Андрей Посняков - Красный Барон

— Вы глупец, Дженкинс! Зачем нам стрелять по крепости, если она и без того наша? Вы не слышали сигнала? Не видите каталонский флаг?

— Но… это может оказаться ловушкой, милорд!

— Может, Дженкинс, вполне может, — встав, граф прошелся по палубе, зябко потирая ладони. — И вот, если окажется, мы разнесем здесь все! Но только по моему приказу, Дженкинс. А сейчас — велите готовить десант.

Английский флот вошел в барселонскую гавань без единого выстрела, если не считать сигнального залпа повстанцев. И столь же беспрепятственно высадился десант, и английские солдаты совместно с каталонскими повстанцами быстро очистили город от гарнизона испанцев. Многие кастильцы — давно не получавшие жалованья оборванцы, набранные силой бог знает где — предпочли бою плен, большинство же из них просто разбежалось, пробираясь по берегам реки Льобрегат в Валенсию, и дальше — в Толедо и в Мадрид. Барселона оказалась в руках англичан, искренне ненавидящие испанцев каталонские мятежники громогласно праздновали победу. На площадях маршировали английские солдаты, били барабаны, прямо на узкие улочки выкатывали бочки с вином, и каталонский флаг гордо реял над крепостью на горе Монтжуик, захваченной повстанцами не без помощи Андрея Андреевича Громова.

— Хорошее вино! — искренне радовался Жоакин Перепелка, черпая большим ковшом из установленной на Королевской площади бочки. — Пейте, пейте, друзья, давайте ваши кружки! А вы что же сидите, сеньор Андреас? Уже напились?

— Да, пожалуй, что так, — с усмешкой кивнул Громов. — И тебе, парень, пора с алкоголем завязывать. Хватит, говорю, пьянствовать!

Подросток обиженно хлопнул ресницами:

— Так праздник же нынче! Праздник.

— Ну разве что ради праздника и нашей славной победы!

Веселье шло в городе повсюду. Играли уличные музыканты, плясали девушки, рекою лилось вино, и крики «Слава Каталонии!», казалось, были слышны в Матаро и даже еще дальше — в Жироне. Радовался за своих новых друзей и Громов, но не очень сильно — он знал, что радость эта будет недолгой, что не пройдет и десяти лет, как Каталония потеряет остатки своей свободы, превратившись в убогую и забитую провинцию полунищей страны. Так будет. Ну а пока чего ж — радуйтесь!

— Слава Каталонии! — подняв кружку с вином, пьяно выкрикнул Громов.

— Слава доброму королю Карлосу! — подхватил сидевший на плоских ступеньках народ. Из аркад расположенной рядом башни помахали руками и шляпами.

— Королю Карлосу — слава!

— Ой, гляньте-ка! — бросив ковш, Жоакин, хохоча, указал пальцем. — Никак, кузнец наш идет. И с ним… хо… сам команданте!

— Ну вот они, герои! — кивнув на Громова и мальчишку, весело произнес Жауме. — Без этого русского вообще бы ничего не вышло. Он дрался, как лев!

— Да все дрались, — вяло отмахнулся Андрей. — Выпьете с нами, господин майор?

— В следующий раз — обязательно, — команданте Каррадос поправил отвороты новенького красного мундира — и когда только успел его приобрести? Верно, подарок… но сидит как влитой.

— Вас, господин Андреас, хочет видеть одно важное, облеченное властью лицо… даже два лица!

— О как! — удивился Громов. — Аж целых два. Ну что же, схожу.

Он обернулся к друзьям:

— Надеюсь, вы меня здесь дождетесь?

— Дождемся, а потом пойдем ко мне, — расхохотался кузнец. — Жена уже готовит праздничный ужин.

— Ужин — это хорошо, — шагая рядом с майором, молодой человек плотоядно потер руки.

— Вы говорите только по-английски? — неожиданно поинтересовался команданте Ансельмо.

Андрей пожал плечами:

— Почему же? Еще и по-французски могу… правда, немного.

— Бьен! — майор тут же перешел на французский. — Хоть король Людовик нынче наш враг, но французскую речь здесь многие знают — Франция близка. Счастлив сообщить вам, господин Андреас, что вы сейчас получите достойную награду за свой подвиг.

— Награду? — удивленно хмыкнул молодой человек. — Я знаю многих людей, достойных ее куда более, нежели я.

— Имеете в виду ваших приятелей — кузнеца Жауме и этого мальчишку по прозвищу Перепелка?

— Ну да, их.

— Не беспокойтесь, они тоже получат свое… Сейчас налево, — команданте покусал ус. — Однако насчет вас кое у кого имеются планы. Кузнец и мальчишка — простолюдины, а вы — нет, поверьте, это чувствуется сразу. В вас нет ни тени раболепия или страха, всего того, что присуще неблагородным сословиям. Признайтесь, вы — российский дворянин?

— Хм… — озадаченно нахмурившись, Громов махнул рукой. — Ну пусть так. Пускай — дворянин, хрен редьки не слаще. Но я бы хотел спросить…

— Сейчас все узнаете, не так и далеко уже осталось.

Они зашагали мимо крепостной стены, на месте которой через пару сотен лет протянется изящная улица под названием виа Лайэтана, затем повернули направо, оказавшись в довольно-таки богатом квартале, судя по располагавшимся по обеим сторонам улицы дворцам.

— Улица Монткада — не для простых людей, — усмехнулся сеньор Каррадос. — Вот это — палаццо семьи д'Агиларов, а вон там, рядом — особняк барона Кастельет, за ним дворец Мека — нам как раз туда. Жаль, вы не успели переодеться, но… Мне велено доставить вас в любом виде.

— Пикассо! — узнав здание, вдруг воскликнул Громов. — Тут же музей Пикассо, а там, в той стороне — замок и сад, а за ним — французский вокзал, я там недавно гулял… с одной девушкой.

— Девушки — это хорошо, — поднимаясь по узким ступенькам крыльца, улыбнулся сеньор Каррадос. — О, у вас скоро будет много девушек! Кстати, вы не женаты?

— Был, но… сейчас нет.

— Женим! — пообещал майор. — Обязательно женим.

Пройдя через внутренний дворик — стоявшие на часах солдаты в начищенных до блеска кирасах отсалютовали гостям алебардами, видать, знали уже команданте — посетители оказались в просторном, с великолепными мраморными колоннами, холле с висевшим на стене большим овальным зеркалом, в котором отразился… самый настоящий бродяга — косматый, обросший темно-русой бородкою, в грязных бермудах, рваной футболке «Барон Рохо»… хорошо хоть трофейные ботфорты пришлись почти впору — их кстати, Жоакин притаранил, и правильно — не ходить же новоявленному «российскому дворянину» босиком! Да, еще перевязь — перевязь с палашом в потертых замшевых ножнах, снятая с убитого командира незадачливых кастильских пушкарей. Тот еще видок, вполне подходящий для того, чтобы играть в какой-нибудь рок-группе, но явно не пригодный для визита к важным и облеченным немаленькой властью людям.

По широкой лестнице они поднялись на второй этаж, оказавшись в роскошной, обитой зелеными шелковыми обоями приемной, перед резной двустворчатой дверью, по сторонам которой стояло двое солдат с алебардами.