Александр Афанасьев - Наступление. Часть 2

Но плохо ли это? Он, будучи председателем КГБ Азербайджана, а потом и первым секретарем компартии немало видел проворовавшихся чиновников. Ощущение они вызывали такое, как будто ты соприкоснулся с чем-то нечистым и мерзким — слезы, какие то бессвязные покаянные клятвы, всегда одни и те же, синюшные губы, валидол. Тогда с этим боролись строго, уже от десяти тысяч могли дать расстрел, но эта статья работала для того, чтобы бороться с конкурентами. Воровали все, и даже кого-то расстреливали, и даже много расстреливали — но только тех, кто или не поделился с кем-то наверху, или вызывающе себя вел, купил, к примеру, дорогущие серьги жене и та стала светить ими на всех углах. А так — входили в положение… конечно, давали по минимальной планке, лет десять, если на этого человека не было заказа.

А вот Хасанов — брать и в самом деле не будет. Кусовничать… так, кажется, уголовники выражаются. Очень точное слово «кусовничать». Какой смысл кусовничать если все и так твое?

— Думаешь, сможешь взять? — чуть обиженно спросил Алиев.

— А что — нет? На земле лежит, подбирай, не хочу. Нет здесь власти, Гейдар, все сиюминутное какое-то…

— Сиюминутное — согласился Алиев — сегодня ты на коне а завтра ты… Но это не важно. Я хочу услышать, Ахмад-муаллим, твое мнение о Ясенево.

— Ясенево… Хорошие люди, Гейдар, что тут еще скажешь. Политически грамотные…

В голосе судьи слышалась едкая ирония.

— С политической грамотностью много не навоюешь.

— Ну… это издержки, так сказать.

Алиев помолчал. Потом — тихо спросил, как будто не зная сам, и желая услышать из чужих уст.

— Все так плохо, Ахмад-муаллим?

Знали все. И знали все… Алиев никогда не работал по линии ПГУ на исполнительских должностях, он был чистым контрразведчиком. Потом, когда он стал председателем УКГБ по Азербайджанской ССР — он был вынужден заниматься кое-какими делами ПГУ, потому что каждое управление КГБ имело свою специализацию. Специализацией азербайджанского УКГБ были Иран и Турция, потому что даже языки, турецкий и азербайджанский относятся к одной группе и сильно схожи, а в Иране проживают больше миллиона азербайджанцев. Более того, южные азербайджанцы пишут арабским алфавитом, и из них получаются отличные арабисты, не впадающие в ступор от необходимости писать «задом наперед». Но все равно — Алиев, будучи генералом контрразведки, боялся даже предполагать, что делается в Первом главном управлении, в разведке, после того, как там побывал верный ставленник Андропова — Владимир Крючков.

— Все не так плохо, Гейдар, ты напрасно волнуешься раньше времени. У тебя есть много людей знающих языки и страны, умеющих читать чужие письма и даже стрелять. Наверное, это и есть та разведка, которая нужна на Западе.

— Но не на Востоке.

— Ты прав. Не на Востоке. Любого из тех людей, которых называют арабистами, раскроют враз. Потому что ни один из них не сможет произнести на память суру Корана, да так, что тот, кто слышит эту суру с детства, не почувствует фальши. Они могут работать с кем-то из правительства, я признаю это — особенно если правительство придерживает социалистической ориентации. Но не более того, на улице они не сойдут за своих.

— И что ты предлагаешь?

— Сначала, я хочу послушать тебя, Гейдар-аскер. Что предлагаешь ты. Ты хочешь прийти на Восток? Но зачем он тебе?

Алиев долго думал, прежде чем ответить.

— Афганистан кое-что нам показал, Ахмад-муаллим. Он показал, что мы беспомощны. Мы можем иметь десять тысяч атомных бомб — но мы не в силах справиться с маленькой, горной, отсталой страной. Нам чего-то не хватает. Но самое главное — о нашей слабости знают наши враги. А это очень опасно — когда твой враг знает о твоей слабости.

— Американцы? — спросил кади.

— И не только, но в основном они.

— А стоит ли беспокоиться, Гейдар? Разве они знают больше нашего? Разве они свои на Востоке? Ты знаешь, что такое нусра?

— Нет.

— Нусра, Гейдар — это помощь. По крайней мере, те, кто смотрят на форму, а не на суть — думают, что это так. Но на самом деле нусра это не совсем помощь в нашем понимании слова. В мире, в котором живет ты и я, за помощью следует рахмат [86] спасибо, здесь — благодарность. . В том мире за нусрой может последовать удар ножом в спину. Американцы пришли в Пакистан и думают, что если они платят, то они и заказывают музыку. Американцы пришли на Ближний Восток, и думают, что если у них есть авианосцы, то их будут уважать. Они дают нусру тем, кого готовят на погибель нам — но на самом деле они готовят погибель себе самим. Те, кто пришел в Пакистан учиться искусству войны — они родом не из наших краев. Они родом с Востока, из Эмиратов, из Саудовской Аравии, из Судана, Египта, Марокко. Когда они выучатся — они пойдут домой и понесут пожар стихов войны [87] Стихи войны — набор цитат из Корана и утверждений из шариата, обосновывающие необходимость ведения джихада и уничтожения неверных. в своих душах.

— Пока что они идут на нас.

— Вот то-то и оно. Пока что. Когда говорят пушки — разведке делать нечего.

— Есть Пакистан.

— Пакистан это не Восток. Это страна, где правит человек, который забыл о том, что все мы ходим под Аллахом. Это легко исправить. Но это — не Восток.

Алиев молчал.

— Гейдар-аскер, когда мы говорили с тобой последний раз, я попросил тебя об одном. Не лукавить передо мной, ибо я старый человек.

— Я не могу сказать больше того, что сказал.

Судья снял кепку, стряхнул с нее снег. Снова надел.

— Можно и не говорить. Я догадался, о чем речь.

Алиев снова ничего не сказал.

— Много времени есть? — в лоб спросил Хасанов.

— Думаю, что нет. Расклад простой — мы или они. Сражение будет происходить там. Там — будущее, там люди, но самое главное — там нефть.

— Год?

— Да. Может больше, может меньше.

— Это мало — сказал старик после раздумий.

— Что есть.

— Тогда надо искать друзей.

Самолет долго не сажали — пыльная буря, говорили о том, чтобы уходить на другой аэродром. Январь- месяц плохой погоды в Ираке, но самое страшное пекло будет позже, в самом начале весны, тогда же начнутся настоящие пыльные бури, когда человек не видит пальцев на вытянутой вперед руке. Но все равно — садиться по метеоминимуму Тикритского аэропорта было нельзя и первый пилот, опытнейший подполковник советских ВВС послал гонца в небольшую кабину, расположенную сразу за пилотской, где сидели несколько человек в штатском.

— Товарищ Маршал Советского союза, разрешите обратиться?

Старик в штатском и в старомодной серой шляпе поднял на офицера глаза от какого-то журнала, с самолетом на обложке, который он читал. Журнал был на английском.