Георгий Миронов - Ошибка предсказателя

Всегда охотно приходящая на помощь интуиция на этот раз упрямо молчала.

Геракл тяжело вздохнул, и устало развалился в старом, потертом кожаном кресле для отдыха. Опыт работы с секретными документами, приобретенный в Совете безопасности, вероятно, достаточно часто использовался Осинским. Однако по данным внешней контрразведки, он еще ни разу не слил информацию по прогнозам разведкам потенциальных противников.

Судя по новейшему компьютеру, Осина был в состоянии перебросить любую сверхсекретную информацию отсюда в МИ-5 или МИ-6. То, что этого пока не произошло, можно объяснить простым везением.

Геракл оглядел комнату. Три стены занимали сейфы, с содержимым которых Геракл должен был познакомиться во что бы то ни стало. Одна стена была закрыта серебристо-голубым персидским ковром с длинным ворсом. Однако ковер закрывал не всю стену. В углу стояла обитая светло-коричневой кожей кушетка, над которой висела картина, изображавшая старика, сидящего в кресле. На заднем фоне бушевала гроза, а в правом дальнем углу картины, где-то очень далеко, гроза выдыхалась и над горой поднималось солнце. А может, и не солнце. А может, яркая комета. Или этот необычный свет исходил от пролетающей близко от земли планеты… Как называется планета, о которой рассказывал ему в Москве Егор Патрикеев? А ведь он говорил о ней как раз в связи с тайнами рыцарского замка, которые Геракл должен был сегодня разгадать…

Глория? Глория. Глория!

Он резко вскочил. Правая нога, столь легкомысленно травмированная на даче, напомнила о себе острой, долго не успокаивающейся болью.

Геракл подошел к первому сейфу, ждущему введения последнего пароля. Он ввел его. «Глория».

Не дожидаясь, пока провернется штурвальчик сейфа, тот раскрылся на автомате. С помощью прибора обнаружения датчика, он легко определил нужный пенал и без препятствий со стороны сейфа осторожно вынул его. Подойдя к журнальному столику, он вскрыл его своим ключом-отмычкой.

Нужные документы были на месте. Он не стал рисковать, перегоняя документ по электронке в Москву. Весь блок документов, касающихся ГРУ, он перевел на диск, а диск положил в кейс с инструментами. Но и его на всякий случай снабдил установкой на самоуничтожение. Главное, чтоб он не попал к потенциальным противникам. После этого он закрыл сейф. Официально его вскроют представители Интерпола вместе с инспекторами Скотленд-Ярда в рамках операции «Олигарх»…

Дождавшись Дарью Погребняк и Князя, о визите которых был предупрежден Егором по мобильной связи, вскрыл еще один сейф, в брюшке которого хранился пенал с документами – на этот раз планшет СВР. Пока Дарья убеждалась в том, что получила искомый прогноз на дальнюю перспективу, Геракл и Князь отошли к журнальному столику в углу сейфовой комнаты перед кушеткой для отдыха.

На столике стояли бутылки шотландского виски. Сортов 5—7. Набор бокалов. Тарелочка с порезанным лимоном, орешки, тартинки с сыром – под стеклянной крышкой, не дававшей привлекательным закускам засохнуть до прихода хозяина.

– Как думаешь, на хрена Осине в сейфовой комнате напитки и закуски? Может, для нас приготовил?

– Он не альтруист. Приготовил на случай работы. Судя по тому, что сыр и лимон порезаны совсем недавно, сделали это по приказу Осины незадолго до его отъезда на аукцион. Или вскоре после него.

– Похоже на то, что Осина решился наконец кому-то перебросить секретную информацию.

– Мы успели вовремя.

– Но задание свое пока что выполнила лишь Дарья… У нас с тобой есть и другие задачки для оперативного решения. Прощайся с любимой, и…

– И откуда ты все знаешь, Князь? – притворно рассердился Геракл.

– Учусь у Егора Федоровича. Вот человек, все ухитряется предусмотреть. Знаешь, что он мне вчера по телефону сказал? Пусть, говорит, Геракл полюбоваться не забудет хорошей живописью. И в частности, пусть обратит внимание на «Портрет сэра Патрика Инглеса» кисти Генри Реберна.

– Не может быть.

– Мне сдается, старина, что как раз под этим портретом мы сейчас пьем отличное шотландское виски. Что ты о нем думаешь?

– О Патрикееве, портрете или виски?

– О виски, конечно. Я лично такого качества виски еще не пил…

Огромная пивная кружка остановилась за сантиметр до седого виска знаменитого ученого, путешественника и бизнесмена.

Одновременно ствол «Глок-16» в мощной кисти телохранителя больно уперся под правое ухо бригадира старателей.

Пятеро искателей рубинов в недрах острова Норт-Руне изготовились к драке, но скорее инстинктивно. Тем более, что они давно привыкли: принимать решения – удел бугра Феди.

– Это уже два аргумента, – просипел Федя, скосив глаз на ствол под ухом.

– Третий аргумент у меня за пазухой, а четвертый – на языке, – прошетал Чижевский.

– Перетрем, – согласился бригадир старателей.

К всеобщему облегчению, враждующие стороны двинулись к большому шестиместному столу, за которым поначалу расположились Чижевский и его телохранитель. Станислав Андреевич властно кивнул Кристоферу. Тот, с удовольствием закрепив на прежнем месте под стойкой бара двуствольный «шмайсер», с улыбкой изготовился принять заказ.

– А что, дружище, на острове пьют только пиво?

– Разумеется, нет, сэр. Пьют все. Но, судя по настроению клиентов, вы все предпочтете не чай с молоком, а нечто покрепче.

– Выкладывайте, старина, да поскорее. А то как бы настроение клиентов не потребовало что-нибудь более крепкое.

– Крепче шотландского виски на острове со времен набегов викингов ничего и не водилось.

– Годится. Несите пару бутылок. Для начала.

– Но проблема в том, что когда кончается пиво, виски дорожает. Кризис.

– Я думаю, эти парни зарабатывают в день столько же, сколько вы в год.

– Это верно. Но платят им аккордно. Промысловики-нефтяники получают на материке, а ребята, что с прииска, получат все только по окончании работы. Извините, при моем ремесле я должен иметь максимум сведений о кредитоспособности своих клиентов.

Присутствующие в пабе представители обоих кланов понуро опустили головы.

Чижевский весело оглядел загрустившую публику. Как мало, в сущности, нужно, чтобы сделать людей счастливыми.

– Думаю, я мог бы угостить стаканчиком-другим старого виски всех присутствующих.

– Чеки не принимаю. Банк на материке.

– Плачу наличными, – усмехнулся Чижевский. – Какая валюта принимается?

– Да хоть монгольские тугрики. Но лучше – фунты, евро и доллары. На худой конец норвежские и шведские кроны…

Когда шум приятного возбуждения на время стих, с тем, чтобы возобновиться вновь уже в форме приватных бесед за разными столами, Чижевский уперся пристальным взглядом в бугра: