Александр Мазин - Вождь викингов

Девственница — товар штучный. Уж не знаю почему, но на Востоке, я слыхал, за девственниц втрое против попользованных дают.

— Девственницу Гримару с Иваровыми хирдманами отдадим.

Викинги — люди практичные. Понижать стоимость товара не станут. В целости доплывет девушка.

— Остальные — мне.

— Вот это правильно! — не удержался Уилл Кошачий Глаз.

— Ты не понял, — ласково проговорил я. — Не вам, а мне.

И огонь в глазах англичанина погас.

— Что, — спросил я, — такие красавицы?

— Нет, но бабы же…

Понятно. Имеет место быть сексуальный голод. Ничего, потерпит.

— Ремесленников я тоже забираю себе, — сказал я. — А тех, кто назвался воинами, ко мне приведи.

Привели. Выглядели воины… ммм неопрятно. Много волос на голове и еще больше вшей.

Настоящего викинга, само собой, вошью не испугаешь, потому мне приходилось принимать специальные меры, чтобы лишить кровососов новой кормушки. Дома — проще. Дома помыться можно и одежду обработать. На корабле — хуже.

— Снимите с них колодки.

Сняли.

— Плавать умеете?

Оба кивнули.

— Прыгайте в воду.

Вокруг уже собрались зрители. В основном недоросли. Серьезные люди сортировали и оценивали добычу.

Вот это правильно. Оба, не раздумывая, сиганули в воду. Дисциплина на уровне. А вот плавание… В среде молодежи раздалось гнусное хихиканье. Для датчан это не плавание, а так… купание.

Скинули им веревку. Вылезли. Трясутся. Водичка холодная. Ничего, не зима. Согреются.

— Руки покажите!

Предъявили. У обоих мозоли непонятные. Такие и от плуга бывают. И предплечья хилые. Хотя это, возможно, от недоедания. Парни вообще тощие. Кожа да кости. Что радует — молодые. Лет по двадцать пять, а с поправкой на состояние, может, и меньше. Младший — рыжий, старший… ну, скажем, желтый.

Одному оказалось двадцать два, другому двадцать три. Строго говоря, возраст для местных воинов — изрядный. Вон четырнадцатилетний Вихорёк — уже дренг.

— Что умеете? Лук, меч, копье?

— Всё! — гордо ответил младший.

Проверять, как фехтуют, сейчас бессмысленно. Задохлики. Но я все же проверю. Если по первому испытанию пройдут.

— Дикон! Принеси лук и пару стрел, каких не жалко.

Получил требуемое и отдал младшему.

— Видишь птичка на волне качается? — показал я. — Сбей ее.

Расстояние до птицы плевое. Метров тридцать. Но, учитывая состояние стрелка, тетиву он натянет хорошо если до половины.

Тут я ошибся. Рыжий отработал на отлично. Натянул как следует. И выстрелил недурно. Только перья полетели.

— Каппи, бегом в трюм! Учебные мечи нам!

На мечах Рыжий себя не показал. Стойка кривая, передвижения… Назвать это передвижениями язык не повернется. Удары — еще хуже. Но понятно, что не врал. Учили его. А что хреновые учителя оказались, так это не его вина.

— Зовут как?

— Уилл.

— Один Уилл у меня уже есть. Ты будешь Уилл… — На ум пришло слово «колодник», но это было бы жестоко. — Уилл Ржавый. Войдешь в хирд без права на долю. Проверю тебя.

— А если не подойду? — осторожно поинтересовался новоиспеченный кандидат.

— Высажу на берег. Там, где люди живут. Нож дам, — расщедрился я. — Чтоб видели, что ты — свободный человек.

— Лучше бы копье… — попросил Ржавый.

— Ты, бычий хрен, не о том думай, как штаны не потерять, а о том, как хирдманом стать! — не выдержав, вмешался тезка, Уилл Кошачий Глаз.

Отлично. Инициатива наказуема.

— Берешь парня под свою опеку, — сказал я ему. — Объяснишь, что да как, не то сглупит, и прибьет его кто-нибудь из Иваровых. Так, теперь ты! — Я сунул лук второму колоднику. Блин, что это его так трясет? Вроде бы настолько замерзнуть не должен.

— Подбей-ка мне… — Я задумался, выискивая подходящую цель. Других чаек поблизости не наблюдалось.

Искать не пришлось. Англичанин рухнул на колени, ткнулся мокрой шевелюрой мне в сапоги:

— Прости меня, господин! Не воин я! Не убивай!

Я отступил брезгливо:

— Поднимите его.

— Жил-то чем? — спросил я, когда вруна привели в вертикальное положение.

— Конюхом был у тана.

Надо бы ему с десяток горячих выписать, да, боюсь, от порки он совсем развалится.

— Ладно, на первый раз прощаю, — милостиво произнес я. — А на второй… Скоро ты увидишь, как у нас наказывают.

Пусть развлечения Гуннара Морского Кота с раненым ярлом хоть какую-то пользу принесут. А Гуннар все же со всех сторон неправ. Ему бы ярла не трогать. Дать тому возможность медленно сгнить заживо от гангрены в брюхе. Вот это была бы месть.

— Этого я тоже беру себе, — распорядился я. Конюх пригодится. Так, а кто у нас тут в рабах разбирается и делом не занят… — Ове, — попросил я. — Можешь от руля отойти?

— Конечно.

Верно. Глупый вопрос. До берега — полмили. Ветер слабенький и тот — с суши.

— Глянь на рабов. Дик тебе покажет, каких я себе беру, а из остальных выбери получше — для нас, а десяток похуже оставь для Гримара с Иваровыми.

— Охотно, хёвдинг!

— Дик, — сказал я по-английски. — Насчет знающих ремесло — помалкивай. И Кошачьего Глаза предупреди. Говори так: этих выбрал хёвдинг, а почему — его дело.

— Я понял, вождь.

Хорошо, что английский знаем только мы трое и смысл наших диалогов от остальных скрыт. На ремесленников ценник может быть существенно выше, чем на пахарей. А так на общих основаниях пойдут. Хотя это еще проверить надо, какие они ремесленники. Вдруг — как тот конюх-воитель…

Добычи оказалось много, и самой разной. Тут тебе и шерсть, и утварь серебряная, и медь, и даже запас оленьей кости. Были и деньги. В пересчете на наши — примерно сотня марок. Негусто на такую прорву народа. Зато до фига осталось оружия. Причем сравнительно неплохого. С нашим, конечно, не сравнится, но и не фуфайки с кое-как нашитыми полосками.

Это хорошо. Оружие на Сёлунде — в цене. Много было луков, хороших, длинных. И стрел изрядный запас. Знал бы — не заставлял бы молодых стрелы с их трупов вырезать. Луки, надо полагать, английские, но всё же странно, почему нореги их практически не использовали? Может, потому, что нореги? Им сподручнее — копьем…

Делил Ове Толстый. Все подсчитал скрупулезно, включая рабов, перевел в рыночную стоимость и предоставил мне право выбора. Я проявил скромность: взял пару чаш серебряных, что вместе тянули граммов на шестьсот, два хороших меча и связку оленьих рогов. Раз у меня в обойме резчики, пусть делом занимаются, пока мы в плавании. Рабы тоже пошли в зачет, так что свои десять долей я почти покрыл. Осталось где-то три марки, которые я взял деньгами.

Затем Гримар меня удивил: взял лежащие отдельно четыре золотых браслета Вигмарра-ярла и торжественно вручил: два — мне, два — положил рядом с беспамятным Медвежонком.

— От всех нас, — заявил он. — Если бы не вы, нореги бы одолели.