Андрей Посняков - Красный Барон

— Мартин, — подумав, позвал молодой человек.

Подросток живо обернулся:

— Да?

— Так что еще говорила девчонка?

— Так я ж рассказал уже, — пожал плечами парнишка. — Она сирота, а дядька ее…

— Ты не про нее, — перебил Громов. — Ты про других говори. Говоришь, двое там — владельцы мельницы. Кто именно, как зовут?

Мартин взъерошил затылок:

— Зовут… ммм… Одного — Рональдо… ой, нет — Ромуальдо, а второго — Симон. Я показал бы, да тут, в толпе, не разобрать было. Но узнать можно обоих легко — держат себя слишком уж важно… и еще их все слушаются.

— Наверное, это люди, обиженные на нынешнюю власть, — задумчиво промолвил Андрей. — Мельницу-то ведь у них отобрали. По суду отобрали или как?

— Да не знаю я, — удивленно моргнув, подросток прищурил глаза от солнца. — Жарко как! Они что, специально нас на самом солнцепеке оставили? Чтоб умирали?

Молодой человек посмотрел в небо и улыбнулся:

— Нет, Мартин, не умрем. Еще совсем немного — и здесь будет тень вон от той горушки. Сильвио! — бывший лейтенант повернул голову к Головешке. — А с чего ты взял, что арсенал именно за той дверью? Крюйт-камера обычно под кормою.

— Что под кормою? — не понял Сильвио.

— Пороховой склад.

— Но я видел, как вахтенные несли туда мушкеты, именно в ту дверь, — Головешка убежденно тряхнул головой, черные глаза его засверкали, как будто до желанного освобождения оставалось уже очень и очень недолго. — И вообще — ключи нам не помешают.

— Пусть так, — согласился Громов. — Однако ж удастся ли нам их выкрасть?

Мартин неожиданно засмеялся, не очень радостно, но достаточно громко, так, что стоявший у трапа вахтенный, обернувшись, погрозил парню кулаком.

— Он выкрадет, — усмехнулся Сильвио. — И тогда, когда скажем. Можешь в этом не сомневаться, Андреас.

Ссыльные дружно замолкли — двое матросов, пройдя мимо них, настежь распахнули в палубе люк, как видно, исполняя приказ капитана проветрить трюмы. Резко пахнуло смрадом и запахом давно не мытых человеческих тел. Громов невольно поежился. Африканские рабы! Бедолаги… Как им в такую жару в душном трюме.

— А эти черные парни нас бы наверняка поддержали, — тихо пробормотал про себя бывший лейтенант.

— Эти-то дикари? — обернувшись, сидевший рядом Сильвио презрительно скривился. — И как ты собрался с ними договариваться? Они и языка-то человеческого не знают, да и не люди вовсе.

Молодой человек отмахнулся — прав Головешка, по большому счету — прав. Люди, не люди — а как договориться-то? Да и — верно — дикари, и кто знает, что у них потом на уме будет? Может, как в старом анекдоте про негритянскую активистку Анджелу Дэвис, которой во время визита в СССР очень понравилась фраза из кинофильма «Чапаев» — «вот с белыми покончим, и настанет счастливая жизнь». Ну или как-то так…

Никакими работами нынче ссыльных никто не тревожил — некому было особо приглядывать — правда, и покормить тоже забыли, да, похоже, никто ничего и не готовил сегодня — с камбуза дым не шел, а исполняющий обязанности кока матросик усвистал вместе со всеми в гавань. Так что бедолаги нынче остались без еды. Хорошо хоть еще вахтенный смилостивился, принес бочонок с теплой водою.

— Не пойму, зачем нас заковали-то? — звякнув цепью, тяжело вздохнул Мартин. — Боятся, что сбежим? Так куда? Я слышал, в каждом порту тому, кто укажет беглых, — особая плата, так?

— Так, так, — потянувшись, протянул сквозь зубы Рамон Каменщик. — И тут так, и в Чарльстоне, да везде. В порт никак нельзя нам — где мы там спрячемся, ничего и никого не зная? Выдадут, схватят — тут и говорить нечего.

— Эх, — мальчишка завистливо скривился, покосившись на храпящего крестьянина, здоровяка Гонсало Санчеса. — Вот кому хорошо, так это Деревенщине — спит себе и в ус не дует.

— И нам бы неплохо поспать, — тихо промолвил Громов. — Кто знает, что еще ночью случится?

— Да! — встрепенувшись, Рамон повернулся к Мартину. — Ты, парень, про ключи не забудь.

Пташка лениво отмахнулся:

— Сделаю. Уж в этом не сомневайтесь.

И такой у него был при этом вид, настолько уверенный, что бывшего лейтенанта как раз и стали тревожить сомнения: а точно ли этот парень — портной?

Громову неожиданно приснилась бывшая жена, голубоглазая блондинка Лена. В белом, расшитом красными гвоздиками платье она сидела за компьютером и, деловито хмурясь, составляла отчет для налоговой, сводя дебет с кредитом. Сам Андрей устроился рядом, на диване, терпеливо дожидаясь ценных указаний супруги — куда-то съездить, кому-то что-то отвезти.

— Ивану Петровичу, из общего отдела, надо заслать, — Лена на миг отвлеклась от клавиатуры и пригладила волосы. — И Тюфяковым.

— Не надо Тюфяковым, — покачал головой молодой человек. — Мы их в ресторан зовем — забыла?

— Ах да, да, в ресторан, — супруга наморщила лоб. — Вспомнила… Пожарники-то к нам в гараж когда явятся?

— А черт их знает, — покосившись на стоявшую над диваном на специальной полочке собственноручно сделанную модель фрегата, Андрей пожал плечами и предложил: — А и нечего их ждать, лучше самим наведаться, вопросы решить.

— Вот-вот, наведайся, милый, — одобрительно кивнув, жена вновь повернулась к компьютеру. — Прямо сейчас и съезди.

— Нет, лучше ближе к вечеру — так им удобнее: уже можно и в кабак, и выпить.

— Вообще-то так, — Лена задумчиво посмотрела на мужа… потом перевела взгляд на фрегат и как-то очень уж мило улыбнулась… как всегда делала, задумав какую-нибудь, с точки зрения Громова — гадость.

Вот и сейчас…

— Милый, ты ведь обещал свой корабль со стены убрать.

— Когда это я обещал? — молодой человек нахмурился, ожидая очередного «наезда» и последующей за этим ссоры, так оно обычно всегда и случалось.

Лена хмыкнула:

— Забыл уже… Я на это место картину повешу, которую мне Николай Николаевич обещал. Между прочим — настоящий Саврасов!

— Кто Саврасов — Николай Николаевич?

— Ой, Громов, не надо, а? Задолбал ты уже своими шутками.

— Я задолбал? — поднявшись с дивана, Андрей скрестил на груди руки. — Саврасов, говоришь… Такой же, как тот поддельный Дега? Помнишь, ты говорила «совсем небольшой эскизик»? И денег в эту разрисованную картонку втюхала — немерено, а потом оказалось…

— Ну ладно, ладно тебе, — примирительно буркнула супруга. — Подумаешь, прогорели тогда. С кем не бывает? А произведения искусства, между прочим — самое лучшее вложение капитала, пора бы знать! Так что здесь, над диваном — Саврасов! Ну милый… тебе что, трудно свой кораблик в спальню перенести?

— Да заставлено все в спальне, сама ж знаешь. А, впрочем, как хочешь, — прекрасно зная, что жену не переспоришь никогда, Андрей махнул рукой. — Переставлю, чего уж.