Your Name - Квинт Лициний

«Волга» остановилась у сталинского дома в тихом малолюдном переулке. Юрий Владимирович стремительно выскочил из машины и рывком скрылся в подъезде. На первом этаже ждал заботливо подогнанный лифт с распахнутыми дверями — и никого, лишь гулкая тишина. Боясь её потревожить, на полуцыпочках, сжав от непроизвольного напряжения челюсти, Андропов пробрался в конспиративную квартиру, притворил входную дверь и, с облегчением выдохнув, уже походкой уверенного в себе человека зашёл в полутёмную комнату:

— Ну, привет, Борь.

— Здорово, Юр. Голодный? Я уже половину умял, пока ждал. Но вино оставил.

Со вкусом одетый, элегантный и подтянутый, с солидными очками в толстой роговой оправе на интеллигентном лице, Иванов мог напоминать кого угодно — холёного дипломата, крупного бизнесмена или учёного из престижного западного университета, но никак не боевого разведчика, начинавшего «волкодавом» против финских и абверовских диверсионных групп. Это уже потом он стал специалистом по «основному противнику», поднялся до резидента в Нью-Йорке, был брошен представителем КГБ в Венгрию во время мятежа, а сейчас — руководит разведкой СССР в западном полушарии и, дополнительно, «отделом Ф»

Плеснули, чокнулись.

— Ну, что у нас нового? — Андропов с аппетитом вгрызся в пирожок.

— Из интересного — наш человек имел беседу со Штраусом. В неформальной обстановке, особенно выпив пива, тот становится достаточно болтлив. Анализ записи проводим, но, судя по всему, их расхождение с Колем притворно. Скорее, это скоординированная политика, Штраус остался окучивать правый фланг, а Коль имитирует сдвиг влево с целью развалить СвДП и, таким образом, вызвать распад правящей коалиции.

— Они так верят друг другу?

— Совсем не верят. Штраус каждое утро просыпается с мыслью «свергнуть или поддержать», а Коль планомерно убирает со значимых постом сторонников Штрауса…

Где-то через полчаса в разговоре стали возникать паузы, Иванов всё чаще выжидающе поглядывал на Андропова, тот же застенчиво отводил глаза и мялся.

— Ну…? — не выдержал, наконец, Борис, — Юра, что ты как девка мнёшься?

— Эх… — Андропов поводил руками по столешнице, потом горестно вскинул глаза на Иванова, — ошибся я, Борь, сильно ошибся… Очень сильно… И теперь эту ошибку надо как-то зачищать.

— Вот как… — Иванов слегка озадачено откинулся на спинку кресла, — ну, давай сюда свою ошибку, посмотрим на неё.

— Предателем оказался, — скривившись, Андропов сунул фотокарточку.

— Опа-на… — Иванов изумленно потеребил кончик носа, — в каком смысле предатель?

— В самом что ни на есть прямом. ЦРУ, лет так двадцать как.

— Ох, и ни хера ж себе, — протяжно присвистнул генерал, — не подстава?

— Увы… Помнишь, дела Липки и Кочера? Он сдал, — Андропов поморщился, потом быстро хлебнул вина, — подвалило тут счастье, в виде пакета информации… Для подставы — слишком много уже подтвердилось. И слишком болезненно это подтверждение для нас, такое не сдают в играх… Как тебе утечки из архива ПГУ? Или генерал ГРУ, пятнадцать лет работающий на ЦРУ?

— Не херово девки пляшут, по четыре сразу в ряд… — поражённо пробормотал Иванов любимую присказку, — а я говорил, что от Данилки говнецом потягивает.

— Помню… И не ты один. Говорю ж — ошибся, — с надрывом начал повышать голос Андропов, — ты, чтоль, никогда не ошибался? Знаешь, что у тебя в Нью-Йорке, оказывается, тоже крот сидел? Алексей Кулак!

— Ой… бля… Лёшка же — фронтовик, Герой Советского Союза…?! — потрясённо выдохнул Иванов, — ой-ёёё…

— Да, вот тебе и «ё»… — Андропов пожевал губы и продолжил, — и этот «герой», в числе прочего, видимо, сдал Бутенко, помнишь историю с посадкой твоего однофамильца?

Иванов молча покрутил головой, раздались щелчки позвонков.

— Да, ну ты меня и ошарашил… Вот же ж суки… — лицо Бориса начала кривить жутковатая улыбка, сквозь маску интеллигента внезапно начало продавливаться что-то запредельно хищное, — ну этого-то я с удовольствием зачищу, — он ещё раз поласкал взглядом фотографию Калугина и с затаённой в голосе надеждой уточнил, — пьяные хулиганы зверски замучают случайного прохожего?

Андропов с облегчением перевёл дыхание, обсуждение вошло в конструктивное русло. Он, в общем-то, в Иванове и не сомневался, но получить очередное подтверждение своему доверию приятно:

— Неа, не пойдет. Дело ушло наверх, как минимум до Савинкова. Я заставлю пять раз перепроверить причины и обстоятельства смерти, землю носом рыть будут, чтоб выяснить правду.

— Эээ… А если до удивления пьяные хулиганы с криминальным прошлым заснут метрах в ста от жертвы? — Иванов никак не хотел отказываться от приглянувшейся ему идеи.

— Не-ет.

Борис тяжело вздохнул и упавшим голосом внес следующее предложение:

— Тогда автомобильная авария? С пожаром?

Андропов подумал, потом опять отрицательно покачал головой:

— Не надежно. Экспертиза может выявить нестыковку какую-нибудь.

— Замучает совесть и повесится?

— А предсмертная записка?

— Я его уговорю… — Иванов посмотрел предельно честными глазами.

— Борь, не зли меня, мне и так хреново.

— Ну ладно-ладно… Сейчас… — он всерьёз задумался. — Кстати, а как срочно?

— В идеале — до конца майских бы развязаться.

— Угу… Майские… О! Эврика! — возбуждённо наклонился вперёд, — смотри, отметит Данилыч праздник на даче и потянет его на приключения — искупаться в карьере. И все… Белое раздутое тело вытащат потом багром. То, что раки не объели.

— Хм… — теперь задумался Юрий Владимирович, — звучит привлекательно.

— Вот и ладушки, — Иванов довольно потёр руки и набулькал в бокалы, — у Женьки боевая пятерка отличная, сделаем в лучшем виде. Я сам всё проконтролирую. За успех!

— За успех, — эхом откликнулся Юрий Владимирович, и под мелодичное «дзинь» белое вино отправилось в путь по пищеводам, — давай, Борь, не подведи. Закончим это дело, перевернем страницу, и там такие перспективы открываются… Очень интересные. Очень… — и Андропов задумчиво посмотрел сквозь стену, — даже страшно иногда становится.

Перед утренней летучкой Фред, проходя, привычно тиснул её за ягодицу, она точно так же привычно отмахнулась. Сначала её это пугало, потому что в кровать она была готова прыгнуть только ради брака, а тут, сколько ни прислушивайся, никакого звона свадебных колокольчиков в воздухе не висит. Потом, спустя пару месяцев, поняла, что в этом, ставшем уже привычном, ритуале нет даже намека на сексуальный оттенок — лишь привычка хищника метить свои охотничьи угодья, и успокоилась.

— Фред, есть тема. Возможно, на меня кто-то пытается выйти.