Влад Савин - Восход Сатурна

Вы можете сейчас отказаться. И вас тогда просто вернут в Англию, в распоряжение «Сражающейся Франции». И пусть уже они решают с вами эту проблему.

Так какой будет ваш ответ?

«А какой мой ответ? Самое смешное, и страшное, что русский абсолютно прав. Я действительно знаю очень многих в бывших французских ВВС, и если эта „Лотарингия“ попадет на русский фронт, там наверняка найдутся те, кто мне знаком. Причем я вполне мог быть среди них.

Если бы не видел своими глазами мирных жителей, расстрелянных с воздуха на шоссе под Аррасом.

Дорога была запружена, толпа людей, повозки, машины. И восемь „мессершмиттов“ крутились над ней, заходя на штурмовку. А нас было двое, я и суб-лейтенант д'Аркуа. Мы успели сбить одного немца, но остальные занялись нами всерьез. Д'Аркуа почти сразу был сбит и не выпрыгнул, сгорел вместе с „девуатином“. А я сумел все же свалить еще одного, прежде чем сбили меня. Нельзя одному драться сразу с семерыми.

И немцы стреляли по мне, болтавшемуся под куполом парашюта. Меня спасло лишь то, что высота была мала. А когда я приземлился, то меня едва не подняли на вилы, чуть не забили палками. Я кричал, что свой, француз, но меня не слушали. И тут „мессера“ снова зашли в атаку, они видели мой парашют на земле и хотели меня убить. Очередь сразила крестьянина с вилами, который только что кричал мне в лицо „убийца“, и еще двоих. А я каким-то чудом оказался цел, наверное, потому, что меня прикрыли телами. Еще большим чудом было то, что рядом оказался придорожный кювет. Я бросился туда, а немцы заходили на это место раз за разом и стреляли. Да когда же у них кончатся патроны?

А когда они наконец улетели и я поднял голову, то увидел, что вокруг меня на дороге и в поле лежат тела. Мужчины, женщины, дети. Кого-то убивали на бегу, кто-то пытался залечь, но на открытом месте это не спасало от огня сверху.

Я этого не забуду и не прощу. Когда Петен объявил перемирие, то есть капитуляцию, а де Голль призвал к себе всех, кто не трус, у меня не было сомнений.

Вот только де Голль оказался по сути тем же, что и Петен. В первые дни в Англии мое будущее казалось определенным. Пусть Франция оккупирована. Но французская армия жива и сражается, мы вернемся! Значит, будем пока летать с английских аэродромов, на английских самолетах. За Францию… и в бой! Если бы все было так просто!

Петен капитулировал, надеясь „сохранить Францию, пока другие сражаются“. Де Голль бежал в Англию, в надежде „сохранить тех, кто с ним, пока другие сражаются“, и стать первым, когда Петена скинут. Может быть, он был и прав, говоря, что „англичане стремятся использовать нас как расходный материал, чтобы сберечь своих“. Но как понять, когда твоих же товарищей, французов, бежавших в Англию от наци, по его приказу хватают прямо на улице Лондона и везут в тайный застенок, где подвергают гестаповским пыткам, выбивая признание в работе на британскую разведку? Причем в этой роли мог оказаться любой из нас, желающий действительно сражаться, а не сидеть в ожидании конца войны?

Я солдат, а не политик. И хочу воевать с наци. Чтобы все было по-честному. А на всем европейском континенте с Гитлером так воюют сейчас одни лишь русские. Значит, и мой путь с ними».

Тот же день. Штаб-квартира Аненербе.

— Итак, герр профессор, вам нечего добавить?

— Все в докладе, герр рейхсфюрер. Ритуал на этот раз был проведен без помех. Исключительно евреи, из варшавского гетто, ни одного русского, тщательно проверили. И нам явилась некая фигура в рогатом шлеме, с горящими глазами и огненным хлыстом в руке. Правда, описания разнятся, некоторые лишь голос слышали или видели невнятный силуэт. И эта сущность обещала нам помощь, но в обмен на большее количество крови, смерти наших врагов!

— И всё?

— Всё.

— Я уточняю вопрос. Вы ссылались на некий манускрипт придворного мага императора Генриха Четвертого Гогенштауфена. А вам известно, что Генрих Четвертый был дьяволопоклонником? Так, если ваше действо не было просто наркотическим бредом, то кого вы вызвали на самом деле?

— Но, герр рейхсфюрер, в те времена так часто называли всех, кто не христиане!

— Нет. Свидетельства сохранились, что этот император устраивал именно черные мессы! Вы знали об этом?

— М-м-м… Герр рейхсфюрер, а какая по сути разница? Не тот поможет, так этот…

— Вы идиот? Молите Бога, чтобы это был лишь мухоморный бред! Этот поможет, но вот что он потребует взамен? Нам надписи перебивать на пряжках на «Тоффель митт унс»? И если уж речь зашла о привлечении сил сверхъестественных, вы знаете, что происходит сейчас в рейхскомиссариате Украины?

— Еще одно вмешательство?

— Пока нет. Всего лишь Кох, среди прочих мер борьбы с вконец обнаглевшими партизанами повелел всем русским священникам призывать народ к повиновению и молиться за здравие фюрера. А священники в большинстве или сразу побежали к партизанам в лес, или приняли мученическую смерть за веру. Причем наши солдаты в каком-то русском селе, приводя в исполнение приговор, якобы распяли священника на стене храма, приколотив гвоздями вниз головой, и орали при этом, что твой бог не поможет, наш дьявол сильнее — обычный солдатский юмор. Может даже, вся эта история вымысел. Но русская пропаганда ее подхватила! А Сталин отчего-то вдруг принял у себя Патриарха их Церкви, отменил все гонения на нее, и теперь попы с коммунистами лучшие друзья. И никто не знает, что с этим делать. Истреблять священников на всей занятой нами территории и жечь храмы — гарантированно получим тысячи новых партизан. А русские на фронте дерутся уже с бешеным фанатизмом. Мне докладывали, что, несмотря на все старания большевиков, очень многие русские солдаты носят крестики. Вам напомнить Испанию, где одна из сторон активно истребляла веру… и чем это кончилось для той стороны?

— Я-я-я не-е-е…

— Все очень просто, профессор. Если все сказанное вами лишь бред, так зачем вы мне нужны? А если, к вашему горю, это не бред, то вы умудрились восстановить против рейха еще и христианского Бога. В обмен на обещания его антипода, для которого все его адепты не более чем разменная монета. И что мне с вами теперь делать? Может быть, в лучших традициях того самого двенадцатого века сжечь всех вас на костре? Всего лишь жизни десятка шарлатанов, если вы не виновны… и спасение рейха, если я прав?

Москва, Кремль. 1 января 1943 года.

— Итак, Борис Михайлович, что скажете? Можно уже подвести итог того, что вышло. И каковы будут наши ближайшие планы. Жаль, что товарища Василевского с нами нет, но он самый подробный доклад прислал.

— Начнем с того, Иосиф Виссарионович, что огромную, если не решающую, роль сыграла психология. Следствием ее явились ошибки командования противника на всех уровнях, до самого высшего. Говоря по-шахматному, игра шла не в стиле Капабланки, «от позиции», абстрагируясь от игрока, а в стиле Алехина, когда учет характера противника является одним из определяющих факторов.