Вадим Денисов - Таймыр. Трилогия

Только сейчас он посмотрел на соседку.

Та сидела в кресле белая, словно меловая статуя под люминесцентной лампой, беззвучно шевелила серыми губами, судорожно прижимая к себе дрожащего ребенка. Девочка тихо выла, а потом закричала, ей было больно и страшно. Но мать, похоже, ничего, кроме воя двигателей, не слышала и хватку не ослабляла.

— Положи ребенка на пол! — крикнул он.

Наташа посмотрела на него безумными глазами, остекленевшими от безусловного страха за маленькую жизнь, и отрицательно качала головой.

— Дура! Что ты делаешь, ты ее не удержишь при ударе! Положи дочку на пол, нагнись сама и держи ее за одежду! — проревел Квест, наклоняясь к ней и пытаясь показать руками, что надо делать.

Наталья лишь промычала в ответ, пытаясь глубоко вздохнуть, но потом что-то осознала, поняла. Ребенок перестал кричать.

Как ни странно, именно этот момент внезапной заботы о других людях помог Квесту выбраться из панического состояния и перестать, наконец, сканировать собственные мысли о неизбежной смерти, проносящихся пулеметными очередями. Мозг частично обрел способность хоть что-то решать. Так. Вот сбоку — люк аварийного выхода. Под ним приклепана тысячу раз виденная табличка с инструкцией. Что же там написано, блядь!? Почему он не прочитал все это заранее! А потому что заранее этот текст никому читать не хочется! Никому не хочется заранее заливать себе в голову страх полета… Людям кажется, что если не читать об опасности, то и сама «опасность» не превратится в настоящий кошмар. Буквы плясали на боковых рывках, сливаясь в короткие красные полосы строк. Да что же там написано, черт возьми!!! Как его открывать? Потянуть рычаг! Куда потянуть? Да где же он, рычаг? Ага, нашел.

Впереди громко матерился упавший мужчина. Что там случилось? Кто-то травмирован?

Да какая теперь разница! Но Квест все же выпрямился, задрал голову, посмотрел. Руководительница экспедиции, поднявшись с кресла, безжалостно расшвыривала в стороны предметы снаряжения, отчаянно что-то искала. Двое женщин с усилиями и воплями тянули ее вниз, пытаясь усадить на место. Кошмар…

«Вся эта возня уже не имеет никакого значения. Это всего лишь пустая суета, — скептически оценивал происходящее Димка Квест в каком-то фоновом режиме. — Сейчас для всех нас важно одно: воткнётся падающий самолет в землю, как шило, или сможет приземлиться на грунт хоть сколько-то мягко. Только это имеет значение — умение и везение пилотов».

Заметив, что Наташа уже бросила свою куртку на пол, положила кроху и нагнулась к ней, содрогаясь в воющем плаче, он неожиданно погладил ее вспотевшей ладонью по голове и предложил:

— Я помогу тебе держать ребенка. Не бойся, мы выкарабкаемся!

Нужно было сообщить ей еще что-то, во что в этой ужасной ситуации можно поверить.

— Все не так страшно, ты, главное, не теряйся после приземления!

«Приземления? — отметил Квест про себя, — я сказал приземления? Ну-ну».

Он выглянул в иллюминатор. Самолет упрямо продолжал падение, земля была уже недалеко. Или это все-таки снижение? Какая сейчас у них высота полета? Сколько о с т а л о с ь? Да как тут разберешь! Семьсот метров? Пятьсот? Фюзеляж перестал рыскать, уже выбрав мишень на земле. Боковые ускорения больше не отрывали руки и ноги, не бросали тело в сторону. Мириады озер и речек наползали на стекло иллюминатора с носа. Черные, мрачные, бездонные, как могилы.

«Стоп! А может… Думай трезво!»

Димка разжал онемевшую руку, намертво вцепившуюся в переднее кресло.

«Турболет», выжимая из своих потрохов последние жизненные ресурсы, отнюдь не падал в тундру отвесно, как можно было подумать от страха. Пилоты явно рассчитывали посадить самолет на брюхо. Вот это теперь и есть самое главное событие в жизни! Квест глубоко вздохнул, сухо сглотнул не появившуюся слюну.

— Наташа, подними глаза на меня! Глаза подними! Мы не падаем, они стараются нас посадить, слышишь! Не сдавайся, держи дочку, — произнес он громко, увидев, наконец-то, более или менее осмысленный взгляд спутницы.

Та всхлипнула, с тоской кивнула ему головой и опять наклонилась к Аленке.

Ох! Тело бросило вперёд и в сторону.

Раздался оглушительный хлопок, и громкость надрывного визга двигателей снизилась наполовину. Откуда-то сбоку появился высокий свист, словно воздух на большой скорости проходил через страшный духовой инструмент. Сюрреалистический звук заставил Димку сморщиться. Дернуло еще сильней. Громко верещал какой-то зуммер. «Скорее всего, загорелся один из двигателей», — подумал Квест о том, чего не мог знать.

Самолет полого заваливался в продолжительный вираж. Загремели и задребезжали все пластиковые детали обшивки — проклятье, как же тут все хрупко сделано! Чувствуя, как холодный пот буквально заливает его лицо, он протянул руку, взял брошенный на сиденье пиджак и вытерся.

«Надо бы надеть обувь». Он нагнулся; ботинки прижало какой-то коробкой к обшивке фюзеляжа. Дмитрий стал торопливо елозить ногами, стараясь попасть носками прямо в фирменные красные лейбаки на стельках. Нагнувшись еще раз, он увидел, как дрожат его ноги и ужаснулся еще и этому. «А я успею поднять голову, или вот так и войду в землю с ботинками на носочках? Больно будет, или сразу? А как же ребенок, она же его выпустит при ударе, точно выпустит, не справится с инерцией…»

Наконец, он справился с этой задачей и резко дёрнулся к иллюминатору. Внизу проплыла излучина какой-то большой реки. Метров двести высоты им оставалось жить без крови и боли, не больше.

— Скорей бы уже нам упасть, Дима, — со спокойствием, страшным своей обреченностью, произнесла Наташа и посмотрела на Квеста глазами, полными слез.

— Не паникуй ты, все будет нормально! — разозлился он. — Держим Аленку вместе.

И тут же еще раз наврал, показав пальцем вперёд:

— Смотри! Пилоты держатся молодцом, я видел!

Тут дверь в кабину пилотов рывком распахнулась, в ней показалось взъерошенная голова летчика, он выкрикнул что-то и демонстративно подогнул голову, приказывая всем выполнять команды в режиме «делай, как я». Закрывать дверь он уже не стал.

— Ну, все, — как-то спокойно выдохнул Димка, явно з а к л ю ч и т е л ь н о, потом схватил Аленку за джинсы, переплетая свои руки с Наташиными.

Шли секунды.

Удар!

Самолет рухнул так же, как ненароком выпавшее из рук яйцо шлепается на пол, во всяком случае, именно это Димке вспомнилось. Но первый удар «Турболета» о землю показался даже мягким. Потом их снова подняло в воздух, фюзеляж с ужасающим скрежетом подпрыгнул и заскрежетал — теперь белоснежный пассажирский самолет летел по тундре, снося прочь все, что вырастало на пути апокалипсического движения, как ножом, оставляя на земле части конструкции.