Вадим Денисов - Таймыр. Трилогия

Спецназовец в себя так и не пришел, и было ясно, что для него время бежит особо .

Надо было на что-то решаться. Квест подошел к Насте, уже пришедшей в себя настолько, что бы разрешить Самохину себя переодеть в запасные хламиды капитана катера, больше напоминающие своими размерами чехол от танка.

— Принимай решение, лейтенант, — тихо сказал он ей и стал ждать.

— Так… Эти ребята в город идут?

— Да.

Дальше она не стала думать.

— Тогда они повезут моих парней. Я остаюсь, — чуть приподнялась, задрала просторный рукав и посмотрела на часы.

Хорошие, видать часы, хоть бы что им… Резюмировала:

— Операцию проводим оставшимися силами. Что-то поменяем, конечно…

И все-таки она спросила!

— Не подведете, мальчики?

Самохин только усмехнулся, расправив плечи и попытавшись втянуть пузо, а Квест вместо ответа попросил ее:

— Удостоверение дай на минутку.

Обращаясь к старшему «элэски» и, показав удостоверение, Дима прояснил ситуацию. Капитан даже не стал советоваться с экипажем, сразу сказал второму мужику:

— Вяжи к корме эту «надувнуху», Генаша, да покрепче, не так, как в прошлый раз мой «нырок» привязывал! — он развернулся к Квесту и добавил. — Сделаем, командир. А с поста на острове Ближнем сразу медикам прозвонимся. И начальству вашему сообщим.

— Спасибо, дружище! — немного успокаиваясь, поблагодарил его Димка, — Это… Если что, ты там за топливо не беспокойся — все компенсирую, заплачу, сколько надо.

Мужик задумчиво посмотрел на него, как бы примеряясь, тихо ответил:

— Вроде бы, местный… А в рог не хочешь ли, комитетчик?

На том и расстались.

…Осенью плыть по одному из самых плодородных из Великих Таймырских Озер — озеру Глубокому — вам будет особенно интересно. Если же повезет, и доведется плыть в полный штиль, то интересно вдвойне. Проплывающие мимо берега старого каньона завораживают переливами красок, отражаясь на зеркальной глади. Водопадов, привычных в июле, ныне почти не видно — иссякли, забрав, в свою очередь, всю окрестную талую воду плато Путорана… Но наиболее стойкие из оставшихся смотрятся на фоне красноватых скал ярче, чем в июле — осенний воздух сейчас чист и прозрачен, без гаревой хмари летних пожаров и мутной туманной дымки.

Набравшие к концу сезона вес жирные утки взлетают медленно, а перелетают коротким броском, неохотно уступая дорогу катеру. Известные эгоистки — гагары, вытянув длинные шеи параллельно воде, долго летят в метре над поверхностью озера, порой нервно задевая кончиками длинных крыльев студеную воду, будто обжигаются.

Перед нерестом играет голец, порой даже хвосты плещут серебристыми всполохами, разгоняя в стороны мелкую круговую волну. Два раза в день, утром и вечером, во время активной кормежки, вода в определенных «уловистых» местах чуть ли не кипит — самое время для активной работы спиннингом! Уютные бухты прячут за своими прибрежными зарослями обильные грибные поляны. Осенью на Таймыре это обещающее словосочетание следует воспринимать буквально… Это когда вы набираете полное ведро подосиновиков и маслят, не выходя за тридцатиметровый радиус вокруг палатки.

Встреченные в пути плавательные средства всех типов везут вам навстречу исключительно довольных и собой, и состоявшимся путешествием людей с добрыми лицами истинных добытчиков, уже запасшихся малосольной и свежей рыбой, предварительно отваренным грибом и отборной ягодой. Ранним летом лица ездоков другие… В мутной июльской воде рыба клюет плохо, а грибами-ягодами еще и не пахнет. Эти усталые лица изъедены комарами, осточертевшими настолько, что впору на стену лезть! А осенью комар и мошка переходят на растительную пищу, оставляя людей и животных в покое.

В это время года в кратковременных лагерях-стоянках меньше неуместного пьянства и прочих элементов праздного бытия — все заняты добрым делом. И даже те, кто спокойно относится к сбору ценного подножного корма, не теряют времени даром, торопясь запечатлеть прекрасные пейзажи в удачном кадре или видеосюжете, ведь как хорошо будет пересматривать все это стылыми зимними месяцами, разбивая квартирную маяту!

К вечеру зеленые и оранжевые цвета пропадают, горы набирают темно-фиолетового оттенка от закатных лучей, облака и озера окрашиваются в яркий пурпур. Уже сделаны последние снимки, спеты последние песни и все замирает до утреннего клева…

И тем более не хочется в столь волшебное время омрачать свое путешествие нежелательными приключениями или непродуманными авантюрами… Большинство людей старается сделать так, что бы этот осенний отдых прошел спокойно.

Но не у всех это получается… Не у всех.

До середины Глубокого они шли на полной скорости, пока не миновали то место на левом по ходу берегу, которое в народе называлось «Красной шапочкой». В честь стоящей на мысу одинокой старой избы с крышей, покрашенной в красный цвет. Крыша строения из сезона в сезон обновляла колор, по наличию краски приобретая то оранжевый, то чуть фиолетовый оттенок. Иногда краски не хватало, и тогда хозяин избы красил только ту часть кровли, которая была видна судам при подходе из Норильска.

А видно примечательную «красную шапочку» было издалека.

Характерная «стивенсоновская» гора Сундук — основной ориентир на озере Глубоком — уже осталась далеко позади, и теперь они пошли более спокойно, стараясь в который раз все обдумать. В каюте возле стола собрались Квест и Солонкова, а Самохин, не покидая рубки, периодически нагибался вправо и заглядывал к ним.

— Подходить нам лучше всего со стороны избы Марецкого, — упрямо настаивал Квест. — Там мы спокойно высадимся, потом пройдем по тропке через плесы, к речке Икендакит. В Муксунку входить не стоит, проход в левой протоке так просто не найти, не зная точно. Сам Виктор, — тут он замялся. — Пардон… Этот Панковский оставляет катер именно в этой протоке, там у бывшего хозяина был целый схрон обустроен, причал в зарослях, не видно ни с берега, ни из основного русла Муксунки. Ходили слухи, что бывший владелец золотишко намывал нехило…

— А далеко пешком топать-то, Дим? — несколько встревожено спросил Самохин, не отличавшийся высокими самоходными свойствами.

— Довольно прилично… Тут ведь еще зависит от того, сухо на плесах или все в кашу развезло. В удачном варианте — минут сорок ходу. Но сама тропа неважная, старая и зверовыми тропками порченая, того и гляди, к горам повернешь! Что ж, будем смотреть внимательно.

Устроившаяся в полусидящем положении Анастасия, вытянув перемотанную ногу в шине, опять поколдовала над картой, и снова этот вариант не приняла:

— Дмитрий, почему вы так уверены, что к причалу Панковского мы подойти не сможем? Если на малой скорости, со всеми мерами предосторожности? — она потянулась поближе к планшету, неосознанно потревожив ногу, и зашипела от боли. — Проклятье! Ох… Не могу еще привыкнуть… Давайте все-таки зайдем в устье реки Муксун (она называла руке правильно, как указано на картах, сразу отличаясь от местного полевого люда, предпочитавшего говорить «Муксунка»). Анатолий, как вы думаете?