Г. Пернавский - Мифы Великой отечественной 2

Примеров промахов немецкой разведки можно привести немало. В частности, в ходе битвы за Берлин немецкая 4-я танковая армия была нацелена на защиту дрезденского направления. Считалось, что советский 1-й Украинский фронт будет наступать навстречу двигающимся с запада к Эльбе американцам, рассекая Германию надвое. Однако Конев ударил на Берлин, и немногочисленные резервы немцев были растеряны из-за нехватки топлива в ходе маршей на новое направление. В марте 1945 г. немцы не смогли вскрыть подготовку советского наступления в Восточной Померании и даже начали вывод на другой участок фронта 10-й танковой дивизии СС «Фрундсберг». Советское наступление заставило спешно возвращать ее обратно.

Ошибались немцы даже в оценке сил в первой линии. Например, в ходе упоминавшихся выше событий, в Венгрии в середине января 1945 г. стороны допустили совершенно симметричные просчеты. Советские разведчики сочли, что эсэсовский корпус вообще убывает из Венгрии. Немцы в свою очередь неверно определили, кто занимает атакуемые позиции. В приказе на новое наступление («Конрад III», начавшийся 18 января 1945 г.), подписанном командиром IV танкового корпуса СС Гилле, в разделе «Оценка противника» сказано: «Противник обороняется перед фронтом корпуса силами одного гв. укрепленного района, двух гвардейских стрелковых дивизий и одной стрелковой дивизии». Эта оценка не соответствовала реальному положению на 18 января 1945 г. Две гвардейские стрелковые дивизии уже были сняты с этого участка фронта и направлены на отражение предыдущих немецких наступлений.

Все то же самое можно сказать об американской разведке. Немецкое наступление в Арденнах оказалось для американцев неожиданностью, о нем своевременно не предупредили разведчики. Позднее, в 1968 г. американская разведка не смогла полностью вскрыть подготовку в Южном Вьетнаме наступления Тет, когда Вьетконг и части северо-вьетнамской армии попытались захватить ряд крупных городов, в том числе Сайгон.

Мне ни в коей мере не хотелось создать впечатление, что разведчики были неудачниками и дармоедами. Проблема была не в плохой работе отдельных людей и системы в целом, а в ограниченности возможностей разведки как таковой. Быстрая перегруппировка механизированных соединений и объединений противника была кошмаром любой разведки во Второй мировой войне. Даже без такой перегруппировки на разведку обрушивается волна противоречивых данных. В цельную картину они складываются уже после того, как начинается вражеское наступления или же на пути своего наступления неожиданно, как айсберг из тумана, выплывают невесть откуда взявшиеся резервы противника. Успех или неудача зависели в большей степени от глобальных факторов, таких как соотношение сил или владение стратегической инициативой. Разведка делала свою работу наравне с другими родами войск, лишь в некоторой степени рассеивая пресловутый «туман войны».

Разведчики добывали, часто ценой своей жизни, действительно важную и полезную информацию. Но действительно ясной картины эти данные чаще всего не давали, оставляя командованию довольно узкое поле для маневра. Соответственно наивно предполагать, что действиями разведки чисто технически было возможно предотвратить целый ряд провалов Красной армии в 1941 г.

Оборона Ленинграда – одна из самых трагичных и в то же время самых славных страниц истории Великой Отечественной войны. Как и в случае со многими другими являющимися гордостью русского народа эпизодами того конфликта, действия советского руководства в ходе битвы за Ленинград в последнее время стали подвергаться критике со стороны ратующих за пересмотр итогов Второй мировой активистов от истории. Чаще критика сводится к тому, что Ленинград-де следовало сдать наступающим немецким войскам без боя. Мол, это спасло бы сотни тысяч жизней советских граждан, но вместо этого командование РККА предпочло невероятной ценой сражаться за бесполезный клочок земли. В этой статье автору не хотелось бы рассматривать необходимость обороны Ленинграда со стратегической точки зрения. Цель этой работы – продемонстрировать, что в случае, если бы немцам в Ленинграде не было оказано сопротивление, судьба его жителей была бы еще более страшной, чем она оказалась в действительности. Историческая реальность такова, что руководство Германии не было заинтересовано в существовании ни города, ни его жителей, поэтому немецким командованием разрабатывались планы уничтожения Ленинграда с большей частью населения.

Начиная войну с СССР, Гитлер видел в советской территории в первую очередь огромный источник необходимых германской экономике ресурсов. 2 мая 1941 года на совещании членов хозяйственного штаба «Ольденбург», отвечавшего за разработку экономической стороны оккупационной стратегии Рейха в Советском Союзе, было сказано, что «продолжать войну [Вторую мировую. – П. С.] можно будет только в том случае, если все вооруженные силы на третьем году войны будут снабжаться продовольствием за счет России» 1. В созданных в июне 1941 года Директивах по руководству экономикой во вновь оккупируемых восточных областях 2(т.н. «Зеленой папке») подчеркивалось: «Получить для Германии как можно больше продовольствия и нефти – такова главная экономическая цель кампании». В этом же документе был продекларирован принцип дифференцированного подхода к использованию различных советских регионов в немецкой экономике: « Совершенно неуместно мнение о том, что оккупированные области должны быть возможно скорее приведены в порядок, а экономика их восстановлена. Напротив, отношение к отдельным частям страны должно быть чрезвычайно разнообразным. Восстановление порядка должно производиться только в тех областях, в которых мы можем добыть значительные резервы сельскохозяйственных продуктов и нефти, а в остальных частях страны, которые не могут прокормить самих себя, т.е. в средней и северной России, экономическая деятельность должна ограничиваться использованием обнаруженных запасов». Иными словами, Германия была заинтересована в существовании населения (хотя и не всего, а только в пределах необходимого) лишь в тех регионах, которые могли быть полезны Рейху в экономическом плане. Прочие же области, в число которых попали также районы Москвы и Ленинграда, следовало разграбить, а их население, бывшее ненужной обузой для Германии, предоставить самому себе (читай – уничтожить). Немецкие планы в отношении таких «бесполезных регионов» были ясно изложены в рекомендациях штаба «Ольденбург» от 23 мая 1941 года. В них говорилось, что Германия «сможет получить значительное облегчение за счет этих областей только один раз в результате заблаговременного принятия решительных мер», что «свиньи и крупный рогатый скот в этих областях» должны быть «сразу же изъяты немецкой стороной», в противном случае «население забьет их для себя, и Германия ничего с этого не получит» 3. При этом авторы прекрасно понимали, к каким последствиям для населения приведет такая политика, однако это, судя по всему, не сильно их смущало: «Десятки миллионов людей в этих областях излишни, и они либо умрут, либо будут вынуждены переселиться в Сибирь. Попытки спасти население потребляющих областей от голодной смерти привлечением избытков продовольствия из черноземной зоны могут лишь сказаться на снабжении Европы. Это подорвет стойкость Германии в войне и отразится на способности Германии и Европы выдержать блокаду » 4. Таким образом, мы видим, что идеи уничтожения Ленинграда и его населения из экономических соображений появились у немецкого руководства еще до начала войны.