Дмитрий Дашко - Мы из Тайной канцелярии

Миних идёт на поправку и окончательно выздоравливает, проводя досуг в беседах с архиепископом Фенелоном, которого весьма уважает за светлый ум.

Война заканчивается, Миних получает долгожданную свободу и чин полковника как компенсацию за «страдания» в плену. Будущий российский фельдмаршал возвращается к исключительно мирным занятиям: следит за строительством канала и шлюза.

Вкусившего пороховой дым и грохот баталий Миниха хватило на два года такой жизни. Его зовут пушки и литавры.

В 1716-м он становится под знамёна курфюрста саксонского и короля польского Августа. Командует новообразованным полком из четырёх батальонов, впоследствии ставшим польской коронной гвардией, получает генерал-майора и… первого влиятельного врага: конечно, любимца Августа II фельдмаршала графа Флемминга. [10] Флемминг (Flemming) Якоб Генрих, граф фон (1667–1728).

Первой причиной раздора стало жалованье. Миних не хотел делиться деньгами с тем, кто являлся командиром гвардейского полка лишь на бумаге, а речь шла о приличной по тем временам сумме.

Потом они сцепились по другим вопросам.

Флемминг обижен: мало того что без денег остался, так ещё и авторитет пострадал. Он уговаривает нескольких офицеров гвардейского полка сделать донос на Миниха. Датчанина обвиняют в плохом командовании. Дескать, худой из него полковник.

Взбешенный Миних вызывает на дуэль самого ярого из хулителей — штаб-офицера Бонафу. Поединок для того заканчивается пулевым ранением в грудь (инженер наш был метким стрелком).

Грандиозный скандал. Миних вынужден прятаться в монастыре. История умалчивает, чем он занимался в монастырских стенах, но зная темперамент Миниха можно не сомневаться: без дела не сидел.

Бонафу выздоравливает, и король прощает дуэлянтов. Какой удар для Флемминга! Нет, спускать такого наглому датчанину нельзя!

Любимчик Августа изыскивает новый предлог, по которому сажает будущего российского фельдмаршала под домашний арест. Бурхарду-Кристофу становится ясно, как днём: жизни ему при польском дворе нет и не будет, причём в полном соответствии с русской поговоркой — жалует царь, да не жалует псарь.

Он ищет новую службу, разрываясь между шведским королём Карлом XII и российским императором Петром I. И тот хорош, и другой не хуже. Посмотрим, что предложат.

В России сулят генерал-поручика и приличное жалование, превосходящее то, что платили в Польше. Миних соглашается, и с 1721-го года его имя связано только с Россией.

Увы, очень быстро он убеждается, что слова часто расходятся с делом. Повышения пришлось прождать целый год (и тут помог исключительно случай), да и в деньгах он существенно потерял: вместо восьми тысяч полновесных талеров, которые платили в коронной гвардии Августа, получил всего две с половиной тысячи рублей. [11] С 1704-го года русский рубль примерно соответствовал серебряному талеру. Зато обзавёлся ещё одним высокопоставленным недругом.

Разумеется, Миниха угораздило сцепиться со светлейшим Александром Даниловичем Меншиковым.

Ссора началась во время строительства Ладожского канала — датчанин перед самим императором ткнул в грязь лицом генерал-майора Писарева, подготовившего неправильный «прожект» и растранжирившего впустую огромные средства (канал строили уже тринадцать лет, а продвинулись всего на двенадцать вёрст. Если учесть, что протяжённость канала должна была составить сто четыре версты, можно сами прикинуть, сколько времени его собирался строить Писарев).

Горе-строитель чудом избежал сурового наказания (нашёлся высокий покровитель, что спас от батогов и кандалов), дальнейшие работы по каналу возложили на Миниха. И всё бы ничего… однако Писарев был «конфидентом» светлейшего, так что зуб Алексашка на Миниха затаил преизрядный и едва не отплатил сторицей, когда Петра не стало, а Меншиков вошёл в полную силу. Но обошлось. Появились у Данилыча поважнее заботы. Воровал теперь в масштабах всей империи.

При Петре II Миних снова попадает в монаршую милость. Достраивает Ладожский канал, получает графский титул, становится генерал-губернатором Петербурга. Собственно, во многом ему обязана нынешняя Северная Пальмира, Миних спланировал и определил её облик, а после восхождения на престол императрицы Анны сумел убедить её вернуть престол из Москвы в петровский Парадиз. [12] «Парадизом», то есть раем, Пётр Первый называл Санкт-Петербург.

Деятельный датчанин встаёт во главе Военной коллегии и приступает к масштабным реформам в армии. Можно долго перечислять его заслуги. Появляется знаменитая «Экзерциция пеша», набираются два гвардейских полка, заводится тяжёлая конница — кирасиры, учреждается Сухопутный Шляхетский корпус, в котором обучаются будущие офицеры. Миних устраняет вопиющую несправедливость, уравняв оклады иностранных и русских офицеров.

Авторитет его становится высок, Миниха любят в армии и в народе. Императрица охотно слушается его советов, привязывается к нему. Как же: умный, храбрый, да и внешностью справен.

Пробил час для третьего врага. И снова царский любимец, фаворит Анны Иоанновны — Бирон.

Миниха необходимо убрать как можно дальше от государыни. Находится подходящий повод: умер польский король Август II, возникают две партии. Одна, русская, хочет посадить на престол сына Августа, саксонского курфюрста. Другая, французская, выдвигает Станислава Лещинского.

Начинается война в ходе которой русская армия окружает ставленника французов в Данциге (Гданьске), осада идёт ни шатко ни валко. Бирон уговаривает императрицу отправить Миниха в Польшу, чтобы тот взял Данциг.

Осада длилась четыре с половиной месяца. Положение Лещинского не спас даже французский десант — Миних разбил его и взял большое количество пленных. Город сдался, но тщеславного датчанина ждало неприятное известие: Лещинский умудрился сбежать из Данцига.

В Петербург бравый фельдмаршал возвращался героем, но по столице поползли нехорошие слухи, распускаемые недоброжелателями, будто Миних брал взятки и нарочно отпустил французского прихвостня.

Состоялся неприятный разговор с Бироном. Тот дал понять, что императрица не верит сплетням, но всё может измениться, если…

Нельзя сказать, что условия, выставленные Бироном, привели фельдмаршала в хорошее расположение духа. Фаворит говорил правду. Вызвать гнев императрицы было ему под силу. Чем это заканчивается, Бурхард-Кристоф хорошо помнил по расправе над семейством Долгоруковых.

Внезапно карета остановилась. Миних ещё ничего не знал, но почувствовал, что происходит нечто неправильное.

Дорогу преградил солдатский пикет во главе со статским чином в чёрном плаще, треуголке. Лицо своё он укрывал под машкерадной маской.