Сергей Калашников - Шелест трав равнин бугристых

Пока бык среагировал на новый источник боли, второй такой же «снаряд» вошел ему под лопатку. Не менее, чем в тонну весом живой таран развернулся на нового врага, затормозив — как раз хватило времени накинуть боло на передние ноги и, схватив тяжелое копьё, ринуться в лобовую атаку.

Расчёт оказался верным — рогатое чудище, получив подсечку, «клюнуло» носом, а меч-наконечник, утяжелённый рукоятью и массой человека, вонзился в словно нарочно подставленное то самое место на загривке, куда тореадоры вонзают шпагу выполнившему свою работу торо.

Туша завалилась набок.

— Шеф багыр, — сказал подошедший Гыр. В переводе на русский это значило: «Вождь-старейшина-начальник очень отважный, очень сильный очень удачливый охотник».

Освободив из туши копья, ребята заторопились к хижине.

Почему животное атаковало жилище? Один из щенков укусил его за ногу, демонстрируя всем свою невыносимую отвагу. Мать бросилась защищать неразумное чадо, в дело вмешалась свора, которой пришлось, понеся потери, отступать под защиту стен через давно прорытый подкоп. Важно то, что быка псы раздразнили не на шутку. Дело усугубили стрелы, выпущенные Граппой через решётчатые стены — они выполнили роль бандерилий. Стены, сплетённые из ветвей, дрожали под мощными ударами, выбирая, в какую сторону упасть, как вдруг, откуда ни возьмись, появился Гыр, исполнивший обязанности пикадора. Тут бы ему и конец… или убежал бы — теперь уже не скажешь — но в этот момент на арене появился матадор и показал всем, кто тут самый-самый.

Домочадцы напуганы, но целы, а вот половины собачьей своры больше нет.

Разделка огромной туши при наличии двух приличных каменных ножей и одного кремневого топора — большая работа. Особенно потому, что шкуру снимали целиком, ворочая вагами неподъёмную громадину. Потом пластали мясо тонкими ломтиками и укладывали его в бамбуковые сосуды, пересыпая и натирая солью. Вообще-то, Петя не знает, как правильно солить мясо. Единственное, что сохранила память, это слово «солонина», и что хранили её в бочках. Ну ещё он заставил работников чисто вымыть руки с золой. И внутреннюю часть глубоких узких стаканов тоже и промыли и ошпарили. В общем, пахали все до самого вечера. Младшие дети — мальчики — отгоняли мух. Брага — а у неё самая тонкая ладошка — укладывала ломтики, стараясь расположить их как можно плотней. Без конца кипятили воду, необходимую то для ошпаривания, то для мытья.

Петя с интересом поглядывал на «новобранцев». Тэкила являла собой образец послушания, а Гыр и Ара очень разумно сотрудничали. Знаете, после туповатых Чачи и Раки разница в поведении очень заметна. Граппа общается с Петей заметно дольше, поэтому нахваталась от него всякого, вот и кажется, что ведёт себя умнее. Но пришлые издалека мужчина и женщина выглядят заметно сообразительней. Или понятливей.

Большая мясная перекусь тоже продолжалась весь день на ходу — бычок оказался довольно молодым и обладал не чересчур жёстким мясом. Варёное, печёное, жареное и тушеное — всё это непрерывно готовилось и в любой момент можно было «перехватить» или на ходу, или в минуту краткой передышки. Многое — с приправами душистых травок. Кое-что подсаливали, куда-то добавляли вяленых фруктов — то и дело Рака, отведав очередного блюда, звала народ к костру. Ни в этот день, ни на следующий никто и не вспомнил о каше.

Потом чинили хижину — она не была полностью сметена только потому, что в качестве столбов в её конструкции использовались живые деревья — вывернуть их не так-то просто. На этом конкретно запланированные работы и неотложные мероприятия были завершены — все уселись ждать дождей. То есть — женщины прядут, вьют верёвки и вяжут. Мужчины приводят в порядок инвентарь. Прежде всего — повозки. Вот уж кому досталось, так досталось. Ещё ножницы совсем разломались — придуманная Петей конструкция шарнира с клиновидной чекой достаточно быстро развалилась. Кроме того, режущие кромки изработались о то и дело попадающие между ними камушки, после чего их использовали каждую по отдельности, заточив и слегка зазубрив. Это тоже было не слишком удобно, поэтому сейчас придумывалось что-то среднее между серпом и косой. То есть кривое костяное лезвие на длинном бамбуковом черенке.

Много трудов было положено на создание обуви. Не так-то просто оказалось и расколоть ствол дерева на дощечки, и вырезать их примерно по форме подошвы, и сплести верёвочные ремешки, пропустив их через с трудом проделанные по краям отверстия. К тому же это натирало щиколотку, хлопало на ходу и съезжало набок. А потом Граппа отправилась на охоту, надев на ноги корзинки-лодочки, сплетённые из веничной травы.

— Ух ты! Как здорово! — обувка, хоть и выглядит совсем некультурно, но мягкая и лёгкая. Это даже на глаз видно по походке старшей жены.

— Брага сплела, — ответила девушка. — Но я помогала. И теперь тоже смогу.

Урок чеботарного мастерства Петя воспринял от питекантропской девочки с великим вниманием. Тут оказалось не вполне плетение, а скорее связывание шнурами коротких тонких пучков — бунтов. Получившиеся тапочки выдерживали, если не шаркать ногами, километров двадцать-двадцать пять непрерывной ходьбы — примерно дневной переход. А потом перевязывались заново с выбрасыванием перетёршихся стеблей и заменой их на новые. С освоением некоторых хитростей — десяток минут работы. Зато и от камушков и от раскалённой солнцем земли эти чувяки вполне защищают ноги. Э-э… бегать в них тоже можно. Неторопливой трусцой.

За размеренными ни в малейшей степени не судьбоносными делами прошел второй месяц сухого периода. До начала дождей оставалось от двух до четырёх недель, когда Гыр затеял серьёзный разговор:

— Шеф! Засоленное мясо всё ещё не испортилось. Рака вымачивает его и готовит нам каждый день, — начал он издалека.

— Да. Таким способом мы проверяем, как долго оно остаётся съедобным в жару. Это — испытание технологии хранения — проверять каждый день до тех пор, пока не почувствуем, что оно испортилось.

— О! Это очень надёжный способ узнать новое — попробовать, и увидеть, что получилось, — глубокомысленно кивнул питекантроп. — Того времени, которое прошло с победы над быком хватит охотникам, чтобы, — Гыр растопырил пальцы одной руки, — столько раз принести домой добычу, убитую в нижних лесах. Охотники моего бывшего племени часто приходят к кострам, у которых ждут их женщины и дети, с протухшим мясом.

— А почему женщины и дети не идут вместе с охотниками в нижние леса, чтобы скушать свежего оленя?

— Если уйти из пещеры — её займут другие, — подумав ответил древний человек. — Тогда мы окажемся беззащитными во время дождей. У нас очень хорошая пещера. В ней наше племя жило всегда.