Валерий Большаков - Агент

— Прибыли? — поинтересовался Рейли.

— Только не говорите мне, — проворчал Кирилл, — будто вы здесь в первый раз и сами всё не проверили…

Лейтенант Интеллидженс сервис коротко хохотнул.

— Надо же мне было осмотреть место преступления! — жизнерадостно сказал он. — Помогите-ка…

Штабс-капитан вытащил увесистый пулемёт, завёрнутый в мешковину, и взгромоздил на плечо.

— Знакомая штучка? — спросил Рейли.

— Я — офицер. Пошли…

Перейдя ржавевшие рельсы, они углубились в район, застроенный мрачными, приземистыми зданиями, чьи окна были разбиты, а то и вовсе зияли голыми проёмами — рабочие не брезговали и рамами, в хозяйстве всё пригодится. Пахло мокрым железом, угольной гарью и, пардон, дерьмом.

— Мы почти на месте, — сказал Кирилл, забираясь в бывшую контору.

Заглянув в облюбованную им комнату, весь пол которой покрывали жёлтые листы бумаги, он подошёл к узкому окну, выходившему в неширокий, но удобный проезд, местами заросший травой. Две широкие колеи блестели лужицами.

— Вон там, — Авинов ткнул пальцем в двухэтажное строение по ту сторону проезда, — примерно такое же помещение. Видите окно? Вон, где копоть?

— А, вижу, — присмотрелся Рейли. — Там был пожар?

— Да чёрт их знает… Ну что? Остаётесь здесь или прогуляетесь?

— Прогуляюсь.

— Я дам знать, когда покажется Кожаный.

— Вери велл.

Сидней ушёл, а Кирилл присел на опрокинутый сейф, из которого вываливались подшитые пачки счетов. Он был совершенно спокоен. Предстоящая ликвидация его не особенно пугала — ему ли, ходившему в штыковые атаки, бояться стрельбы? Авинов даже чувствовал мрачное удовлетворение — Свердлов был той ещё сволочью, и, если избавить мир от неё, воздух станет куда чище.

Самое поганое в засадах — это ожидание, это скука. Время тянется до того медленно, что чудится, совсем уж не тикает. И Кирилл специально захватил с собою пайку — кусок ливерной колбасы и горбушку хлеба. Будет чем себя занять…

Из здания напротив махнул рукою Рейли — дескать, туточки я, просьба не беспокоиться. Авинов помахал в ответ. Закусив, он стал терпеливо ждать. И дождался.

Сначала послышался взрёвывающий звук мотора, потом завиднелся и сам «паккард». Напротив забелело лицо англичанина — Кирилл резко мотнул рукой, заодно кивая. Готовься, мол.

Лихорадочно развернув тканину, он приподнял «льюис» и приспособил на подоконнике. Готов.

«Паккард» ехал не спеша, ныряя передком в ямы и валко покачиваясь на ухабах. Водителя Авинов узнал — это был Юлиан Конопко, поляк по рождению и авантюрист по духу, личный шоффэр «Кожаного» и его же протеже. Конопко возглавлял автобоевой отряд имени ВЦИК — банду инородцев, готовых стрелять в кого прикажут. А вон и сам Михалыч, пенсне своим поблескивает… Попался!

Длинная очередь из «льюиса» ударила с прерывистым грохотом, пуская долбящее эхо. Пули разворотили капот — забили струйки пара. С дребезгом и звоном разлетелись стёкла, задёргался Конопко, просаживаемый в упор и навылет. Кирилл на секундочку прекратил стрельбу, но ритмичный гром продолжался, только глуше — это «работал» Рейли.

Замерший на месте «паккард» тяжело осел на пробитое колесо, и тут к шуму расправы примешался неожиданный стрёкот. Авинов резко выглянул наружу — и отшатнулся. Машину догонял мотоциклет с пулемётом «максим» — всё же побоялся Свердлов без охраны выбираться к рабочим, прихватил своих «автобоевых» головорезов!

Зачастил «максим», вплетая своё татаканье в погромную сюиту боя. Кирилл выпрыгнул наружу и потащил «льюис» за собой. По стене чиркнула пуля, выбивая кирпичную крошку.

Авинов развернулся и открыл огонь, первым срезая пулемётчика в коляске. Того же, кто щерил зубы, выгибаясь над рулём тарахтящего «дукса», прикончил Рейли — очередь пришла с его стороны. Мотоцикл, «подвернув» колесо, опрокинулся, выбрасывая свой, уже неживой груз.

Тогда Кирилл развернулся к «паккарду», чья задняя дверца открывалась толчками, — показался сползающий на дорогу Свердлов, после выпал большой портфель жёлтой кожи в кровавых отпечатках. Короткая очередь добила председателя ВЦИК.

— Уходим! — крикнул Рейли.

— Проверь самокатчиков!

Авинов убедился, что Конопко уже на том свете, и вернулся к «Кожаному». «Уже!» — это было любимое выражение Якова Михайловича. Придёт Ленину мысль о мероприятии «в честь» или «в ознаменование», а Свердлов ему: «Уже сделано!» Деятельный был товарищ… Уже не будет.

Перевернув мёртвое тело, Кирилл углядел большой ключ, висевший у Свердлова на шее. Пуля перебила кожаный шнурок. Авинов подобрал ключ и сунул себе в карман.

— Уходим!

То и дело переходя на бег, Авинов и Рейли поспешили к складу угля.

— Бросаем пулемёты! — выдохнул Сидней Джордж. — Не дай бог, патруль сунется с проверкой!

Оба «льюиса» полетели в бурьян, а «рено» уже взрыкивал двигателем, выезжая на свет. Кирилл упал на сиденье, загнанно дыша, и захлопнул дверцу. Сзади заскрипел пружинами Рейли.

— Гоу, гоу, Джордж!

Авинов вышел возле Никитских ворот. Рейли уехал недалече — рядом, в 19-м доме по Хлебному переулку, находилась квартира Локкарта. Видать, решил доложиться…

Кирилл шагал к Кремлю, чувствуя себя опустошённым. Слишком много нервов и сил затребовала ликвидация. Наверное, поэтому обычная настороженность и подвела его — чёрный, как ворон, «форд» подкатил почти неслышно. Двое чекистов, выскочивших из машины, мигом скрутили Авинову руки и пихнули в салон, где в штабс-капитана вцепился третий. Облапал, не церемонясь, отнял кобуру с маузером и припрятанный парабеллум.

— Вы что творите, суки! — заорал Кирилл, вырываясь. — Я — помощник наркома Сталина!

Чекист, залезавший на переднее сиденье, хохотнул.

— А нам до сраки! — сказал он и пихнул водителя локтем: — На Лубянку!

«Форд» ехал, особенно не спеша, хотя и обгоняя пролётки. Часто сигналя, виляя между недовольными пешеходами, путавшими тротуар с мостовой, машина выбралась на Лубянку. Фонтан посерёдке площади не работал, однако извозчики, привыкшие поить из него лошадей, по-прежнему группировались вокруг, поправляя упряжь, скармливая сухарик кормилице да переговариваясь — матерки так и витали в воздухе.

Авинов ничего этого не замечал. Он даже обычного страха не испытывал — всё в нём будто заледенело. Кирилл позволил себе криво усмехнуться: загодя коченеет! Нет уж, погоди себя хоронить, ваше благородие, — не к спеху…

«Где же он прокололся?» — соображал Авинов. Где допустил промах? На месте преступления никто не выжил, кроме убийц. Что, Рейли сообщил в «чрезвычайку»? Да когда б он успел? Тогда кто? Или за ним следили всё время? Да нет, это вряд ли… Может, он и не заметил бы наблюдения за собой, но разве неизвестные шпики не должны были помешать «исполнению приговора»? Должны, если их не послал сам наркомнац! Или Предсовнаркома… Глупости! Зачем им это? И почему, вообще, взяли его, а не Рейли? Хотя… Вот именно. Откуда ему знать, кого эти суки повязали? Может, Сиднея Джорджа везут в другой машине, и им светит очная ставка… Нет-нет, да нет же! Глупости всё это! Что ему делать на Лубянке? Чай пить с «Железным Феликсом», долбаным рыцарем революции?..