Игорь Бусыгин - Игры богов

— И что делать дальше? — Олег задал сам себе идиотской вопрос. — Надо попросить, чтобы меня отвели к проводнику, а ещё лучше, чтобы проводник появился здесь сам.

Прошло совсем немного времени, чтобы сориентироваться; Олег считал удары своего сердца, досчитал до трёхсот шестидесяти четырёх. Слегка шевеля полупрозрачными крыльями, перед ним появился юноша. Олег от изумления присвистнул, если не обращать внимания на крылья, он был похож на Игоря-варяга, как брат-близнец.

— Надо будет приблизить к себе Игоря. А что? Честен, умён, отважен, силы неимоверной, а главное — как губка впитывает новые знания, отбрасывает автоматически всякую грязь и мерзость; правда горд не в меру, но это по молодости, пройдёт.

— Давай я покажу тебе наш город-дерево, — юноша улыбнулся, да так, что у Олега защемило сердце.

— Покажи, — Олег, как истинный посол, величаво наклонил голову.

— Полетели, — ещё раз улыбнулся юноша.

И они полетели, у Олега от неописуемого восторга мурашки побежали по всему телу. Они летели не спеша, Олег озирался с немалым удивлением.

Он увидел дома одно-, двух-, максимум трёхэтажные, но что это были за дома! Стены были сплетены из ветвей дерева, да так плотно, что было ясно: ни ветер, ни дождь этим домам не страшны. А крыши! Крыши были созданы из цветов, причём у каждой — свои цвета и оттенки. И везде, абсолютно везде, его встречали улыбающиеся, счастливые лица. Ему показалось, что в улыбке каждого, в выражении глаз видится участие, готовность при необходимости мгновенно придти на помощь, даже без его просьбы, но если он откажется, его поймут и не станут навязываться. Внезапно в его голове возникла крамольная мысль: «Технологии, техника развиты у них до невозможного, это я уже видел, убедился. Так может у них счастье искусственное, счастье под гипнозом, а?» — ехидно спросил Олег сам себя.

Юноша, он представился Крисом, как будто прочитал его мысли, глаза его стали серыми и очень серьёзными, и он медленно, без улыбки проговорил:

— Лети в сторону гор, там ты тоже увидишь кое-что интересное для тебя.

И Олег полетел. Для начала он опять взмыл вверх, наслаждаясь свободным полётом, поднялся до грозовых туч, что медленно ползли по небу, ликуя, заскочил в одну из них и как будто искупался в холодном горном ручье.

«Хоть голову помою, — внезапно подумалось скептически. — Ладно, вернемся к скучной реальности, что ж там в горах? Вперёд, к неведомому!»

Но в голове шевельнулась нехорошая мыслишка: «А может не стоит, может остановиться на том хорошем, что я увидел? И остаться жить в этом прекрасном хорошем? Ну уж нет, смотреть, так смотреть на всё, ведь мало только посмотреть, надо ещё и увидеть, и ещё даже думать и творить, творить будущее, вперёд, назло самому себе, ну а может даже друзьям и заодно врагам!»

И он, сложив крылья, бросился головой вниз. Перед самой кроной Олег с трудом, да так, что мышцы застонали, распрямил свои стрекозлячьи крылья, долетел до окраины дерева-дома и увидел вздымающийся к небу отвесный горный склон с зиявшей в нём пещерой; вход в неё обрамляли отёсанные явно не руками человека жёлто-белые столбы и перекрывала циновка, сплетённая из живых лиан. Интересно, пещера была жильём человеческим или храмом какого-то бога? Олег, рассматривая украшавшие завесу узоры в виде переплетённых змей, — да это же не лианы, это живые змеюки! — с омерзение сплюнул. Змей он не любил с тех пор, когда Перун подарил ему смертельную гадюку, ту, что он засунул в череп псевдоконя своего.

Справа, между четырьмя огромными деревьями с фиолетовыми листьями, похожие на родные и любимые дубовые, виднелся фасад просторного дома, стоящего на огромных резных пнях. Вдоль него тянулась веранда, на которую неспешно заползала ажурная лестница, а сверху парила полупрозрачная кровля, поддерживаемая витыми, в виде гигантских змей, подпорками. На одной из них, выдававшейся над крышей метра на полтора, полоскался флаг с изображением кольца, внутри кольца — спираль. В самом конце поляны, окруженной мощной зарослью желтовато-коричневых стволов, похожих на земной бамбук, виднелись кровли хижин, весьма просторных — не меньше, чем его терем на днепровском берегу, где после его смерти он был торжественно сожжен. Кое-где над крышами вился дымок, и чуткий нос Олега улавливал незнакомые, но вкусные запахи — там что-то жарилось, варилось и пеклось, и это «что-то» походило на пирожки с мясом и на медовые коврижки. Решив, что с голоду здесь не помрёшь, Олег не спеша полетел к возможному обеду.

Вокруг царила тишина, только какие-то птицы или зверьки попискивали в листве, слышался отдаленный мерный гул падающего и поющего только одному ему известную песню водопада. Из-за своей вечно требующей новых знаний головы Олег опустился рядом с пещерой.

Внезапно полог, скрывавший вход в пещеру, отодвинулся, змеи зашипели, и из глубины, озаренной неярким голубоватым светом, возникла высокая чёрная фигура, выше Олега примерно на две головы. И этот запах… Сильный, непривычный, но приятный… Запах мёда и горьковатых трав… Справа что-то хрустнуло, он резко обернулся.

Примерно в тридцати шагах, сбившись плотной кучкой, стояли три красавицы. Две, с растрепанными торчащими в разные стороны лохмами, были похожи друг на друга как сестры-близнецы, только одна была чёрная, а другая — белая. У третьей, что стояла впереди, на плече устроилась птица. Великолепная птица! Совсем небольшая, с воробья, однако невероятной красоты: алая, с бежевой грудкой и золотистым хохолком. Хвост её расходился, словно крошечный веер и блистал всеми оттенками утренней зари, и она ещё пела.

Вышедший из пещеры чёрный гигант сделал ему приглашающий жест. Олег громко сглотнул слюну и решил: «Отобедаю и разузнаю; хорошо, что прихватил с собой алкогольные плоды, может выпьем, а может и нет. Ох, и мысли мои, как тараканы разбегаются неведомо куда, то вдаль, то поперёк, и вообще…»

Выпили, закусили, Олегу показалось, что этот громила уже знает все вопросы, которые он хотел ему задать, даже приготовил ответы для Олега. Потом понял, это ощущение появилось у него после того, как лёгкий ветерок как бы прошелся по его княжьим мозгам. Помолчали. Чёрный встал, слегка поклонился:

— Меня зовут Лао, в честь древнего китайского мудреца, мы отказались от подарков техногенной цивилизации, нас здесь несколько тысяч человек. Мы пробуем жить по законам Лао, как он говорил нашим предкам:

«Высшая добродетель подобна воде. Вода приносит пользу всем существам и не борется с ними, она находится там, где люди не пожелали бы быть, поэтому она похожа на Дао.

Человек, обладающий высшей добродетелью, как и вода должен селиться ближе к земле; его сердце должно следовать внутренним побуждениям; в отношениях с людьми он должен быть дружелюбным, в словах — искренним; в управлении страной, если вождь или король, или президент, должен быть последовательным; в делах должен исходить из возможностей, в действиях — учитывать время, поскольку так же, как и вода он не борется с вещами и только тогда не совершает ошибок».