Евгений Сартинов - Последняя Империя. Война с Китаем

Погиб один из бронепоездов — «Чита». Бронепоезд откатывался с Транссиба в сторону БАМа по одной из веток спешно построенных одноколеек. Но группе китайского спецназа удалось взорвать мост, затем второй мост разбомбили штурмовики. «Чита» оказался зажат на участке пяти километров. Бронепоезд до последнего маневрировал вдоль этих пяти километров, отражая атаки самолетов и подавляя артиллерией попытки приблизиться танкам. На вторые сутки начал иссякать боезапас, а затем «Читу» накрыл залп реактивной артиллерии. Из четырех локомотивов в строю остался только один. Было важно, чтобы в руки врага не попала новейшая радиолокационная система. К составу уже бежали китайские солдаты, и командир «Читы» капитан третьего ранга Васильев направил пылающий бронепоезд в сторону разрушенного моста.

Когда Фролов докладывал Главковерху о том, что Хабаровск полностью эвакуирован, он, конечно, погрешил против истины. Невозможно полностью эвакуировать население такого большого города, всегда найдется небольшое количество жителей, которые не захотят или не смогут уехать от опасности. Таких в Хабаровске набралось несколько сот человек. Среди них была и Валентина Москвина с дочкой Настей. А виной тому был Лонгвей, который застрял в своей командировке, и Нина Николаевна, которую буквально в день эвакуации разбил паралич. Валентина рыдала и металась от постели матери к своим собранным сумкам, потом к дочери. Все соседи по дому к этому времени уже уехали, Валентина выбежала из подъезда и попробовала обратиться с просьбой о помощи к немногочисленным прохожим. Но те были озабочены своим собственным положением, и смотрели на девушку, словно та предлагала им полететь на луну по цене поездки на маршрутке. Валя попробовал звонить Лонгвею, но тот уже три дня был вне зоны доступа.

— Куда ж ты девался, господи! Когда ты больше всего нужен — тебя нет. Уехал на пару дней в Благовещенск и пропал на неделю. Три дня как сквозь землю провалился.

Когда начался обстрел города, она закрыла все двери, задернул шторы, уложила Настю на пол рядом с кроватью бабушки, сама легла и попробовала прикрыть дочь своим телом. Это было трудно, Настя жаловалась, что она не дает ей дышать, а еще мешал огромный живот Валентины, все-таки она была уже на девятом месяце беременности.

— Мам, ну ты меня задушишь! Ты чего на меня навалилась?

— Лежи, дурочка!

— Я дурочка…

Настя хотела что-то возразить, но совсем рядом разорвался снаряд, дом вздрогнул, из рам со звоном вылетели стекла, шторы и тюль рванулись внутрь квартиры. Женщины взвизгнули от страха.

— Может спуститься в подвал? — Спросил сама себя Валя.

— Ага, а бабушку как, здесь оставить? Мы ее не унесем, — возразила дочь.

Тут в их дом, где-то совсем рядом попал снаряд, он весь зашатался, с полок начали падать вещи и безделушки, из открывшихся отделов стенки начали вываливаться вещи. Со стены упала картина, что Лонгвей подарил ей в пору жениховства. Эта мысль мелькнула в голове Валентины, и в это время раздался телефонный звонок. Это был не ее мобильник, звонок исходил он из ящика комода. Валя перебежала к нему, сунула руку в ящик. Это был хитроумный телефон Лонга, массивная трубка черного цвета с толстой антенной. Она нажала на кнопку ответа.

— Да, я слушаю.

— Валя, ты где?

Это был голос Лонга.

— А ты где?! Ты где?! Я в Хабаровске!

— Как в Хабаровске?! Тебя же должны были вывести!

В это время с улицы снова раздались звуки разрывов снарядов, и Валя, не выдержав, закричала со всей болью и отчаяньем:

— Кто меня вывезет?! У меня маму парализовало, нас обстреливают, ты слышишь это! Слышишь?! Я рожать на днях должна! А по нам стреляют, ты слышишь, слышишь это?!

Последовала длительная пауза, Валя слышала отголоски каких-то разговоров, потом снова зазвучал голос Лонгвея.

— Валя, жди меня там. Запрись, никому не открывай, не смотри в окно. Я буду у тебя через несколько часов!

Тут связь оборвалась, но стихли и звуки разрывов. Послышался какой-то новый звук. Он нарастал, и Валя, несмотря на просьбу мужа, подошла к окну и осторожно выглянула на улицу. По асфальту, рыча моторами и лязгая гусеницами, шли танки. На знакомых силуэтах российских танков были нарисованы красные звезды, и только раскосые лица командиров в танковых шлемах указывали на то, какая армия вошла в Хабаровск.

Эта горная долина была прекрасна. Невысокие сопки по краям с каменистыми останцами скал служили обрамлением зеленого рая. И в этот рай осторожно, постепенно вползали похожие на огромных жуков танки. Командир танковой дивизии генерал-майор Ву Джанджи рассматривал эту картину в бинокль с башни своего танка. Он, как командир высокого ранга мог не трястись в душном танке, а мирно ехать в комфортабельном автомобиле где-нибудь в конце колонны. Но Джанджи считал себя солдатом, и он не только выбрал танк как средство передвижения, но и почти всегда находился на переднем крае сражения. Сейчас генерала интересовали вершины сопок, где явно проглядывали угловатые формы ДОТов. Они были мертвы, ни выстрелов, ни даже бликов оптики. Вскоре к подножиям сопок подлетели бронемашины разведки, маленькие фигурки солдат начали карабкаться по склонам. Вскоре на вершине сопки показалась фигурка солдата, он начал размахивать красным знаменем с большой желтой звездой. Джанджи засмеялся. Еще до поступления доклада разведки он приказал:

— Всем полкам. Выстроится в походный порядок, проходим долину на максимальной скорости. Вперед!

Прозвучал доклад от командира разведроты:

— Товарищ генерал, доты пусты.

— Оставьте там пару человек и возвращайтесь, теперь вам надо мчаться вперед.

Танковые колонны китайской армии вытянулись в три ряда и двинулись вдоль гряды сопок третьего укрепрайона Танки все больше и больше втягивались в долину, и укрепрайон русских молчал. Джанджи засмеялся, и вышел на связь с командующим армией.

— Ну что там у вас? — спросил тот.

— Доты молчат, они пустые. Мы уже прошли гряду и втянулись в долину.

— Что ж, русские перехитрили сами себя. Вперед! Через сутки ты должен быть в Нерчинске.

— Я буду там.

Отключившись, Джанджи собрался, было, нырнуть в танковую башню, но потом раздумал, и решил выкурить сигару, благо был повод и настроение. Во всей этой благостной картине командира дивизии удивляло только одно — отсутствие самолетов противника. Этот бич китайской армии сегодня словно взял отгулы. Картина, представшая перед ним, была величественной и могучей. Две с половиной сотни танков, бронемашины и просто грузовики с пехотой практически заполнили большую долину между двумя рядами сопок. Гордость охватила душу генерала.