Влад Савин - Лениград - 43

Только что был отбита атака союзников на Нарвик. И любые резкие акции англичан в Стокгольме, да еще против такого лица, однозначно вызвали бы немецкое вторжение, так что шведские власти решительно предупредили «джеймс бондов» вести себя сдержанно, полиция получила указания, немедленно пресекать и даже стрелять. И если в Лондоне могли пренебречь мнением каких-то шведов, то получить в итоге Швецию, захваченую русскими войсками, совершено не хотелось — а в свете последних событий на Восточном фронте казалось вполне вероятным, что русским за два-три месяца удастся пройти от Лулео до Гетеборга, гоня немцев назад; существующее положение нейтральной Швеции, если уж не удастся занять ее самим, вполне устраивало англичан. Так что резидентуре УСО было приказано не мешать, хотя в другое время… Наблюдали издали — но не вмешивались. А на официальную ноту, направленную после, был сдержанный ответ советской стороны — было чисто техническое обсуждение шведского вопроса. В конце концов, у Рейха нет большого интереса получить еще один театр военных действий, а у СССР нет лишних войск, которые не требовались бы на фронте — так что почва для консенсуса была.

Говорил, большей частью, человек в очках. Его внимательно слушали.

— Здравствуйте, господин народный комиссар. Думаю, меньше всего, Вы ожидали встретить здесь МЕНЯ? Тем не менее, я здесь. Исключительно потому, что никто, кроме нас с Вами, не сможет прекратить самоубийственную бойню двух братских, социалистических государств. Заверяю Вас, я в здравом уме и при памяти.

Я не боюсь уже ничего. Зная мою биографию, Вы без труда можете определить, насколько я страшусь плена и суда, или даже самой смерти. Я солдат-доброволец, боевой офицер, ветеран прошлой Великой Войны, награжденный боевыми орденами. Все, что могло меня пугать, давно преодолено мной и теперь лишь усиливает мой дух. Одно лишь меня страшит — гибель великой идеи, служению которой я посвятил свою жизнь. Чтобы не допустить этого, я прибыл сюда, и предлагаю Вам выслушать мои предложения. Должен сразу предупредить: я не принес Вам акт капитуляции, я хочу дать нам — русским и немецким социалистам — будущее.

Эта, вторая Великая Война началась вовсе не 1 сентября 1939 года, и не закончится завтра или послезавтра, она не закончится даже через пять или десять лет. Она будет продолжаться еще долго, просто в ней поменяется состав сторон. В этой папке мой меморандум, там сказано довольно много и подробно, о причинах войны и ее подлинных, на мой взгляд, движущих силах, сейчас же я скажу кратко: война была развязана англосаксонской финансовой олигархией, с целью полного и окончательного уничтожения социалистической идеи. Сначала — в Германии, затем — во всем мире, в том числе и в Советском Союзе. Нас убьют сейчас, именно убьют, поскольку Рейх не сдастся — он не запятнает своих знамен предательством или бесчестьем, Рейх умрет в бою, как солдат. Германия же умрет, как государство немецкого народа, победители — подлинные победители — превратят ее в аморфное скопище людей, неспособное, в дальнейшем, генерировать национальные и социальные идеи. Социализм с немецким лицом окончательно уйдет в архив истории — и вот тогда возьмутся за вас, господин народный комиссар. Или за ваших потомков — если процесс несколько затянется. И вас тоже убьют, только — несколько позже. Но убьют непременно, потому что нынешняя война — не война империй, не война за колонии или ресурсы, это ВОЙНА ИДЕЙ. И мы с вами, на самом деле, должны бы стоять, в этой войне, по одну сторону фронта, господин русский социалист, господин народный комиссар Советского Союза, один из виднейших политических лидеров Советского государства, Вы должны бы это понимать. Между нами есть разногласия, в понимании идеи социализма, это бесспорно — но, с другой стороны, между нами гораздо больше общего, чем могло бы казаться. Возьмите даже меня — славянин по рождению, австриец, по месту рождения — не стал ли я подлинным немцем, частичкой единого социалистического Рейха, в большей мере, чем иные чистокровные немцы, ведущие свою родословную из невообразимой глубины веков? Когда идея главенствует над кровью, мы — национал-социалисты Германии — становимся не меньшими интернационалистами, чем вы, русские, не так ли, русский политический лидер, мингрел Лаврентий Берия?

— Не мы начали эту войну — сказал человек в пенсне — и хотите сказать, что ваш фюрер действовал по указке названой вами англосаксонской олигархии? А признать нас «недочеловеками», занимающими «жизненное пространство», по праву принадлежащее вам, тоже в Лондоне подсказали? Вы несли нам даже не капитализм, а рабовладение — и теперь называете себя нашими братьями по социалистической идее? Кстати, теория «мировой революции» в СССР сейчас совсем не популярна.

— И это ваша самая большая ошибка. Неужели вы не поняли, что сосуществования между вами и миром капитала быть не может? Да, с вами будут договариваться, торговать, вам станут улыбаться, пока вы сильны, и пока вы нужны им для какой-то цели — но когда вы встанете у них на пути, вас раздавят без всякого сожаления, с жестокостью, превзошедшей нашу. То, что наши страны, оказались в состоянии войны — трагическая ошибка. Я и теперь считаю, что национал-социализм был единственно оправдан и необходим, чтобы поднять Германию с колен — но он является совершенно негодным орудием на международной арене, ваша идея там лучше. Беда и вина фюрера в том, что он был слишком национальным вождем, когда же ситуация переросла национальные границы, он этого совершенно не понял. Да и мы тоже не понимали, ослепленные мгновенным величием Германии, поднявшейся из пепла!

— У нас была та же задача, двадцать лет назад — сказал человек в пенсне — мы должны были поднять страну, разоренную еще больше вашей, у вас после той Великой Войны все же не было Гражданской, длившейся столько же. И нас в открытую готовились раздавить, готовя «крестовый поход» против большевизма. Но мы и тогда не объявляли себя «высшей расой», для которой все прочие, это недочеловеки. Вы говорите о социализме — а где он у вас? Исключительно для «своих», кого вы объявили истинными арийцами — а всем прочим вы оборачиваетесь Римом худших его времен, когда не римский гражданин мог быть в той цивилизации лишь рабом.

— Это была наша ошибка — повторил его собеседник — и нам пора ее исправить и сплотиться, единым фронтом, как братьям по духу и идее, против общего врага — англосаксов и их правящей верхушки, теневых финансовых воротил Британии и Североамериканских Штатов. Сегодня эти враги готовы уничтожить национал-социализм — и, при этом, с величайшим политиканским мастерством, убивают нас вашими руками. Советский Союз понес уже, в этой войне, самые большие людские и материальные потери и они обещают стать еще больше, достигнуть совсем уже невероятных величин — а вот кому достанется сладкий плод победы? Вам не отдадут Европу, не обольщайтесь. Даже и территории, которые вы сможете удержать по праву нахождения на них ваших солдат, вы не удержите долго — вам просто не хватит на это сил и средств, как материальных, так и просто людских ресурсов. Против вас, как и против Рейха, сплотятся единым фронтом, кто — выполняя волю своих политических лидеров — пешек, в руках теневых финансовых магнатов, кто — по принуждению, кто-то будет, банально обманут, красивыми словами о мировом братстве и угрозе с красного Востока. Вам дадут разорить себя в немыслимой гонке вооружений, как и Рейху, а затем — истечь кровью в боях с количественно превосходящим врагом. Мы умрем сегодня, вы — завтра — вот печальный, но неизбежный итог нашего с вами сегодняшнего противостояния. В то же время, объединившись, Россия и Германия будут непобедимы.