Петр Заспа - Антипиранья

Сделав выпад, немец замер, ожидая ответного удара. Денис демонстративно напряг правую руку, показывая, что будет бить ею. Затем выбросил крюк правой, давая возможность немцу спокойно увернуться. И тот, с легкостью купившись на этот финт, качнулся в сторону. Тут же ему в челюсть врезался удар левой. Резкий и жесткий. Но голова у него и впрямь была чугунной. Немец лишь попятился от Дениса вправо и даже не скривился от боли. Хотя на этот удар не слишком-то рассчитывал и сам Денис. Он был лишь связующим звеном в задуманной серии. А дальше в дело пошла левая нога. Берца описала размашистую дугу и глухо врезалась в выбритый висок.

О, какой это получился удар! Он вполне мог бы войти в хрестоматию Панкратиона, будь сейчас вокруг достойные свидетели. Таким ударом в две тысячи четвертом году прославленный хорватский боец без правил Мирко Крокоп отправил босой ногой в глубокий нокаут нашего Александра Емельяненко. Трудноисполнимый, но коварный и тяжелый! Пусть Денис и не был Крокопом, но и нога его не была босой. Промокшая берца, подобно пушечному ядру, потрясла немцу голову, и он рухнул на пол без каких-либо признаков жизни.

Денис затащил его под стол и уже собрался было бежать наверх, как вдруг хлопнула дверь и на лестнице послышались шаги. Замерев у входа, он приготовился встретить еще одного любителя боев без правил в эсэсовской форме. Но на этот раз появился один из тех носителей черной сутаны, которых он видел во дворе. Шел он тяжело ступая и жалобно, по-старчески покряхтывал на каждой ступеньке. Потому Денис не стал его бить, лишь зажал рот и потащил в угол, чувствуя под руками хилые трепыхания почти невесомого тела. Повалив на пол, он сорвал капюшон с тряпкой, закрывающей голову. На него смотрело сморщенное лицо, сплошь покрытое угрями и оспинами. В глазах метался ужас, и старик тщетно извивался, силясь вырваться из сжимавших его рук. А когда он попытался укусить, Денису пришлось трахнуть его об пол, после чего тот затих, лишь жалобно вращал глазами.

– Где генератор?!

Понимая всю бесполезность и непостижимость для старца вопроса, Денис встряхнул его еще раз:

– Где генератор, старый ты сморчок? Где генератор?

Он тряс его как грушу, понимая, что еще немного, и у старичка оторвется голова, но остановиться не мог. Потому что понял: он непростительно и фатально ошибся. В этом древнем поместье могло быть что угодно: отрезанные уши, выковырянные глаза, ведра с кровью! Здесь вполне естественно выглядели рыси и зомбированные немцы, дедушки в костюмах колдунов и утыканные иглами куклы вуду. Именно тут, в этом мрачном каменном мешке, они были на своем месте. А вот генератор времени не мог быть в этом месте по определению. Он был рожден рвущимся вперед прогрессом. И никак не мог появиться здесь. Легко представить, как выжившие из ума маразматики устраивают шабаши вокруг своих идолов, но совершенно невозможно допустить, что они здесь работают и меняют такую тонкую величину, как время!

– Где генератор?

Денис в последний раз ударил старика головой об пол и отбросил в сторону, как тряпичную куклу, увидев уже потухший и бессознательный взгляд.

Теперь было в самую пору подумать о том, как отсюда выбраться. Он взбежал по лестнице и опять оказался в зале серебряной рыси. После темного подвала пламя факелов показалось свечением люминесцентных ламп. Неожиданно рядом послышались голоса, и Денис бросился к двери, за которой скрывались клетки с рысями. Он не успел схватиться за ручку, как дверь неожиданно распахнулась сама.

Казалось, навидавшись здесь чего угодно, он уже разучился удивляться. Когда дубовая дверь заскрипела, открываясь навстречу, Денис приготовился встретиться лицом к лицу с еще одним эсэсовцем или дедушкой в капюшоне, но оказалось, что видел он в этих казематах еще не все. Перед ним стояли два молодых монаха, будто пришедшие сюда из фильмов о Шаолине. В желтых кимоно, с бритыми наголо головами и красными иероглифами на щеках, они осеклись на полуслове и замерли. Появление Дениса оказалось для них полной неожиданностью.

Сначала раскосые глаза округлились до размеров пятирублевой монеты, затем один из них бросился вдоль стены к двери, ведущей на второй этаж, а другой решил прикрыть его бегство. Он заслонил собой путь к выходу, издал боевой клич и качнулся в стойке на одной ноге, изображая из себя то ли пьяную змею, то ли ядовитую девушку. Денис недолго смотрел на его выгибания и мяуканья, решил, что время тихого часа закончилось, потому можно и пошуметь, выхватил пистолет и выстрелил монаху в грудь. Переступив корчащееся от боли тело, бросился в коридор с клетками.

На этот раз здесь было на удивление тихо. Денис на бегу заглянул между прутьев и увидел, что все клетки пусты. Но раздумывать над этим было уже некогда, он распахнул следующие двери и выбежал во двор. Позади запоздало завыла сирена. Из окон второго этажа донеслись выкрики и грохот сапог. Денис побежал через двор к забору. До темнеющей стены оставалось совсем немного, как неожиданно что-то тяжелое рухнуло на его плечи и вогнало в тело ножи. Не удержавшись, он повалился на траву, инстинктивно перевернувшись в падении на спину. Пятнистая рысь бросилась в сторону и растворилась в темноте. Рядом мелькнула еще одна тень. На его пути вспыхнули и погасли глаза. Денис вскочил на ноги и закрутился на месте, размахивая кулаками. Из основательно разодранных плеча и шеи потекли ручейки крови.

– Брысь! Брысь, чертовы кошки! – зашипел он, всматриваясь в темноту.

Вдруг впереди снова вспыхнули глаза, и рысь бросилась ему на грудь. На этот раз Денис устоял, схватил ее за голову и попытался свернуть шею, но она, как истинная кошка, ударила его в живот задними лапами и, выпустив когти, мгновенно превратила крепкий камуфляж в лохмотья. Денис взвыл от боли и ткнул растопыренными пальцами туда, где у рыси должны были быть глаза. Отбив и эту атаку, он получил секундную передышку, но затем снова получил толчок в спину. Когти глубоко впились в тело, перемешивая обрывки камуфляжа с кровью. Зубы рыси вонзились в плечо, и Денис увидел рядом со своим лицом ее горящие бешеным огнем глаза. Он впился пальцами в короткую шерсть, бросился спиной на стену дома и всей своей массой припечатал рысь к кирпичному карнизу.

Отбиться получилось и на этот раз. Он едва стоял на ногах и чувствовал, как кровь из ран обильно лилась по всему телу. Рыси почувствовали ее вкус и запах. Они метались вокруг, ничуть не скрываясь, и скатывались во взбесившиеся клубки уже друг с другом. Впереди вновь сверкнули зеленые огни глаз. Еще одна кошка готовилась попытать счастья. Денис прижался спиной к стене и медленно отходил к забору, уже напрочь позабыв о немцах. В свете луны, проглянувшей сквозь тучи, он увидел, как рысь замерла перед ним, прижала уши, приготовилась к прыжку. Запоздало вспомнив о пистолете, он выстрелил и увидел, как от удара пули кошка перевернулась на спину, обнажив белый живот. Жалобно мяукнув, она бросилась прочь. Он выстрелил еще четыре раза в мелькавшие впереди тени, а затем бросил уже пустой пистолет в крадущуюся сзади рысь. Больше на него не нападали.