Дмитрий Дивеевский - Ось земли

– Не томите, господин критик.

– Вот вот, как раз как критик я сейчас и сгожусь. Слушай, архивариус.

Чем эта самая эпоха нам всем, то есть, людям мысли и чувства, запомнится? Тем, что сам собою назрел водораздел между крайними течениями искусства и корневым потоком, который никогда не исчезал.

Чтобы тебе понятней было, Сашхен, между реализмом и авангардизмом во всех областях. И в живописи, и в поэзии и в прозе и в драматургии. Спросишь, а почему они бок о бок не уживались? На это есть всякие ответы. У меня, например, такой. Тому было несколько причин. Первая и самая главная заключалась в том, что авангардисты стремились стать корневым потоком, а всех остальных оттеснить в сторонку. Нового здесь ничего нет. Их собратья в Европе это успешно сделали и к сегодняшнему дню выродились в невыразимую чушню. А в России у них не получалось. Корневые никак не сдавались. Была, конечно, слабинка сразу после Октября, но потом они опять в силу вошли. Короче говоря, водораздел.

– Что-то я не пойму, причем здесь высылка Троцкого.

– А при том, что авангардисты, как и сам Троцкий – все сторонники крайностей. Это направление является троцкистским по духу. И нет ничего удивительного, что в нем объединились сторонники Лейбы. Так сказать, идейные сторонники. И водораздел как раз тем и интересен, что обнаружилось тихое восстание творческой интеллигенции против Иосифа Виссарионовича. Этим людям сталинизм был хуже ножа, да не подумай, что от их демократической натуры. Какие троцкисты демократы? Смешно даже. Просто они почуяли близкий конец своего торжества. Как Вы помните, Иосиф Виссарионович придумал новый реализм, который назвал соцреализмом.

– Только не дурите мне голову рассказами, что Сталин разбирался в авангардизме или конструктивизме и осуждал их безыдейность. Для него это была черная дыра.

– Буду я тебе голову дурить, Сашхен! Сталин не был ни эстетом, ни знатоком всяких тонкостей, а вот соцреализм он с собой для чего-то привел и в моем лице вы видите стойкого приверженца именно соцреализма.

– Тогда объясните, зачем ему это надо было.

– Начну все-таки не с политики, а с пристрастий вождя. Он действительно, в тонкостях искусств не разбирался и перед «Черным квадратом» Малевича от восторга не описался бы.

Особенно важны, как Вы понимаете, литература, театр и кинематограф. Именно им вождь уделял самое пристальное внимание. Он очень правильно считал, что через эти средства можно агитировать как в пользу власти, так и против нее. Вот и вся загадка. Не культурные тенденции, а политика его интересовала в первую голову. И ничего удивительного в том, что он стал привлекать на свою сторону русские таланты и заменять ими космополитов, которые тогда все заполонили повсеместно. Почему? Потому что реалисты отражают реальную жизнь, в первую очередь, жизнь народа. Чьи симпатии они завоевывают, а Сталин вместе с ними? Конечно, народа. Какие могучие таланты тогда появлялись, батюшки мои! Возьмите хоть Корина, хоть Коровина, хоть Герасимова, хоть Довженко и множество других. Разве психические расстройства Филонова, которые он зафиксировал на бумаге, можно рядом поставить? А летающих евреев и козлов Шагала? Смешно, ей Богу! Смешно, братец. Шагал своими синими какашками весь потолок в Гранд-опера испоганил. А его единомышленники, языками цокают: ух, гениально, ах, неподражаемо! Тьфу! А вот соцреалисты действительно титаны! На пейзаж Пластова взглянешь – душа винтом в небо пошла, счастье чуешь во всем организме. Сталин изобрел оружие в борьбе за душу народа – соцреализм и это было сильное оружие. Другое дело, как им сталинские бюрократы пользовались. Тут, батенька мой, разыгралась целая драма. Но не об этом сейчас. Короче, с соцреализмом приверженцы Лейбы смириться не могли. Это был их смертельный враг, потому что показывал их пустоту. Они стали это дело саботировать типичным для них способом. Молодежь зажимали, стариков травили. Ничего не узнаете? Нет никаких параллелей с вашей современностью?

– Порфирий Петрович, выходит, любое независимое мнение – уже троцкизм. Тогда не только оппозиция, но и Пастернак, и Ахматова, и Мандельштам не имели права на существование?

– Ты мозги мне не дури, Сашхен. Никогда не поверю, что ты Пастернака писателем считаешь. В его «Доктор Живаго» только селедку заворачивать. Уж такой страдалец был этот лауреат нобелевской премии, что вся родная интеллигенция соплями по его нелегкой судьбе облилась. А я, как молотобоец писательского цеха, скажу: позволь мне непредвзятый критический анализ его писанины провести – расплющу ее в блин на своей критической наковальне. Так ведь и сегодня не позволят! Сидят, караулят, как бы кто бранное слово не сказал! Но это не главное. Главное, для кого творец пишет – для кучки кухонных шептунов, которые в его стишках смутные ассоциации вылавливают, иди для народа, которому ежедневный духовный свет нужен? Думаешь, народ в пастернаковщине хоть какой-то свет узрит? Знаешь ведь, что не узрит. И не потому, что он стихотворную заумь плодил. Нет, не поэтому! Народ инстинктивно антинародную писанину отторгает. А она у него антинародная! Простой человек в пастернаковских екивоках ясный подтекст увидит: не для тебя, быдло, написано!!!

И проза его с самого начала чисто антирусская. Этот дезертир со всех фронтов, докторишка Живаго, только о себе печется. Ему соборное страдание неизвестно. Поэтому романчик для русского человека слюнявеньким вышел и народ его читать не будет. Вот и вся свобода творчества!

– Но ведь правда то, что нельзя ограничивать свободу творчества одним направлением, тем более придуманным в ЦК!

– Каждой системе свойственна своя культура, мой ненаглядный! Николай Второй позволил процветание несвойственных его системе направлений духовной жизни и сгинул вместе с детишками и супругой в уральской шахте. Или ты полагаешь, что здесь нет никакой взаимосвязи, что его убийцы не знали «Песню о Буревестнике»?

Порфирий был прекрасен. Взгляд его блистал, поза народного трибуна напрягла его внутренние снасти, голос рокотал перекатами.

– Не бывает свободного и независимого искусства. Не бывает! Если в духовной жизни имеется пестрый балаган направлений, значит так нужно власти. Это ее устраивает, потому что балаган сбивает народ с толку. А вредным для себя направлениям она ходу все равно не даст. Только сделает это хитрее, чем Сталин. Сталин-то не хитрил. Он прямо сказал, что социалистической системе идейный балаган не нужен – громогласно трубил Поцелуев – И я с ним согласен, потому что он обязательно предполагает гнилой угол, который при известной слабости властей может превратить всю духовную жизнь народа в зловонное болото. Зачем народу на марше болото? Народу обманутому – без болота не прожить. Он его миазмами дышит и от этого успокаивающие галлюцинации получает.