Александр Михайловский - Встречный удар

Потом покажи товарищу генерал-майору, где проживают конструктора. Морозов съехал, так что койка его свободна. Пусть дежурный с интендантом выдадут белье и прочее, все как положено. А я пойду, побеседую с начальником нашей медицинской службы, может, скажет чего интересного?

Вот и снова я в столице Советской России. Только мое нынешнее путешествие в Москву не было похоже на то, которое я совершил летом 1941 года. Большую часть суточного перелета над Арктикой я тогда пробыл в хвостовом отсеке летающей лодки "Каталина", в кресле пулеметчика. Слава Богу, что меня не заставили тогда вести наблюдение за воздухом, и стрелять из пулемета. Продрог я тогда качественно, и был еле жив, когда наша летающая лодка приводнилась в Архангельске.

В этот раз мой маршрут был более комфортным, но и более долгим. Четырехмоторный бомбардировщик В-24 "Либерейтор" с несколькими промежуточными посадками доставил меня в Москву через Аляску, Камчатку, и всю Сибирь. Я даже не упомню все те города, в которых мы совершали посадку. Маршрут через Лондон в связи с последними изменениями в британской политике был сочтен неуместным. Это дело только между нами и Советами.

Зимой русская столица выглядела так же величественно-прекрасно, как и летом. Я отметил лишь то, что по сравнению с прошлым годом москвичи стали выглядеть не такими озабоченными, как летом 1941 года. По всей видимости, это было связано с поражением немцев под Москвой и на юге России. Кстати, как мне сказали перед вылетом, активность немецкой авиации над Британией тоже упала. Вероятно, сказались большие потери люфтваффе на Восточном фронте. Встречавший меня на аэродроме в Москве 2-й помощник посла Льюэллин Томпсон шепнул на ухо, что его данным немецкое военно-морское командование весьма встревожено прорывом из Черного моря в Средиземное, а оттуда - в Атлантический океан, эскадры русских кораблей. Самое удивительное заключалось в том, что часть этих кораблей шла под военно-морскими флагами СССР, а часть... под флагами царской России. Объяснения такому феномену пока не получены.

Из американского посольства, расположенного в двух шагах от Кремля, в Китай-городе, я отправил в советский МИД просьбу о встрече со Сталиным. Помимо всего прочего, в этой просьбе говорилось о том, что я привез с собой послание мистеру Сталину от президента Рузвельта, которое я должен вручить адресату лично. Ответ из советского МИДа пришел в тот же день через несколько часов. Сталин назначил мне аудиенцию на следующее утро.

Советский вождь поздоровался со мной, и пожал мне руку коротко, твердо и любезно. На правах старого знакомого он поинтересовался моим здоровьем, и приветливо улыбнулся, узнав, что боли в прооперированном желудке меня уже не так сильно беспокоят.

Я передал Сталину личное послание президента Рузвельта с приложенным к нему русским переводом. Советский вождь, извинившись, отошел в сторону, и внимательно прочитал письмо. Потом вопросительно посмотрел на меня, и произнес своим низковатым твердым голосом,

- Итак, мистер Гопкинс, я готов дать вам все возможные разъяснения по поводу обстановки, сложившейся на советско-германском фронте. Что вас интересует в первую очередь?

- Мистер Сталин, начал я, - нас очень удивили и обрадовали известия о славных победах ваших войск над войсками противника в Крыму и на юге России. По нашим данным, во многом такому благоприятному для вас развитию событий способствовало появление новых советских кораблей, обладающих мощным оружием, и авианосца. Кстати, ни в одном из военно-морских справочников я не встречал упоминания о том, что в СССР идет строительство авианосца...

- Мистер Гопкин, - сказал Сталин, при этом хитро прищурившись, - сие означает в первую очередь лишь то, что мы умеем хранить военные и государственные тайны. Не более того. А корабли, о которых вы говорите, построены в России. Кстати, вас, наверное, интересует то, что на некоторых кораблях поднят дореволюционный флаг российского флота...

Я, внимательно слушавший Сталина, кивнул, когда мне перевели последнюю его фразу...

- Так вот, - продолжил Сталин, - в этом нет никакого секрета. Просто мы решили вернуть славные традиции старой русской армии и флота. Скажу больше, в самое ближайшее время выйдут Указы Президиума Верховного Совета СССР о введении в вооруженных силах погон в качестве знаков различий, командиры снова станут офицерами, а те военнослужащие, кто был награжден во время 1-й мировой войны царскими наградами, получит право на их ношение наряду с советскими наградами.

Я стоял потрясенный, не веря своим ушам. Значит ли все сказанное Сталиным, что СССР возвращается к тому, с чем так легко рассталась во времена Революции?

А советский вождь, улыбнувшись, посмотрел на меня, не спеша подошел к столу, повертел в руках свою знаменитую трубку и со вздохом положил ее обратно. Еще одна странность, неужели дядюшка Джо бросил курить? Не может быть!

- Мистер Гопкинс, - продолжил он, - я хочу сообщить вам, что прорвавшаяся в Атлантику советская эскадра направляется на Север, где она будет защищать караваны с грузами для СССР, идущими в Мурманск и Архангельск. Я думаю, что американские моряки там смогут более близко познакомиться с кораблями нашей эскадры.

- Мистер Сталин, - спросил я, - а эти корабли не приняли участие в недавно состоявшемся морском бою между английской и германской эскадрами, в ходе которого обе стороны понесли ужасающие потери?

- Нет, - коротко ответил советский вождь, - в этом сражении советские корабли участие не принимали. Как я уже сказал, у них была совсем другая задача. - При этом он опять с улыбкой посмотрел на меня, и я так и не понял, действительно ли было все так, как он сказал, или он мне чего-то недоговаривает.

- Мистер Сталин, - я задал ему новый вопрос, - мы были недавно опечалены неожиданной и странной смертью нашего коллеги по Антигитлеровской коалиции Уинстона Черчилля. Не повлияет ли его кончина на взаимоотношения между союзниками в борьбе с нацистами?

- Мы тоже очень скорбим о кончине сэра Уинстона Черчилля, - сказал Сталин, - при всех сложностях его характера, он был последовательным противником Гитлера. И я сомневаюсь, что мистер Эттли, который сменил мистера Черчилля у руля руководства Британской империи, сумеет так же решительно и твердо держать этот руль в своих руках, как делал это покойный.