Роман Корд - Чужие крылья – 2

Делегация летчиков отправилась в деревню за шанцевым инструментом. Оставшиеся, ведрами, принялись таскать и переливать топливо из одних самолетов в другие. Виктору и его звену выпала задача прикрывать аэродром в готовности номер один. Он сидел в кабине, ерзая чтобы не замерзнуть и наблюдал, как суетятся однополчане, выдалбливающие щели в мерзлой земле. Впрочем, радовался он зря, на следующий день лопатой пришлось помахать и ему.

Шубин проявил кипучую энергию и заставил работать всех. В строительстве принимали участие не только работники БАО и техники полка, но даже летчики. Среди солдатских шинелей мелькали платки и шубы мобилизованных на работы жителей деревни. Даже его любимица — Галка, бегала с ведрами наравне с остальными. И эта командирская энергия пошла на пользу, через два дня полк был надежно укрыт, все самолеты получили индивидуальные капониры, были построены землянки, вырыты щели. Силами полка, в близлежащих деревнях были организовано три поста ВНОС. Из истребителей слили топливо, что позволило заправить и сделать боеготовыми по одному звену в каждой эскадрилье. Установили полковую радиостанцию. Летчики, в свободное время зубрили район боевых действий, их принимал лично комполка. Здесь Виктору пришлось легче, он хорошо помнил эти места еще по прошлогодним боям. Также, в эти дни случилось два приятных события. По случаю очередной годовщины Красной армии, ему присвоили очередное воинское звание — лейтенанта. Он ни на минуту не сомневался, что это подсуетился Шубин, выдав своеобразный аванс. Как тот сумел пробить такое решение в столь короткий срок, для Виктора осталось загадкой, но за такого командира стоило держаться руками и ногами. А вторым событием оказалось то, что Рябченко, его ведомый, не пьет. Это не стоило бы и выеденного яйца, но Рябченко объявил об этом в столовой, а также заявил, что жертвует свою порцию своему командиру — Саблину. Увидев, как позеленела от зависти физиономия Соломина, Виктор понял, что хоть какой-то толк от ведомого уже есть…

Мотор ревел на низких оборотах, молотя винтом воздух, смешанный со снегом ветер проникал в открытый фонарь, обжигал лицо лютым холодом. Саблин как мог, прикрывался перчаткой, но холод все же добирался, терзая застарелые ожоги, отвлекая. Он чуть приподнялся из-за козырька, опасливо выглянул. Четверка истребителей уже набирала высоту, пара других разгонялась по полосе. Пилот одного из ожидающих взлета Яков, высунувшись из кабины, махал кому-то рукой. Стоящая у КП фигурка в шинели, махала в ответ, и, приглядевшись, Виктор опознал в ней Таню. Поднятый винтами снег, запорошил глаза, и он торопливо плюхнулся обратно. Почему-то стало грустно.

— Пошли, — голос Шубина прозвучал в наушниках резко, неожиданно. Саблин плавно толкнул сектор газа и истребитель, затрясся, запрыгал, разгоняясь по неровностям аэродрома.

Над заснеженной линией фронта оказалась грозная сила — сразу двенадцать Яков полетели на ознакомительный облет района боевых действий. В небе была вторая эскадрилья, и эта был второй вылет Виктора за день. По непонятным причинам Шубин решил лично контролировать облет, и они с Виктором шли парой чуть в стороне и выше основных сил.

Снова лететь с Шубиным оказалось настоящим удовольствием. Все перестроения получались словно сами собою, без всяких команд. Оба вылета он летел рядом с командирской машиной, словно привязанный и, заходя на посадку, Виктор даже успел заметить довольную улыбку комполка. Сели они синхронно, заставив наблюдающих летчиков завистливо переглянуться.

Третий вылет комполка почему-то решил не делать, оставив на земле и Саблина. В полет вместо Виктора поднялся начальник воздушно-стрелковой службы полка, капитан Земляков. Десятка Яков ушла в небо, а Саблин остался, хотя летела именно его эскадрилья. Удивившись командирской логике и немного послонявшись без дела, Виктор пошел помогать Палычу.

Помощь оказалась весьма кстати. Палыч как раз раскапотировал самолет, и, предусмотрительно отойдя в сторону, свернул козью ножку, и теперь шарил по карманам в поисках зажигалки. Виктор достал свою и довольный механик, задымил, выпуская клубы сизого махорочного дыма. Саблин составил ему кампанию.

— Заяц нужен, командир, — Палыч одной руке держал самокрутку, а другую сразу сунул в истрепанную замасленную тряпку.

— Если получится, то достану. — Виктор не сразу опознал в тряпке муфту, что техник сделал прошлой зимой из заячьей шкуры.

Мимо них с важным видом прошли две девушки-оружейницы. Мужчины машинально прервали разговор, поглядели им в след.

— А девчонки в экипаже как? — спросил Виктор? — Нормально? Работать умеют?

— Бабы, — Палыч сплюнул на снег желтым, — куда им? Их дело ноги раздвигать, да борщ варить. А они к самолету лезут, будто тут медом намазано…

— Чего-то ты Палыч бука, — засмеялся Виктор, — или они тебе не улыбаются?

— Чего мне эти свиристелки? — буркнул Палыч, — у меня дочка, старшая, их лет. Это тебе думать надо. Выглядишь как дед старый. Мало что седой, так еще и бороду эту нацепил, партизанскую. Тебя кстати дедом и прозвали уже. Не слыхал?

— Нет, — удивился Виктор. Известие, что у него появилось прозвище, оказалось немного неприятным. До этого он прекрасно обходился без него.

— Значит, услышишь, — отмахнулся механик. — О. Красавцы наши идут. Шерочка с машерочкой.

От КП взявшись за руки, неспешным, прогулочным шагом шли Быков и Таня.

— Красиво идут. Прямо как вы с командиром сегодня, когда садились.

— Палыч, перестань, — Виктора подначка механика начала злить.

— А чего ты? — деланно удивился Палыч. — Сам девку проворонил, а теперь бесишься.

— Я не проворонил. И вообще у меня невеста есть. В Саратове ждет.

— Ну, раз есть, — хитро усмехнулся механик, — то тогда конечно…

— Слушай, — обрывая неприятный разговор, сказал Виктор, — мне нож нужен. Такой как ты раньше мне дарил. Можешь сделать? Мой потерялся, когда сбили.

— Сделаю. А как тебя сбили-то? Рассказал бы.

— Да устал я тогда, Палыч. — Виктор вяло махнул рукой, показывая, что не хочет говорить на эту тему. — Просто устал… — Вдалеке послышался гул авиационных моторов, появились черточки возвращающихся истребителей. Он, щуря глаза, пересчитал самолеты и довольно улыбнулся. Возвращались все. Это было хорошо, это было правильно.

Маленькие деревянные самолетики летели над землей. Они то сходились вместе, то вдруг рассыпались в разные стороны, делали перестроения, набирали высоту и стремительно пикировали вниз. Саблин и все его звено, словно малые дети, ходили друг за другом и воевали. Воевали зажатыми в руках, любовно вырезанными самолетиками, серьезные, сосредоточенные. Виктор скупо, словно по радио, давал вводные, командовал. Остальные летчики, поскольку радиопередатчиков на их машинах не было, не отвечали, лишь, комментировали свои действия. Шла интересная и очень важная игра „пеший по летному“ или „розыгрыш полета“. Конечно, было бы гораздо эффективнее отрабатывать все это в небе, но больно уж дорогое получалось удовольствие. Вот и приходилось воображать себя воздушным бойцом, стоя на земле.