Сергей Калашников - Шелест трав равнин бугристых

Стая волков, но не знакомых, рыжеватых, а других, крупнее статью со шкурами, серебрящимися в лунном свете, пытались поживиться на этом празднике для охотника, но не тут-то было — стена рогов, выставленная теми самыми коровами и их массированная атака заставила промысловиков бежать — если не забодают, то затопчут. Напряженность обстановки подчёркивали незнакомые, но очень крупные головы, торчащие из поверхности бывшего плёса, превратившегося в болото. Судя по направленным в разные стороны монументальным рогам, принадлежали они буйволам. Ближе к берегу откровенно в грязи лежали свиньи. Птицы так и кишели, хотя сейчас, в ночное время, они, в основном, сохраняли неподвижность. В общем — обстановка вдоль реки была напряжённая. Тут собралось так много зверья… не приветствующего хищников, что поведение пантеры и медведя стало понятным — они вынуждены подстерегать одиночные жертвы на подходах к месту скопления жаждущих.

Стая Тузика, видимо, переключилась на питание мелкими грызунами и держится поодаль от мест, где играть роль охотника сейчас опасно… да и немудрено угодить на зуб кому-то посильнее.

Речку ребята перешли, держась поодаль от крупных скоплений животных — перешагнули через узкое русло в районе переката, где каменистые берега не радовали никого травой. Для этого пришлось сделать крюк, пройдя лишних пяток километров. Домой они добрались уже утром. Хорошо укреплённая и завязанная верёвкой дверь указывала на отсутствие внутри незваных гостей. До припасённых в горшках орехов грызуны не добрались, хотя запас вяленых фруктов оказался сильно потраченным — не остановили зубастых визитёров корзинки, хоть и были подвешены на верёвках к потолку.

Потом пришлось быстро налаживать фильтрование воды — в реке она была настолько мутной, что страшно смотреть. Ну и сами походы с горшками к водоёму были делом рискованным — тут нынче глаз надо держать востро. К тому же жарко было просто невыносимо — только и спасение, что в тени рукотворной пещеры. Вечером, когда более-менее устроились, Петя пересчитал зарубки на календарной палочке, для верности соотнёс их с фазой луны и сделал неутешительный вывод — пекло продолжится ещё от трёх до пяти недель… если график смены погоды в этой местности близок к тому, что он наблюдал в бугристой равнине, до которой отсюда от одной до трёх сотен километров — более точно судить о расстоянии он опасался.

Пересчитал припасы, прикинул расход — если растянуть имеющуюся провизию на весь срок, можно ноги протянуть. А вот притащив сюда зерно, продержаться можно не слишком ограничивая свои аппетиты. Только жутко нынче бродить по окрестностям. И это положение будет только усугубляться со временем, пока не начнутся дожди и не зазеленеет свежая трава.

Охотиться или искать фрукты-овощи в этот период тоже непонятно как — всё уже созрело и попадало с деревьев. Корешки-листики засохли и увяли — опять сложилась неуютная ситуация. Единственное, с чем нет никаких проблем, это дрова — вот уж чего-чего, а сушняка кругом навалом. Но в ближайшие дни голод ребятам не угрожает — можно хорошенько всё обдумать, прежде чем выбираться из укрытия и лезть туда, где на мирно идущего по своим делам человека способны необоснованно напасть и пантеры и медведи… да мало ли в этих краях хищников, потерявших адекватность в период великой суши?!

Следующий день прошёл в вынужденном пассивном отдыхе — на площадке перед выходом из пещеры с утра лежала какая-то очень крупная полосатая кошка. Скорее всего — тигр. Взор её был обращён в сторону реки — с этой точки открывался прекрасный вид на стада, пасущиеся у самой воды. Видимо, хищник ждал удобного момента для нападения, высматривая одиночное животное, удалившееся от остальных — не решался он нападать на группу.

Петя предпочёл не беспокоить хозяина джунглей, изредка подходя к закрытому решётчатой дверью входу и каждый раз убеждаясь, что посетитель ещё не ушёл. Впрочем, в полуденный час визит был исчерпан — зверь лениво удалился куда-то в южном направлении. Наверное, солнышко его допекло. Надо заметить — на присутствие людей эта тварь не реагировала: то ли не обнаружила их, то ли была слишком очарована раскинувшимся пред её взором чудесным пейзажем.

В этот момент ребята попытались порыбачить: Граппа с ловчей сетью стремительно скользнула к ближайшему участку обмелевшего плёса, откуда не торчали ничьи головы, и мастерски забросила снасть… и пришёл невод пустым и грязным.

Во второй раз закинула она невод… и пришёл он с мусором и хламом.

В третий раз закинула она невод… тяжело было тащить его на берег. Петя на секунду отвёл взор от окружающей действительности и перехватил копьё одной рукою чтобы помочь слабой женщине… среди ячей натянувшейся сетки показался из воды бок крупного питона. Судя по форме узора — сетчатого. Рывок, звон лопнувшей верёвки — и ловчая сеть пропала во взбаламученной жиже. Смотревший на эту картину метров с тридцати шакал презрительно потряс лапой и потрусил куда-то вдаль. Крупная, размером с собаку, куница, поглядывавшая из-за сухих скрючившихся кустов, пропала из виду, попятившись. Презрительно хрюкнул крупный свинтус и перевернулся на другой бок, отчего грязь, в которой он валялся, смачно чавкнула и распространила во все стороны густое неблагозвучное амбре.

С добычей рыбы в речке стало как-то не так. Куда-то она вся подевалась.

Попытались набрать стручков дерева, которое Петя для себя назвал акацией, хотя листья у него были совсем другие. Зернышки, если их смолоть, заметно горчили, но были вполне съедобны. Да и горечь можно было попробовать вымочить. Так вот — в давно примеченных зарослях «паслись» несколько крупных обезьян, напоминавших орангутангов. Они сразу, как увидели людей, загукали, залопотали, стали изображать угрожающие пантомимы — неохота стало с ними связываться. Ушли несолоно хлебавши. На обратном пути Граппа пришпилила к земле копьём крупную ящерицу. Невкусную, но питательную. Ужин, приготовленный из неё оказался достаточно скромным и лишь частично утолил голод.

В общем, надо было добираться до оставленных в хижине кошелей с зерном. Пока тамошние грызуны не слопали то, что они с таким трудом собрали и дотащили. А ведь это три десятка километров через места, кишащие голодным зверьём. То, что они однажды проделали этот путь — не гарантия того, что пройти его удастся ещё дважды. Причём обратно — далеко не налегке.

Нужно было хорошенько обдумать предстоящую вылазку.

Перед Граппой поставил задачу — наколоть орешков ему для еды. Чашку ему и чашку себе. И не трескать их во время приготовления — почти непосильная задача для дикарки, привыкшей следовать своим инстинктам, поскольку прислушиваться к голосу рассудка она не вполне готова — плохо соображает. Сам же устроился поудобней и принялся вспоминать то, что видел в фильмах про дикую природу — на этот раз идти следовало днём и попытаться остаться невидимкой.