Сыромятникова Ирина - Житие мое

– Нет, это старые семьи, у которых земли немерено. У них здесь все свое было: жратва, законы, армия. Они и НЗАМИПС отсюда выжили, а теперь пятки грызут. – И пояснил: – Я здесь родился, но сбежал, боялся, что папаня в Каштадар продаст.

Вопросов к Арангену у меня больше не оставалось.

Пока мы ели, все было тихо, а потом селяне начали скапливаться за оградой. Не люблю я, когда люди так вот стоят и смотрят. Под навес бочком протиснулись трое мужиков, одетых с претензией – в скрипучих лакированных сапогах, пиджаках и картузах. И это летом, в самую жару. Однако, делегация!

Самый представительный из вошедших отвесил нам натуральный поясной поклон (я даже про пиво забыл на минуту):

– Здравствуйте, господа хорошие! Прощенья просим.

– За что?

Мужик растерянно захлопал глазами. М-да, шутить с ними бесполезно – сам потом будешь как оплеванный.

– Да вы присаживайтесь, уважаемые, в ногах правды нет. Кто вы и какие у вас к нам дела?

Трактирщик молча подтащил к столу еще три стула.

– Староста я, стало быть, тутошний, Агапий.

– Рад знакомству. Тангор.

– Окажите, стало быть, божескую милость! Избавьте общество от чужеземных злодеев.

Кажется, я начал понимать суть проблемы. Очевидно, в глазах этой деревенщины каждый путешествующий в автомобиле был по меньшей мере членом правительства, а уж глядя на мой мотоцикл, они просто не могли подобрать подходящего титула – фантазия отказывала. То есть они взывали к представителям власти, а поскольку двое из нас были сотрудниками НЗАМИПС, мы даже послать их на фиг с чистым сердцем не могли. Вдруг нажалуются?

Я почесал шелушащийся нос (результат извращенного времяпрепровождения на пляже):

– Это тех, что в фургоне? А что с ними не так?

– Ну дык, как они приехали, так человеки пропали!

Люди у них куда-то делись.

– Черные? – для проформы уточнил я.

Староста и присные энергично замотали головами:

– Мельник, стало быть, наш, Пафнуций!

Нет, черного не могли назвать таким именем, черный бы не дался. Пришлось набраться терпения и продолжить разговор (все равно они от нас просто так не отвяжутся):

– Сколько людей пропало?

– Мы ж говорим, Пафнуций!

– Один, стало быть, человек. – Тьфу ты, еще и словечко привязалось!

Селяне заулыбались понятливости начальства.

– Как пропал, опишите подробно.

Где-то через четверть часа выяснилось, что мельник уехал в соседний городок за какой-то мелочевкой на трехосной телеге (жернов ему, что ли, новый нужен был?), а через пару дней, когда селяне уже начали беспокоиться, с той же стороны приехал пестрый каштадарский фургон. И повозка, и кони у приезжих были другие, почему местные решили, что каштадарцы в чем-то виноваты, не разбери поймешь, на мой взгляд, наиболее вероятной причиной исчезновения человека казались нежити.

– А может, ваш мельник просто загулял где-то?

– Не можно, господин хороший, у Пафнуция семья, да и собака его дурно выла.

С точки зрения черного, наличие семьи говорило только в пользу загула, а собака… М-да.

– Оставайтесь здесь, сейчас я все выясню!

Чистильщик увязался следом.

Мне нужно было поговорить с каштадарцами. В то, что им за каким-то Шорохом потребовалось убивать мельника, прятать где-то его лошадей и фургон, а потом являться в деревню покойного, я категорически не верил. Вот только поймут ли они меня?

При моем приближении обитатели фургона приняли боевую стойку, в смысле дети скрылись внутри, а взрослые вышли навстречу. Впереди встала тетка с буйно начесанной шевелюрой (по всем признакам – черная), а за ее правым плечом занял место плечистый мужик весьма специфической наружности. Выглядел каштадарец как заправский телохранитель, только рост (он был на полголовы ниже меня) немного портил впечатление. Наверное, муж, а может, и сын. Кто знает, сколько лет этой кикиморе?

– Какая телка! – восхищенно пробормотал Соркар, из чего я сделал вывод, что он черный по отцовской линии. Я-то в Краухарде вдоволь насмотрелся на этих чернооких красавиц. Вон, староста наш, вроде тихий мужик, а со своей старухой так ругается, что на полдолины слышно. На фиг, на фиг! Идеальная женщина должна быть как хомячок – маленький, пушистый и не разговаривает.

Я остановился за три шага от цели – правильно выбранное расстояние предотвратило множество конфликтов. Кланяться не стал, но и долгих разглядываний себе не позволил – просто чуть прикрыл веки, пряча взгляд.

– Добрый день, мадам! – обращаться всегда следует к старшему. – Вы понимаете по-ингернийски?

– Мы понимаем, – ответил из-за ее спины боец.

– Эти добрые люди, – я мотнул головой в сторону мрачной толпы, исподволь заполнявшей площадь, – беспокоятся о своем соплеменнике. Не попадалась ли вам на пути в последние дни трехосная телега, запряженная парой крупных гнедых лошадей?

Каштадарцы обменялись парой фраз на чирикающем наречии.

– А что, если нет?

– Тогда я развернусь и уеду, а вам придется разбираться с этими добрыми людьми самостоятельно.

За нашим общением наблюдало уже человек сорок.

Они еще немного посовещались.

– Кто вы такой, чтобы спрашивать? – уточнил мужик.

Почти нахальство. Или тетка решила, что сможет завалить полноценного мага?

– Я сотрудник НЗАМИПС! – Пришлось расправить плечи и продемонстрировать мое очередное временное удостоверение, которое я по чистой случайности нигде не потерял, а Сатал – не забыл мне выдать.

Новость вызвала сильное возбуждение и нездоровый интерес черноокой ведьмы.

– Надзора-а? – с сильным акцентом переспросила она, строя мне глазки.

– Он тоже из надзора, – поспешил я переключить ее внимание на Соркара, – только раненый. А мне нужно знать про телегу.

– Нам не нужны неприятности, господин! – Громила едва заметно скрючился (явно привык иметь дело с черными, но сам – не волшебник). – Мы сами ничего не знаем, но один из детей видел большую повозку, рядом с которой ходили люди. Потом что-то ярко вспыхнуло, он испугался и убежал.

– А какого цвета была вспышка? – уточнил я.

– Это важно?

– Важно.

По цвету иногда можно определить тип Источника. Белые заклятия никогда не бывают синими или фиолетовыми, а черные – желтыми или оранжевыми.

Мужчина сходил к фургону и о чем-то поговорил с детьми, каштадарка продолжала подмигивать Соркару. Наверное, он ей отвечал (вот баран!).

– Мальчик у нас еще мал, – виновато пожал плечами вернувшийся каштадарец, – но по его словам выходит – словно солнце зажглось.

– Ждите здесь, никуда не уезжайте!

Это следовало обсудить без посторонних. Велев селянам скрыться с глаз и не раздражать начальство (меня то есть), я вернулся в харчевню и устроил свой собственный военный совет.