Your Name - Квинт Лициний

— Какое объединение? — хором воскликнули Паша и Света, с изумлением глядя на меня. Паша даже не стал оспаривать гипотетическую возможность получения пятерок по проблемным предметам.

— Нам разве ещё не объявляли об этом? — ляпнул я, не подумав. Чёрт, что я несу? В задумчивости потер шишак, глядя на мотающих головами одноклассников. — Эээ… ну… короче… я слышал, что из двух классов будут делать один.

— Когда слышал?

— От кого слышал?

В этот раз каждый выкрикнул своё. Света подалась вперёд, и у меня возникло ощущение, что ответ из меня сейчас будут вытрясать.

— Ммм… — я растеряно покусывал губы, выигрывая себе секунды на поиск ответа, — это не так важно. Но информация точная. Сольют «А» и «Б» в один класс. И, ребята, большущая просьба — не говорите об этом пока никому, хорошо? Давайте лучше подумаем, чем нам это грозит и что в связи с этим надо делать.

Паша встревожено заелозил на стуле, бросая полные отчаянья взгляды на меня со Светой.

— Я в 286-ю не хочу… — затряс он головой.

— А нефиг было балду бить весь год, — мрачно отрезала Зорька, — любовь у него…

— Тихо, тихо, — вмешался я, — ничего непоправимого ещё не произошло. Решение будет приниматься по итогам последней четверти. Если Паша продемонстрирует резкий, я подчеркиваю — резкий! — прогресс в оставшиеся два месяца по западающим предметам, то пройдет. У тебя же английский — твердая четыре, правильно? Тут отставание и за четверть быо бы тяжело вытянуть. А алгебру с геометрией и химией подтянуть за неделю каникул можно, если плотно взяться.

— У меня ж поход… — застонал Пашка, — пеший переход по Карельскому перешейку на пять дней… Я не могу не пойти.

Мы обменялись со Светой взглядами, и я задумчиво забарабанил пальцами по столу.

— Свет, как его вытягивать будем? До экзаменов всего ничего осталось.

— Дневник, — коротко скомандовала Света, и Пашу выбросило из стула в прихожую как пружиной, только ветерок по кухне прошелестел.

Я ещё раз восхитился её командными навыками, мне б такие.

— Вот, — Паштет предано протянул изрядно помятый дневник.

— Листик найди… И карандаш.

Света принялась считать. Через минуту голосом, в котором слышался лязг танковых траков, подвела итог:

— Это ты, Паш, размечтался о среднем бале выше четырех. Оболтус! Три восемьдесят пять!

Паша полез перепроверять, я задумчиво забарабанил пальцами, прикидывая. Двенадцать предметов, повышение оценки по любому предмету на бал дает чуть менее одной десятой. Значит надо как минимум два предмета по итогам года на бал повышать, чтобы вытянуть среднюю выше четырех. А, лучше, по трем.

Отобрал у Паштета дневник и проверил расклад по четвертям. Ну, всё так и есть, надо алгебру с геометрией тянуть и химию — у него в первой четверти по ним была четверка, а затем съехал на трояки. Надо вытягивать по этим трем предметам с троек на пятерки. Но он должен этого очень сильно захотеть. Впрочем, рецепт в этом случае прост до примитивности.

— Ты, Паш, скажи мне правду, как есть — ты хочешь в одной школе с Родиной учиться? — я сразу зашёл с козырного туза.

Паштет от неожиданной постановки вопроса потерял дар речи и судорожно втянул воздух. Затем, кое-как справившись с переполнявшими его эмоциями, задумался, глядя куда-то в угол кухни. Света весело подмигнула мне.

— Это… — Паша начал свою речь нетривиальным вступлением, — да… — и он снова задумался. Потом решительно сказал, — я готов впрячься сразу после каникул.

— Точно, балбес, — огласила приговор Света, — каникулы восемь дней, а поход — пять. Знаешь, сколько можно за три дня выучить? Не знаешь? Узнаешь. С какого по какое идёте?

— С двадцать второго по двадцать пятое. Но у нас двадцать шестого дискотека школьная…

— И что, ты будешь весь день па разучивать, что б Иру в самое сердце поразить? Волосы бриолинить, стрелки на брюках наглаживать… — Свету понесло.

— Короче, Склифософский… — начал я, — делаем так. Начинаем подготовку к переводным экзаменам с понедельника, двадцать первого марта. А по окончанию каникул будем после школы часа на полтора собираться. Повторяем всё с самого начала по алгебре, геометрии и химии. Свет, ты что-нибудь возьмешь на себя?

— Да что угодно, — с готовностью откликнулась она.

Я призадумался, потом продолжил:

— Химию возьмешь? А я алгебру с геометрией.

— Возьму. Готовься, Паш, с таблицей Менделеева во сне встречаться.

Паша слабо застонал, обхватив голову руками. Потом встрепенулся:

— Кроме сред! У меня по средам занятия в Доме пионеров в кружке, — тут он встрепенулся, как будто его кольнули шилом в седалище, — Ой, сегодня ж среда! Засиделся, на кружек опаздываю!

Быстрыми глотками он влил в себя остатки какао и рванул в прихожую.

— Света, ты со мной до метро или остаешься?

— Эээ…, Свет, если не торопишься, мы ещё хотели темы по инглишу посмотреть, — напомнил я. — И, пока не забыл, на книгу.

— Да, да, — быстро закивала Зорька, — я остаюсь, ты, Паш, беги.

Паша торопливо натягивал на себя одежду и путано объяснял:

— В поход, надо командира отряда выбрать. Сегодня. И комиссара. И аптечку не забыть, как прошлый раз.

Закончив недолгие сборы, он выпрямился, светло улыбнулся, провёл пятерней по волосам и, заговорщески наклонившись ко мне, громко прошептал:

— Оставляю больного в надежных руках. Они и коня на скаку остановят, так что будь осторожен! — и выскользнул за дверь, увернувшись от двух прощальных тумаков.

Ухмыляясь, я закрыл за ним дверь, и на секунду замер, ощущая спиной внимательный взгляд. Чуть помедлив, повернулся — точно, Света настороженно зыркает на меня. А я что? Я ничего, и мыслей не было…

Затянувшуюся паузу прервала Света. Натянуто улыбаясь, она тряхнула волосами и спросила, как-то умудрившись при этом глянуть снизу вверх:

— Как тебе моя новая причёска?

Я окинул её взглядом. Потом ещё раз. Нет, ничего не изменилось. Более дурацкой причёски для неё трудно подобрать.

— Что, всё так плохо? — нервно прервала она осмотр.

— Ммм… — я всё никак не мог выбрать линию поведения, — пошли на кухню. Начну с того, что я не помню старую. Впрочем, для мужчин это характерно, мы воспринимаем женский образ целиком, а не дробим его на компоненты. Мы сразу выставляем оценку, а попроси её разложить по полочкам — испытываем затруднения.

— И какую же мне оценку ты выставляешь? — на скулах у Светы опять загулял румянец волнения.

Идиот. И ведь сам завел разговор сюда… Быстрее возвращайся к причёске, это безопаснее.

— На четыре. Но её можно улучшить. Ты почему выбрала именно этот фасон?

— У Мерей Матье классно смотрится… — подавлено призналась она. — И Стрелка сделала, ей тоже здорово.