Олег Петров - Один Из Восьми

Но и цена ошибки велика. И Иван, доверившись ей, скорее всего, дал ей право решить, чего она сама достойна. Если он так мастерски манипулировал ее имплантами, то вполне возможно, что предусмотрел и «плохой» вариант. И проснется она завтра в каких-нибудь трущобах с головной болью, и не вспомнит ничего. А самое главное, сам Иван про нее больше не вспомнит, и будет прав…

Она мысленно прокрутила все эти соображения еще раз, в поисках изъянов в логике. Но нет, теперь все понятно и давно решено. И сразу же стало спокойно и хорошо, и захотелось спать… День был длинный, а вечер тем более… Нужно отключить измученные мозги. Последнее, что пришло ей в голову перед провалом в крепчайший сон, это вопрос, каким бы способом состричь с Лины волос, а главное — зачем это вообще нужно?..

За несколько секунд до срабатывания «демона»-будильника Альбина проснулась сама и убрала мерцающую иконку из поля зрения. Включила свет. Щурясь, вылезла из-под одеяла и осталась голышом, для бодрости. У нее почти не было с собой личных вещей, которые надо было собирать, так что через десять минут она уже была собрана, одета и не спеша прихлебывала свежезаваренный чай с припасенной булочкой. Утро начиналось неплохо, осталось только добраться до аэропорта, и желательно, без приключений.

Покончив с чаем, она ополоснула чашку, повесила через плечо сумочку и, оставив ключ в ячейке на этаже, спустилась на лифте в фойе. На улице уже вовсю гудела утренняя суета. Машины потоком шли по набережной, отсвечивая яркими стоп-сигналами, гроздьями ярких точек двигались по мостам, отражаясь в темной дунайской воде. Еще хорошо видна ночная подсветка зданий, но небо уже совсем посветлело, а на востоке, где сквозь тучки вставало солнце, царила яркая свистопляска лучей в багрово-желтых тонах…

Альбина процокала вниз по ступенькам и остановилась, оглядываясь в поисках подходящего транспорта. Увидев потенциальную клиентку, таксисты оживились, но первым, ловко подрулив к самому бордюру, перед ней остановился миниатюрный серебристый «Опель» без единого знака принадлежности к таксопарку. Пассажирская дверь беззвучно раскрылась, откинувшись вверх.

— В аэропорт, мисс? — по-английски спросил Янош Полгар. — Старым знакомым скидки.

Летчик вслепую продирался сквозь вязкие слоистые облака, полагаясь на указания с Земли. Внимательные голубые глаза цепко держали в поле зрения шарик авиагоризонта, следили за оборотами двигателя и отклонением рулей. Работа была тяжелая, но для молодого старшего лейтенанта не было ничего прекраснее, чем этот слепой полет над морем где-то к северу от уже ставшего родным аэродрома.

Он любил летать и делал это с удовольствием, тем более что интенсивность полетов в последнее время сильно увеличилась. Такие изменения в «политике партии», ранее державшей летчиков на голодном керосиновом пайке не могли не радовать, и уже почти полгода налет молодых лейтенантов рос, как снежный ком. Разумеется, не обходилось и без аварий, были и катастрофы, но кто станет отказываться от полетов?!

Участившиеся полеты советских летчиков явно кого-то сильно заинтересовали по ту сторону границы, и зонды-шпионы еще с прошлой зимы начали доставлять постоянную головную боль. И дело было не только и не столько в том, что они могли что-то пронюхать или сфотографировать. Главное — они создавали опасность для полетов авиации, в том числе гражданской, да и Мурманск не так далеко. Мало ли, какая гадость людям на головы прилетит! С другой стороны, перехват таких зондов был неплохой тренировкой для новоиспеченных морских авиаторов.

— Шесть триста, до цели двенадцать — подсказала Земля, и старший лейтенант слегка принял ручку на себя, чтобы поскорее оказаться выше облаков и начать визуальный поиск цели. Но долго искать не пришлось. Истребитель неожиданно вынырнул из белой каши и в ярко блеснувшем солнце летчик увидел проклятый «пузырь» прямо перед собой…

Он успел среагировать, и почти вовремя. Самолет резко встал на крыло, уходя вправо, но все-таки чиркнул неторопливо плывущий баллон левой плоскостью. Раздался громкий треск, и машина завертелась, словно от гигантского пинка. Отчаянно штопоря, Миг-15 устремился вниз, к почти неподвижной серой глади Белого моря.

В кабине стоял такой грохот, будто зенитный снаряд угодил. Не то, чтобы старший лейтенант знал, как это на самом деле бывает, но все равно… Удивительно, насколько он был спокоен и собран в этот момент. Если разрушено крыло, то останется только дернуть ручку катапульты, хотя и тут неизвестно, как все пойдет. И с катапультой лучше не затягивать, иначе шансы быстро сведутся к нулю. Шесть километров в запасе есть, но они растают за несколько секунд, и тогда…

Нужно попытаться спасти машину, подумал старший лейтенант, осторожно придавливая левую педаль и отдавая ручку от себя. Однако, его руку чуть повело, и ручка тоже стала отклоняться влево. И тут словно что-то вспыхнуло в мозгу, будто буквы всплыли и голос заорал: «Крен в нейтраль!»

Это было настолько ярко и убедительно, что старший лейтенант послушался и скорректировал положение ручки, пытаясь понять реакцию машины. Еще оборот, еще… Вроде, замедляется! Еще пол-оборота, и вращение прекратилось совсем. Летчик взял ручку на себя и осторожно вывел самолет из пике на вполне комфортных двух с половиной километрах.

Ну, и дела! Самолет явно ведет влево, на конце крыла хлопают какие-то лохмотья… Однако, в целом машина вполне послушна. Летчик отдышался, собрался с мыслями и четко доложил на землю о происшествии. Земля ответила, что цель с экранов исчезла и приказала возвращаться. Он, конечно, любил летать, но возразить тут было нечего. Нужно срочно садиться, потому что если повреждены какие-то магистрали, то до аэродрома можно и не дотянуть.

Осторожно направив машину в сторону суши, он еще раз вспомнил свои действия во время аварии. В самом деле, отклонив ручку влево, он создал бы дополнительное скольжение во внешнюю сторону, чем усугубил бы свое положение и скорее всего продолжал бы штопорить.(хорошо известная особенность подобных самолетов — прим. авт.) Через три-четыре оборота понял бы, что ничего не получается, и попытался «выйти», а там уже, как повезет…

Перед самой посадкой, подходя со снижением к четвертому развороту, старший лейтенант вцепился взглядом в проносящиеся мимо сопки, четко контролируя свое положение относительно земли. Он выровнял поврежденную машину и слегка принял вправо, чтобы не пройти слишком низко над опасным оврагом, грозившим его самолету непредсказуемыми воздушными потоками. Глазомер у летчика был отменный, только опыта пока не хватало…