Андрей Посняков - Черный престол

В голове его возникла одна мысль. Возникла неизвестно откуда. Неизвестно… Неизвестно? Ярл усмехнулся, чувствуя в голове знакомый холод. Лучшее сражение — это несостоявшееся сражение. Такая мысль вряд ли хоть когда-нибудь могла посетить обычного викинга. Однако…

— Так ты говоришь, те парни не верят ни во что? — Хельги обернулся к Авдею.

— Почти ни во что, ярл. У них нет ни гордости, ни верности, ни чести. И один бог — алчность.

— Это хорошо… — Ярл обернулся к остальным: — Уберите мечи и очистите от грязи кольчуги.

— Что сделать, ярл?

— Что слышали. Исполняйте, и побыстрее.

Недоуменно переглядываясь, воины выполнили приказ.

— Снорри, ты по-прежнему — к лесу. И чтоб ни одна птица из острога не вылетела!

— Уж поверь, не вылетит, ярл! — захохотал Снорри. Похоже, ему доверили самое ответственное задание.

Хельги обернулся:

— Остальные — за мной. Строем.

Часовые на воротной башне острога были немало удивлены и испуганы появившимися из тумана воинами. Те шли ровным строем, звеня кольчугами и не предпринимая никаких попыток к нападению. По знаку ярла остановились у самых ворот. Дальше Хельги пошел один. На воротной башне уже толпилось человек семь — почти все.

— Киевский князь Хаскульд жалует вас серебром в счет будущей службы, — подойдя ближе, важно сообщил ярл. Будущие волхвы недоверчиво переглянулись.

— У нас другой князь, боярин.

— Князь Дирмунд заточен в башню по приказу Хаскульда, — отчеканил Хельги. — Я послан за предателем Лейвом. Ну и — предложить вам почетную службу.

— Но… мы не можем открыть ворота.

— А, так вы отказываетесь от серебра? — Ярл обернулся к воинам. — Они отказываются от серебра! — громко крикнул он. — Что ж, тем лучше. Эй, мы уходим. — Он посмотрел на башню и, повернувшись, медленно зашагал прочь.

На башне заволновались.

— Постой, боярин. А как же мы?

— А вы мне не нужны, — бросил через плечо ярл, с ликованием в душе услыхав, как заскрипели отворяющиеся ворота…

Хельги не обманул — каждый из лжеволхвов получил по куне. Как заверил их Ирландец — пока. Остальное — чуть позже.

— Все они там, в капище, — наперебой поведали получившие серебро парни. А самый хитрый протянул ярлу кусок березовой коры, испещренный буквицами.

— Список воинов предателя Лейва, — с поклоном пояснил он. — Дорогу к капищу показать ли?

— Сами знаем. Останетесь пока здесь. Как твое имя, юноша?

— Вьюга, господин.

— Будешь за старшего. — Вьюга приосанился.

Подошедший Ирландец что-то прошептал на ухо ярлу, показывая рукой в сторону леса.

— Там кто-то идет. — Хельги с усмешкой посмотрел на только что назначенного командира: — Задержите его, только без крови. Справитесь?

— Конечно, — кивнул тот.

— Вот и ладненько. А мы пока тут, в тереме, посидим, посмотрим.

Вошедший в распахнутые ворота парень — круглолицый, с вывернутыми ноздрями — направился к стоявшему перед теремом часовому:

— Где все?

— На охоту уехамши… А боярин Лейв тут, шкуры в амбарце осматривает.

— Веди немедля… Нет, погоди, не гоже так… Сперва доложи: пришел, мол, Немил с вестями важными. А спросит ежели боярин Лейв, с какими такими вестями, скажешь — про бежавшего парня да про монаха Никифора…

Услыхав последнее слово, вздрогнул за дверью терема ярл, удивленно-радостно переглянулся с Ирландцем.

Часовой зашел за угол и тут же вернулся, понимая — нечего давать особенно-то расслабляться пришедшему парню:

— Боярин сказал — беги немедля.

— Угу. — Тот поспешно натянул на голову шапку.

— Во-он амбарец-то, — идя рядом с Немилом, указал рукой часовой. — Вишь, дверца открыта. Туда и шагай, да поспешай, сам ведаешь, боярин Лейв ждать не любит.

— Да уж ведаю, — переходя на бег, ухмыльнулся Немил. — Побольше тебя даже! — Он остановился перед распахнутой дверью. — Ну, где боярин?

— Во-он в уголочке, где сундуки. — Немил быстро вошел в амбар, обернулся:

— Да где же?

Ответом ему была лишь быстро захлопнувшаяся дверь.

— Молодец, вьюнош, — спустившись с крыльца, похвалил ярл Вьюгу. — Далеко пойдешь.

— А теперь, боярин, прикажи подать сюда коня, — не отрывая лезвия кинжала от шеи Лейва, приказала Ладислава. — Твоего коня, — с нажимом пояснила она. — Не какую-нибудь клячу.

Копытная Лужа кивнул, усмехаясь в душе, — его-то конь как раз был самым смирным. Пожав плечами, крикнул. Лысоголовый Грюм подвел лошадь, почтительно поклонился.

— Не сюда, — покачала головой девушка. — Ближе к деревьям.

Подождав, когда Грюм в точности выполнит приказание, она неожиданно оттолкнула от себя варяга и, быстро метнувшись к коню, вспрыгнула в седло с грацией и проворством дикой лесной кошки. Взвившийся на дыбы конь заржал и исчез за частоколом. Запоздало засвистели стрелы.

— Что вы стреляете? В погоню! — брызгая слюной, заверещал Лейв. — Далеко не ускачет. Живьем брать, курву!

Стоявшие вокруг воины живо повскакивали на коней. К Лейву тоже подвели вороного.

Ильман Карась обернулся в седле:

— Скачем, боярин?

— Скачем.

Впрочем, оба понимали, что слово это ничего не значило для них — и тот и другой были никудышными наездниками, — и, понимая это, пропустили вперед остальных воинов, сами же неспешно потрусили сзади.

— Верно, туда, по дороге, — в сторону умчавшихся всадников кивнул Ильман Карась.

— Хорошо, если по дороге, — усмехнулся Лейв. — А если нет?

— Что ж она, по болоту, что ли, поскачет? — резонно возразил Ильман. — Значит, либо по тропе, либо во-он туда, к поляне. Там лесок редок, не торопясь проехать можно.

— Вот именно, что не торопясь. А она, пожалуй, поторопится.

— Ну, на дороге-то народу хватит. — Ильман Карась придержал коня. — Давай-ка мы с тобой к поляне поедем. А этих с собою возьмем. — Он оглянулся на пеших слуг. — Мало ли.

Так и сделали.

Где-то далеко за болотом слышались приглушенные крики умчавшихся всадников, а здесь было тихо, спокойно. Даже дождь прекратился, небо посветлело, пожелтели подсвеченные солнышком облака, сделались золотисто-яркими, сияющими, словно подожженными снизу. Облака постепенно исчезали под мерным дуновением ветра, оставляя за собой чистую голубую полоску неба. Сразу стало легче дышать, на ветвях деревьев весело запели птицы.

— А я б на месте девки никуда и не скакал, — неожиданно остановив коня у болота, заявил Ильман Карась. — Затаился бы где-нибудь, пока все не уедут, потом, к вечеру, убрался бы тихохонько — ищи-свищи.

— Если так, то мы ее не найдем, — погрустнел Копытная Лужа. — Жаль, собак нет.

— Постой-ка! — немного помолчав, воскликнул его спутник. — Так ведь подруги ее тут где-то! Их-то она сейчас и бросится искать, на месте сидеть не станет… А не она, так они ее. Зря те орут. — Он презрительно кивнул в сторону леса. — А мы орать не будем, засядем тихонечко, хоть во-он за той горкой, да посидим, послушаем.