Дмитрий Рыков - Урусут

Пока скакали во все стороны света гонцы, Потрясатель Вселенной с имеющимся корпусом подошел к Мардину, но пощадил его после известия о рождении внука, которого подарил ему сын Шахрух. Дальше взял Ван, несмотря на отчаянное сопротивление армян, и полки двинулись к взбунтовавшейся Грузии, царя которой, Георгия VII, скорого союзника Тохтамыша, требовалось жестоко наказать. Кровь лилась рекой, но горы помогали защитникам.

В один из дней Властелин Счастья вдруг вызвал к себе подзабытого Белого Лба.

Олег явился, сдал саблю, вошел в огромный походный шатер повелителя, и, по-восточному проведя ладонями по щекам – то еще приветствие, – уселся на корточках напротив.

– Как служба, Палван? – с сарказмом спросил Железный Хромец. – Не в тягость?

– Исполняется, – нахмурился древоделя.

– Идем через горы на твоего друга! – сообщил эмир.

– Какого такого моего друга? – произнес ратник, хотя все ясно понял.

– Тохтамыша – какого!

– Он мне не друг, ты знаешь.

– Да ну! А как же сансыз Ризван? Твой человек?

Два дня назад у одного из «хранителей ящика», как называл свой десяток плотницкий сын, нашли записку, в которой после долгого изучения признали послание от ордынского хана. Во время изнурительных даже для палачей пыток гвардеец сообщил, что прослышав о чудо-талисмане – надо же чему-то приписать победу Тимур-Ленга? не собственной же трусости? – бывший вассал Повелителя Мира страстно возжелал сим предметом обладать. У Ризвана в Орде имелись какие-то родственники, с помощью не перестающих сновать туда-сюда, несмотря на войны, торговых караванов ему передали щедрое предложение – денег вперед поколения так на три, и сансыз согласился, о чем, конечно, теперь сильно жалел. Приближенные Властителя пытались было кинуть тень и на урусута, но Лев быстро поставил их на место – он знал и про ненависть Белого Лба к Тохтамышу, и о прохладном отношении к деньгам – да просто хорошо его знал. Но возможности уколоть не упустил.

– Нет, это не мой человек. Я не сам подбирал воинов, а получил уже готовый отряд. Мое дело защищать ценность при вооруженном нападении, а не выискивать предателей. У тебя, что, мало слухачей? Выведали же измену? Вот и молодцы. Это – их работа. А у меня другая.

– Будет большая битва. Оставишь Камень, примешь тумен. Ты мне нужен. Я сказал.

Вот и все. Опять кровь, кровь, кровь…

– Когда? – только и спросил.

– Весной. За зиму пройдем вдоль хребта, по дороге накажем грузин, выйдем к Каспию, а там и Железные ворота. Теперь мальчику – никаких послаблений. Буду бить и гнать, бить и гнать. И Сарай сожгу, и все население Орды в плен уведу – хватит!

Да, Тимур в ярости всегда походил на Иблиса, как они его описывают.

– Только за Сарай не иди! – приложив руку к сердцу, попросил Олег.

– Потому что там Русь? – усмехнулся Меч Ислама. – А почему не подчинить еще и Русь? Тохтамышев улус – враг мне!

– Да какой там улус! Сами, что ль, к нему напросились? Как тот же Бату завоевал, так и передают друг другу по наследству… Зачем тебе Русь? Леса, болота, топи, реки, жители бедные, добычи никакой…

– А в Орду возят серебро!

– Ну так и собирают с миру по нитке, чтоб от татаров откупиться, а сами сидят, можно сказать, голые. Там леса! Дремучие! Как в лесах будет коннице, подумай! Как меж деревьев из луков стрелять? Жители из городов, как подойдешь, разбегутся – только лови!

– Ну-ну. Всегда про тебя говорили – лиса. Я шучу, до Сарая пока – как до звезд. Лучше скажи, как думаешь – Баязид ударит мне в спину?

– Не ударит, – мотнул головой ратник, – духу не хватит. Они все сидят поодиночке, и молятся, чтоб ты до них не добрался. Если бы мамлюки с османами против тебя на самом деле объединились, это бы огромная сила получилась. Но они же все ненавидят друг друга и враждуют между собой, хотят твоими руками своих противников уничтожить. Так и будут сидеть, пока ты их всех не перебьешь. По мне – бей, сколько душе угодно, только на Русь не иди. Лучше, как с Тохтамышем закончишь, Баязидом займись. Он пока зело Константинополем озабочен, но как разделается с Мануилом, может и на тебя окрыситься. Пока не опасен, нет. Но что будет чрез несколько лет?..

– Дипломат ты, урусут. Хочешь, чтоб я Орду разбил, османов разбил, так и Русь веру сохранит, и Византия. Хитер, хитер… Ладно. Позже я решу, как тебе тумен собрать. Может, тысяч шесть людей наскребу – не хватает воинов, ох, не хватает. И завтра разберись с предателем. Кади наказание уже назначил.

– Слушаюсь, хазрат, – сказал Олег, и, пятясь, вышел из шатра.

Кади присудил посадить Ризвана на кол – это участь являлась обычной для всех изменников.

И вот сейчас, в седле, Белый Лоб с нетерпением ждал, когда все закончится. Уйти он не мог.

На земле лежал заостренный дубовый кол в четыре сажени. Его конец был обит жестью, а поверхность густо смазана жиром. Рядом стояли готовые связанные леса, лежал деревянный молот, валялись веревки.

Только что Тимур закончил смотр войск у подножья Альборса и походным маршем повел через ущелье на северо-запад – еще придется настигать.

– Палван, смотри, – указал один из воинов, Камал, на небо. Огромная туча от горизонта наползала на голубое доселе небо. – Будет дождь, а то, по зиме, и снег. Горы, все-таки.

Олег спрятал книгу в походную суму.

– Эй, весельчаки! – обратился он к своим бойцам. – А ну-ка, шевелитесь быстрее! Нам еще своих догонять!

Кади оставил для выполнения приказа профессионального джандара, и тот чересчур щепетильно – а иначе, наверное, и не умел – подошел к своему заданию. Мрачный афганец с бородой почти до пупа кивнул добровольным помощникам – воинам того же отряда Ильгаму и Фариду – и они поволокли несчастного Ризвана к лесам.

Древоделя поражался – ну ведь правда, ничего святого! Деньги, только деньги, только желание выслужиться и добыть награду! Еще неделю назад эти двое плюс осужденный могли играть ночь напролет в кости, биться здоровыми кулачищами до крови с кашгарцами за красавицу-кумай, делить по справедливости марсум, жрать осыпанные сахаром вяленые персики, запивая щербетом, а сегодня с подобострастными улыбками – смотри, начальник, как стараемся! – помогали посадить своего бывшего друга на кол.

Когда с Ризвана стягивали одежду, он взмолился:

– Братья! Заклинаю вас этим и другим светом – заколите меня скорее! Не дайте умереть, подобно собаке!

– Ты и скулишь, как пес! – заорал Камал. – Вот и умрешь псом, предатель!

Несчастный завыл, афганец повалил его лицом вниз. Помощники связали осужденному руки за спиной, а джардан вынул длинный кривой нож и разрезал тому штаны. Фарид и Ильгам растянули веревками в стороны ноги, палач взял кол и воткнул конец сзади. Тело Ризвана содрогнулось, выгнулось дугой, будто он хотел вскочить, и упало на землю. Взяв молот, глухими неспешными ударами афганец стал ударять кол по тупому концу. После каждого толчка он подходил к лежащему осужденному, осматривал его, приказывал, каким образом тянуть веревки, и бил снова. Ризван выл, не переставая, кто-то смотрел с любопытством, кто-то отводил глаза. Олега трясло, как в лихорадке.