Лев Соколов - Своя радуга

– Черви… вороний корм… – с какими-то обиженными всхлипами забормотал Стейнар. – Ведь у меня почти все получилось… Ведь почти… Вы же… все испортили…

Петр перевал взгляд на Стейнара. Тот лежал шагах в двадцати, уткнувшись лицом в пол. Стейнара можно было не опасаться – его правую руку пережгло у запястья. Кисть, причудливо сплавившаяся с излучателем, лежала далеко в стороне. Честно говоря, до этого момента Петр вообще был уверен, что Стейнар мертв. Он точно видел перед падением, что еще один выстрел уложил Стейнару куда-то в корпус…

– Скотья ж вы требуха, – продолжал бессвязно ругаться Стейнар, судорожно дергаясь на полу – Навозники… Я бы создал великую… Я бы… Конунгом, я… а…

– Ну, прости дружок. – Петр оперся левой рукой в пол, и глубоко вздохнул. – Это у нас у русских, судьба такая: – мечтам всякой швали предел класть. Не ты первый, не ты последний.

Он не чувствовал боли. Вот что было плохо. Здоровый-то боли тоже не чувствует. Но здесь было другое бесчувствие, тупое, деревянное, под которым что-то таилось, в любой момент готовое прорваться.

А Стейнар не прекращая бормотать, какими-то рваными рывками приподнялся, оперся на руку, потом на культю, взвизгнул, упал. Но снова приподнялся, и не прекращая изрыгать ругательства и проклятья, прижимая культю к прожженному животу, на четвереньках пополз к своему излучателю. Это бы ему слабо помогло – оторванная кисть сплавилась с оружием в причудливую скульптуру. Это Петр даже со своего места видел точно. Хотя в глазах что-то начало темнеть.

Стейнар дополз до излучателя, протянул к нему целую руку, и снова застонал.

– Бараны… Я бы… покорил… Все бы славили… Трепетали предо мной… как…

– Надоел ты мне, – прошептал Петр. Облизнул пересохшие губы. – Стейнар!.. Посмотри на меня.

Стейнар хоть и с каким-то запозданием, но услышал, медленно повернул голову, посмотрел ненавидящим взглядом на излучатель выписывающий замысловатые кренделя в руках Петра.

– Плесень… Ненавижу…

– Межислав… Андрей… Стас… – Слышите? Кто-нибудь? Братцы? А-а…

Он прислонился к консоли, и почувствовал, что дыхание становится все более прерывистым. Выдохнул с силой, сквозь зубы. Все плыло куда-то, в мерзком мареве. И наперекор наступающему беспамятству он сказал:

– Штабс-Капитан Петр Дымов, командир пулеметной команды 16-го полка, 4-й стрелковой дивизии, – боевую задачу выполнил. Вот так. Все… Что-то устал я слегка, братцы.

– Он шел от изувеченного тела к телу. Так он и нашел местного хозяина. Черная броня все-таки не выдержала натиска эйнхеров. Судя по тому, как владыка лишился головы и одной из верхних конечностей, его все же настиг залп мини-ракет. Теперь, когда он лежал спокойно, можно было бы пересчитать, сколько у него всего щупалец вместо ног, было бы желание… Стас пошел дальше. Где же Андрей?

Андрей оказался пятым. Он лежал на тропе, у исчезнувшего моря. Там где и должен был быть, и Стас нашел бы его раньше, ели бы все окружение вокруг так не изменилось бы. Левая рука и бок костюма Андрея были сплошной оплавленной коркой, но когда Стас снял с него шлем, Андрей открыл глаза.

– Андрюха… – Выдохнул Стас.

– Мы его уели?

– Владыку? – Стас кивнул – Да.

– Хорошо… Теперь и местным облегчение выйдет…. – Андрей сглотнул. – Когда он зашевелился, не успел я в гада пальнуть. Оплошал маленько…

– Не оплошал. Ты меня в сторону откинул. Спас.

– Семейное… Мама говорила, – Мы Дымовы, всегда других пуще себя бережем…

– Подожди, – Стас, взял Андрея за плечо покрепче. – Дымов, это что – твоя фамилия?

– Да… Космос… Поглядеть охота. Одд сказал, не будет владыки, – можно будет взлететь. Представляешь? Туда. К звездам…

– Общий вызов. – Межислав, Петр? Кто-нибудь слышит меня? Мужики, ответьте!

– Общий вызов, – повторил Стас. – Межислав, Петр…

– Стас, – отозвался в шлеме тихий и какой-то дремотный голос Петра. – А я уж думал вы с Андреем – того, кончились. Дело сделали?

– Сделали. Но Андрей… – все.

– Ясно. – Помолчал Петр. – И Межислав тоже. Я долго вызывал. Ты сам-то не ранен?

– Нет, – мотнул головой Стас. – А у тебя там что?