Владислав Выставной - Пророк Зоны

Это был шатун.

Все знают, что шатун в Зоне один. Так говорят старые сталкеры. Мол, даже если одновременно в разных частях Зоны два сталкера встретят шатуна – это один и тот же шатун. Как такое может быть – загадка. Еще они говорят, что убить шатуна нельзя. Кот думал, что своим выстрелом опроверг это поверье. И вот, выходит, тоже был неправ.

Ведь это был тот самый шатун.

Больше всего Кот боялся, что мохнатое чудовище посмотрит сейчас в его сторону. Но тот, словно завороженный, смотрел на Акима. И Аким глядел на громадного зверя неотрывно, без малейшего страха. Хотя вряд ли ему доводилось видеть живьем даже самого обыкновенного медведя. Шевцов медленно поднял ствол автомата. Кот сделал знак: «Не надо!» Сам он нарочно убрал руку с холодного металла «винтореза». Второго выстрела шатун ему не простит.

Аким продолжал неподвижно стоять перед зверем. Было в этом что-то неестественное, жутковатое. Куда понятнее было бы, если б животное занервничало, зарычало или даже бросилось на человека. Но, постояв так немного, склонив перед парнем голову, шатун вдруг шагнул в его сторону и тихонько ткнул его мордой в грудь. Так показалось со стороны. Аким же, безвольно взмахнув руками, отлетел назад – прямо к полосе «чистой» земли. Зверь, пятясь, отступил и быстро растворился в зарослях.

Шевцов едва удержался от автоматной очереди вслед бурому монстру.

– Что это было, Аким? – нервно спросил он.

Парень приподнялся на локте. На его лице были недоумение и боль.

– Я… Я не знаю.

– Если бы спросили меня, – раздельно произнес сталкер, – я бы сказал: он был «своим» для Зоны. И Зона отвергла его.

– С чего ты это взял? – недоверчиво произнес Шевцов, помогая Акиму подняться.

Кот пожал плечами. Есть вещи, которые объяснить невозможно, но сталкеры это чувствуют. Шевцов был опытным воякой, но не был сталкером. Какой уж тут разговор по душам. В любом случае, в происшедшем виделся и добрый знак. Шатун был жив. И он не смотрел в их сторону.

Кот не сдержал кривой улыбки. Неужели удача снова повернулась к нему? Этого так просто не определишь – пока живым из Зоны не выберешься да не сорвешь приличный банк на подпольном игрище у Парфюмера. Да и кто сказал, что это именно удача? Хорошо бы вообще понять, что оно такое – удача. Он как-то затеял с шефом разговор на эту тему. И оказалось, для того тема удачи – вполне даже серьезный вопрос, вызывающий научный интерес. Помнится, он и теорию вероятностей сюда приплел, и энтропию Вселенной, и энергетическую заряженность каждого отдельного человека. Короче, ничего из этого нагромождения слов Кот не понял. Кроме одного: академик тоже ни хрена в этом не смыслит.

– Ладно, – возвращаясь к реальности, сказал сталкер. – Миловал нас шатун, ну и скажем ему спасибо. Будем считать, что это он проведать нас заходил да Акиму указал: не лезь, мол, на порченую землю. Усек, Аким? А теперь – быстро улепетываем отсюда. Мы посреди порченого поля уже час торчим, боюсь, как бы…

Он не договорил. Вместо этого просто пригнулся – и осторожно двинулся вперед, продолжая выглядывать границы «коридора» из тонкой «черной колючки». Так шли еще около получаса, пока, наконец, не вырвались на «чистую» землю. Здесь тонкая «черная колючка» сливалась с более явной, что очерчивала границы порченой земли, – и разбегалась в стороны.

В общем, вуаля – прорвались! Вот и еще один повод вспомнить про удачу.

– Все, привал! – выдохнул Кот и рухнул лицом в сухую траву. Повернул голову к спутникам: – Дух переведем немного – и на юг, к периметру. Там у меня еще один лаз есть. Давно им не пользовался, но хороший шанс выбраться потихоньку.

Шевцов лишь молча кивнул в ответ. Он, ссутулившись, сидел на плоском булыжнике и бездумно смотрел себе под ноги. Такие передряги кого угодно вымотают, даже видавших виды спецов. Только Аким почему-то не выглядел уставшим. Он неторопливо, с любопытством обходил полянку, словно это был столичный дендрарий, а не пыльный пустырь на краю порченых земель.

– А почему ты решил, что мы выбрались? – неожиданно спросил он.

– Чего? – Кот приподнялся, похлопал раскрасневшимися глазами, непонимающе уставился на парня.

– Ну мы же за эту «черную колючку» хотели выйти, – Аким пожал плечами. – А она – вон…

Кот не дослушал, вскочил, бросился к противоположному краю поляны. Все еще не веря своим глазам, быстро обошел всю ее по окраине. Остановился. У него потемнело в глазах – то ли от того, что вскочил так резко, то ли от осознания зловещего факта.

Они были в ловушке. Элементарной западне, из тех, что Зона устраивает повсеместно и самыми изощренными способами. Они не выбрались за пределы порченых земель. Напротив – заползли в самый центр. И со всех сторон этого клочка относительно чистой территории – проклятые земли, ступить на которые – все равно что заживо сгнить в аду. Кот бросился на четвереньки, пополз, едва не облизывая землю, пытаясь найти место, откуда они пришли на эту полянку, – едва заметный разрыв в «черной колючке», переходящий в спасительный «коридор».

Разрыва не было – словно он затянулся, как зажившая рана. Кот сел на землю, отчаянно треснул себя по лбу ладонью, зарычал:

– Я понял! Это же Лабиринт! Чертов Лабиринт! А я уже думал, что поймал удачу за хвост, идиот восторженный… Лабиринт – вот это что такое! Проклятие…

– Погоди… – все еще не выйдя из состояния усталого спокойствия, проговорил Шевцов. – Ничего не пойму. Какой еще Лабиринт?

– Вот и я не сразу понял, – продолжал невнятно бормотать сталкер. Он щупал землю, гладил – и его пальцы замирали в сантиметрах от «колючки», недвусмысленно поросшей на невидимой границе двух почти неотличимых сред. – Был такой шустрик, Хорьком звали. Всю Зону, говорят, излазил и, конечно, вляпался. Так он под конец все про какой-то Лабиринт бормотал. Никто его понять не мог – говорил он больно бессвязно, как городской сумасшедший. Потом выяснилось: у него от порчи мозг вдруг стал расти ненормально, и от того в черепе давление повысилось. Думали, что он просто бредит. А однажды череп у него взял да и треснул. А оттуда… – Кот замолчал, его передернуло. – В общем, жуть. Он еще прожил какое-то время вот так, с мозгами наружу. Бродил, народ пугал до икоты. И все про Лабиринт бормотал. Мы тогда только и поняли, что этот его Лабиринт с порченой землей как-то связан, – неспроста же он порчу подхватил. А Живодер – Хорек помирал у него в клинике – утверждал, что тот якобы нарочно туда полез, в порчу. Мы тогда не поверили, думали, предсмертный бред. Кто ж сам на порчу пойдет? А Хорек, наверное, вот так же попался. Он почему-то думал, что Лабиринт приведет его к какому-то сокровищу вроде Золотого шара или хотя бы к сундуку с хабаром… Лабиринт – это же тот ход, каким мы шли, понимаете?!