Вадим Денисов - Таймыр. Трилогия

— Закинь к себе, я потом зайду. Тут знакомец хороший дежурит, а я на причале у ребят узнал номер машины, что хозяев этого «пластика» увезла. Сейчас через компьютер пробьем…

Неожиданно Фарида остановила Квеста нелепым вопросом:

— Квест, быстро ответь, что тебе снилось?

Димка широко улыбнулся и ответил сразу, не удивившись:

— Да чушь всякая… Будто наехала ни с того ни с сего налоговая полиция и закрыла мне оба магазина. Точнее, наехала на один, который на Ленинском, ну, новый мой… А тут мне приснилось, что я уже в продовольственном дела на полную катушку запустил. Магазин купил в самом центре, оборудовал, как положено. Уйму денег вложил в проект! Персонал набрал, менеджеров толковых… Размечтался… Да… Вот стою я во сне у прилавка, сам почему-то в пижаме, а продавчиха новенькая, молоденькая такая блондиночка лет двадцати, нарезает мне колбаску — тоненькими колечками. Вы представляете! Я ведь колбасу вареную ем два раза в год, а тут оторваться не могу. И, помню, во сне это называлось аттестацией рабочих мест…

Квест ткал путаную нить своего сна, стоя в крайне неудобной позе, согнувшись возле двери микроавтобуса, готовый открыть дверь и выпрыгнуть на улицу как только «Фольксваген» сможет приткнуться в очередь. Десантник, да и только! Но неэстетичная поза его не смущала, как и слушателей:

— Так вот, тут уже и публика начинает появляться, первые покупатели. Менеджеры в черных костюмах на меня показывают и типа рекламу делают, орут хором: «Видите, какая у нас продукция знатная, полезная — сам шеф всю ночь оторваться не может!» В общем, идиотизм полный… И вдруг все стекла на окнах взрываются и в зал впрыгивает спецназ! «Всем мордами вниз!!!» Но странный какой-то, весь в белых одеждах и масках, а за спиной на длинных шестах узкие знамена лилового цвета, как в фильмах про самураев… На груди красные надписи: «Налоговая полиция», а на спине — «Колбасный подотдел»…

Димка прервался, посмотрел на улицу, затараторил быстрее:

— Автоматы настоящие, правда стреляют какими-то хлопушками. Все кричат страшно. Продавцы-менеджеры на пол попадали со страху, а я стою и продолжаю эту дурацкую колбасу жрать… Тут главный налоговик подходит и говорит мне с кавказским акцентом: «Покажи документ на колбаса, брат, по какому праву жрешь!» Я говорю: «Моя, вот и кушаю…» Он не отступает, говорит, что колбаса эта уже государственная, а магазин опечатан будет навечно, как и аппаратурный! Я в полном шоке, а он маску с себя снимает. И вижу, что начальником у них тот самый кавказец, которого Сержант из своей базуки проткнул! Сильно я тогда опечалился — не видать мне патента и лицензии! А потом плюнул и проснулся… А если честно, то и рассказывать не хочется… Гадостный сон был.

Машина остановилась.

Квест на секунду призадумался, как бы стряхивая воспоминания, а затем плюнул в приоткрытую дверь и растворился в косом мелком дожде. «Фольксваген» выкатился из ряда, показывая полиции, что намерен опять двинуться к городу. Димка уже здоровался с капралом и тот милостиво махнул светящимся жезлом.

Лапин поправил спальник под головой жены. Спит малышка… Он перевел взгляд на Фариду, поняв, что она уже сочиняет свой очередной, выстроенный в уме рассказ. Или репортаж. Это подтверждало и то, что журналистка быстрым размашистым почерком черкала что-то в своем крошечном блокнотике. Игорю тоже захотелось определить для себя несомненно существующий момент общности впечатлений, закономерность событий, и еще — какую-то точку окончания первого этапа еще только назревающего приключения.

Какой-то символ.

И он вдруг решил, что последний мазок на безрадостную картину последнего дня этой экспедиции нанес невзрачный пьяненький мужичок, болтавшийся на причале. Пока они разгружались, мужичок вертелся вокруг, все хотел что-то спросить. Наконец, решился и обратился к Игорю — самому с виду мирному человеку в группе. Спросил с какой-то тоской и надеждой:

— Ну как там, на озерах?

Игорь посмотрел на него внимательно и понял, что это никакой не рыбак, а просто неудавшийся романтик, в хмельном порыве пришедший на причал прикоснуться душой к чужому приключению.

Игорь не хотел отвечать, но грустноглазый мужичок угадал и Лапин все-таки буркнул, милосердно приобщив неудачника на секунду к миру непосед:

— Да как всегда в пятницу вечером — двухстороннее течение…

Не успел Андрей вставить ключ в замочную скважину, как дверь открылась изнутри. На пороге стояла Арина. Такая домашняя, родная…

— Андрюша, у вас все на Ламе было хорошо?

— Арина… Ты же… Почему ты дома?.. Боже, как я рад! — Донцов ввалился в квартиру, сгреб в охапку жену, которую ни как не ожидал увидеть дома. Она ведь была со своими подопечными в летнем лагере! Должна была быть…

— Я что-то почувствовала… Я места себе не находила… все бросила… смену не доработала… в Норильск примчалась… — перемежая поцелуи и объятия короткими фразами, Арина стала потихоньку успокаиваться — муж жив-здоров, что еще надо!

Некоторое время спустя, уже окончательно устав от любовной игры, полностью опустошенный, Андрей наконец-то собрался с духом и, почему-то шепотом, рассказал жене обо всем, что случилось. Тонкая женская интуиция все-таки не обманула ее…

Заснули очень поздно. Вернее очень рано — под утро. И проснулись вместе. Уже вечерело.

Из приоткрытой форточки в комнату медленно струился холодный вечерний воздух. Донцов легко и радостно почувствовал, как его быстро охватывает особо приятное после сна сексуальное возбуждение, смешанное со сладким чувством — проснуться вместе с любимой женщиной. Его рука сама собой опустилась на теплое бархатное бедро Арины, а ее пальцы с готовностью легли сверху.

Андрей налил в высокие бокалы, так и стоящие с вечера на столике, прохладного шампанского. Будто ничего и не было.

Хрупкий мир рухнул под воздействием некой третьей силы, явившейся в облике телефонного аппарата «Эрикссон». Синтезированный женский голос негромко, но отчетливо произнес: «Звонок из белого списка…» Хитроумный аппарат программировался как на группы абонентов, так и на возможные периоды звонков, реагируя адекватно. Прозвучавшая фраза означала, что звонит кто-то из очень близких друзей. На беду, чета Донцовых не догадалась вчера вовремя дать указания автоответчику. Но, видит Бог, им было не до программирования, В конце концов, «Эрикссон» мог выдать сигнал и похуже.

Конструкция аппарата предусматривала абсолютно автономный режим работы — даже при обрыве телефонной линии и полной пропаже электричества. Что-то типа пейджера. Этот режим был зарезервирован только для нужд Бригады. Таким образом, хозяина могли выдернуть из постели и послать в бой при любых технических затруднениях у республиканских связистов.