красавца ярла какого-то прыщавого вонючего урода. Да за такие дела… Высечь ее, что ли? Халиса взглянула на рыдающую девчонку, на ее тонкую талию, изящные руки, волосы — длинные, прямые, темные, загнутые кверху ресницы… не такие длинные, как у самой Халисы, но всё же, всё же…

— Не плачь, Залима, — тихо произнесла жена каган-бека, опускаясь на пол рядом с плачущей служанкой. — Не плачь…

Она погладила девушку по волосам, затем рука ее скользнула за ворот халата служанки…

— Какая ты тоненькая, Залима… — Халиса резко обнажила девичьи плечи и усмехнулась. Ну, за неимением красавца ярла…

Что там говорил Исидар по поводу развлечений?