Е. Пикринов - Прерванная поездка

- Тебе откуда знать?

- Долго рассказывать, мне уже в аэропорт пора. Отпросись с работы на два-три часа и отвези. Я им оставил свои координаты, если нужно будет, найдут меня. Ну как, отнесёшь письмо?

- Не знаю, отпустят ли меня. Я работаю там всего неделю..., - неуверенно ответил он.

- Ладно, хватит прибедняться. Уж что, а придумать отмазку ты мастак. Не подведи меня. Всё, убегаю. А то не успею на регистрацию. Пока.

- И тебе счастливо долететь. Да, а куда ты летишь?!

Словно не слыша последних слов, я повесил трубку. Пора к себе, завтра никуда не поеду, а потом придётся два дня ездить, покупать ״Вечёрку״.

Генерал Крючков смотрел на лежащий перед ним лист бумаги, явно вырванный из тетради. Текст, разместившись лишь на половине странице, не прояснял ничего, а только запутывал.

״Выходит, Примаков подал сигнал от моего имени, тем самым подставив коллегу. Хотя, по большому счёту, какой он коллега. Это я, генерал, должен был занять кресло на площади Дзержинского, освободившееся после отставки Виктора Чебрикова, на которого свалили вину за покушение на генсека и аварию с автомобилем, в котором ехали Лигачёв и Яковлев.

А может, всё наоборот? Евгений спасает его карьеру, став Председателем? Это генералам, в случае отставки, только и останется, что писать мемуары, а политик и учёный всегда будет востребован. Но мне и мемуары писать непозволительно.

Что же, похоже, так оно и есть. Тем более, Примаков не ставил перед собой исключительно карьерных амбиций. Это выводит его за рамки привычного поведения, которому должен следовать тбилисский еврей, тем более, родившийся на Украине.

Похоже, он решил всё-таки выманить ״приморского партизана״ из укрытия и схватить его. Судя по письму, этот малый не поверил ему. Но почему ему нужен я, ״широко известный в узком кругу?״ Допустим, его приятель, когда-то упомянул моё имя. Ну и что? Мало ли в ״конторе״ генералов. С таким же успехом, мог бы поставить на любого. На что он рассчитывает?

Если это действительно он совершил все теракты, то зря надеется, что я смогу спрятать его от наказания, в одной из наших лабораторий. Судя по тому, что он столько времени не даёт себя поймать, у него ещё есть запас везения. Правда, пару раз он чуть было не оказался схваченным, но ускользнул.

Другой бы на его месте давно бы подался в бега. Тем более, служил на границе и может грамотно преодолеть инженерные заграждения и уйти безнаказанным на сопредельную территорию. Хотя..., за годы, прошедшие после его дембеля, уже появилась новая техника и без учёта этого может легко попасться. Но, с другой стороны, сходу никто не решается на прорыв, нужно время для наблюдения за участком границы. А это тоже имеет свои минусы, так, как местное население в погранзонах славится своей бдительностью.

По любому, нужно получить следующее письмо, а там посмотрю, что с ним делать. Опять же, он пишет, что не имеет никакого отношения к агентуре. Тогда чем меня может заинтересовать его писанина? Парень явно не по адресу обратился. Ладно, пусть передаёт своё послание. Может, передам его Примакову, пусть сам ломает голову. А про это письмо пока промолчу. Да, откуда ему знаком Калугин? То, что он возможно двойной агент, подозрения есть давно, но доказательств пока нет, только догадки и предположения. Поэтому его отодвинули от серьёзных дел и заняли всякой мелочёвкой״.

Генерал вызвал сотрудника и приказал, чтобы в двух следующих номерах ״Вечерней Москвы״ было опубликовано нужное объявление. Телефон указали редакционный, на который посадили своего человека.

Газета появилась в продаже после четырёх часов, а полпятого зазвонил телефон. Едва сняли трубку, как неизвестный поинтересовался, этот ли номер указан в объявлении о продаже пианино ״Ноктюрн״? Когда ему подтвердили это, он назвал место, где лежит пакет.

Вычислить, откуда был звонок, не успели. Автомобиль прибыл на указанное место и извлёк из трубы тщательно упакованный свёрток. Судя по весу, взрывчатки в нём нет. Но всё равно, в лаборатории его внимательно проверили, не повреждая оболочки. Но ни радиации, ни других опасных веществ не обнаружили.

Генерал Крючков не долго разглядывал пакет. Удалив плёнку и старые газеты, он увидел обычную общую тетрадь. Открыв её, он понял, что именно отсюда был вырван лист, для первого письма. Привычно перепроверил свою догадку. Так и есть, не хватает шести листов. Поднёс к первой странице давешнее письмо и убедился, что почерк совпадает. Тетрадь была исписана полностью, последний абзац даже залез на обложку.

Предупредив, чтобы не беспокоили, принялся за чтение. Через час снял трубку телефона прямой линии с Примаковым.

- Добрый день, Евгений Максимович.

- Уже вечер, Владимир Александрович. Зачитался опусом Доронина и не заметил, как солнце село?

Крючков даже не удивился осведомлённости Примакова. Иначе и быть не могло.

- Да просто в кабинете шторы плотные, так, что у меня всегда одно время суток. Составишь компанию за вечерним чаем?

- Тебе ли не знать, Володя, что Five o'clock Tea, в пять часов, а уже скоро девять.

- А мы не по Московскому времени сегодня будем чаёвничать.

- Тогда жди, скоро буду.

Ну, что же, раз Председатель не к себе вызвал, а сам напросился, то так будет лучше разобраться, как отнестись к написанному.

Пока есть время, стал анализировать прочитанное. Теперь стало понятно, откуда он известен Доронину и почему тот выбрал его в качестве своеобразного ״душеприказчика״. Выходит, что с его помощью, а точнее, силой и влиянием КГБ, хочет не допустить того, что произошло с СССР. А произошло ли на самом деле то, что написано? В голове не укладывается, что такое может случиться. Нет, он понимал, что в соцстранах люди думают немного иначе, чем преподносит отечественная пропаганда. Ему довелось быть в Будапеште тридцать лет назад и видеть всё собственными глазами. И не только видеть, а силой вмешаться в пресечении антисоветского и антисоциалистического мятежа.

Сначала отдали должное хорошо заваренному чаю, разговаривая о пустяках. Только изредка бросаемый быстрый взгляд гостя на стол, где лежала на виду тетрадь, говорил о том, что ему не терпится взять её в руки.

- Максимыч, скажи честно, что ты ждёшь от неё?

- Саныч, - подхватил его манеру обращения собеседник. - Ты же понимаешь, что мы имеем дело не Джек-Потрошителем. Поэтому я хочу понять, зачем он это делает, чтобы предугадать его очередной ход и на этом его нейтрализовать.

- Вполне понятное желание. Когда прочтёшь, поделись мнением о содержании, а то я в сомнении относительно жанра этого произведения.

Примаков прочёл всю тетрадь дважды. В отличие от первого раза, повторно читал медленнее. Потом долго просто смотрел на обложку, всматриваясь в выходные данные типографии, словно пытаясь обнаружить там дату с третьего тысячелетия.