Евгений Токтаев - Дезертир

Марк Лукулл, командовавший авангардом, послав гонца к Базиллу, немедленно приступил к тушению пожаров, но людей у него было немного. Легат отправил на помощь Марку всю кавалерию, пехота тоже поспешала, как могла. Достигнув города, первая когорта заняла оборону, остальные, по мере подхода, включались в борьбу с огнем.

Базилл оценил обстановку. Проходя через Гераклею, Эгнатиева дорога продолжалась на северо-запад, и варвары могли отступить по ней, но это был не единственный вариант: дорог, обычных грунтовых, ответвлявшихся от основного тракта и ведущих во Фракию, было несколько. Варвары могли уйти в Лихнид, в Дамастион, в Скопы... Куда угодно. Куда?

– Осторий послать две турмы [95] Турма – подразделение римской кавалерии, 30 человек. по каждой дороге. Если найдут варваров – в бой не вступать. Клавдий, немедленно найди кого-нибудь из местных, кто в состоянии связно рассказать, что тут творилось.

Глабр бросился исполнять и довольно быстро приволок двух человек: пленного фракийца, уцелевшего в схватке с конниками Лукулла и горожанина, оборванного и перемазанного сажей.

Первым делом Базилл обратился к местному жителю:

– Как тебя зовут?

– Мел... Меланфий Фуллон, господин, – чуть заикаясь, пролепетал горожанин. Вид у него был чрезвычайно испуганный.

– Ты римлянин?

– Н-нет.

– Он сукновал, – вставил Глабр.

– Это я вижу [96] Фуллон (лат) – "сукновал". , – резко ответил Базилл, – ты кого-нибудь позначительнее найти не мог? Где городской префект? Старший "бодрствующих" [97] "Бодрствующие" – пожарная охрана в Древнем Риме. Регулярная служба была организована во времена Августа, а до тех пор пожарные команды создавались горожанами по собственной инициативе, без участия властей. или другие магистраты?

Глабр лишь покачал головой. Командующий обратился к сукновалу.

– Меланфий, ты знаешь, где городской префект?

– Т-там... – Фуллон указал рукой в сторону городских ворот, – висит...

Базилл помрачнел.

– Понятно. Сколько всего здесь было варваров? Какие? Кто ими командовал? Куда ушли?

– Н-не знаю... Много... Фра... фракийцы...

– Из какого племени? – спросил легат Гортензий, присутствовавший при допросе.

– Н-не знаю... Волки... Вырезали... Аминту убили, соседа... Семью его... Все амбары выгребли... Волки...

– Какие еще волки?

– Н-не знаю... Волки... С хвостами...

– Тьфу-ты! Кого ты притащил, Клавдий?! Найди другого, вменяемого. И побыстрее, у нас мало времени! – Базилл посмотрел на пленного, – теперь с тобой, варвар. Куда ушел Дромихет?

Фракиец оскалился и сплюнул:

– Чалас.

Легат сжал зубы.

– Без перевода понятно. Клавдий, постой, займись этим, он должен заговорить.

– А он по-нашему, понимает? – спросил Лукулл.

Базилл посмотрел на Марка.

– Переводчика сюда.

– Луций, я отправил всех фракийцев-проводников с Осторием, – объявил Гортензий.

Базилл глухо зарычал.

– Мне нужен фракиец! Любой. Гарса здесь?

– Еще не вступил в город, мой легат. Его когорта в самом хвосте.

– Марк, дуй к Гарсе, у него там наш марианец. Вроде, среди его людей фракиец был. Тащи его сюда.

– Слушаюсь!

Шестая центурия подошла к городу уже в темноте. Хотя, это с какой стороны посмотреть – Гераклея пылала, и мятущееся пламя пожара ярко-рыжими ножами кроило ночь на лоскутки света и тьмы. Зарево разливалось по небу, видимое за много миль. Ворота города распахнуты настежь. Сотни, тысячи людей суетились в кольце городских стен и снаружи, растаскивали баграми горящую кровлю домов, сараи, загоны скота, заваливали огонь песком. Легионеры и горожане топорами, лопатами, что в руки попалось, создавали вокруг каждого горящего дома пустое пространство. Если в городе и были ручные помпы, с таким большим огнем им не справится, а из реки, текущей совсем рядом с городом, ведрами воды не наносишься.

Городские ворота, обращенные на юг, были образованы двумя каменными башнями, соединенными деревянной галереей, охваченной пламенем и грозившей обвалиться в любой момент. Над одной из башен с громким треском обрушился дощатый шатер, взметнув в ночное небо целый фейерверк искр.

Под огненной аркой бежали люди. Из города выносили раненых, выводили женщин и детей. Некоторых волокли силой. Один солдат тащил на плече девушку. Та вопила, срывая голос, звала кого-то по имени и рвалась назад, в огонь, в смерть. Пылающая галерея опасно покосилась. Рухнет и похоронит всех, десятки жизней за один миг...

– Отняли награбленное... – процедил Авл.

Возле ворот валялись трупы побитых варваров. Своих товарищей, погибших в недавней схватке, легионеры стаскивали в сторону.

– Мешки и щиты на землю! – скомандовал Север, – кольчуги долой, шлемы оставить, взять корзины для земли, лопаты и топоры!

Легионеры спешно разоблачались.

– А это что такое? – спросил один из солдат, указывая пальцем.

– Где?

– Да вон, у самых ворот.

Север сжал зубы: возле городских ворот в землю было вкопано с десяток длинных шестов, на которых висело... Раньше это было живыми людьми...

– Сбереги, Юпитер... – прошептал Авл, – как же это...

– Варвары, – процедил Кезон, – заостряют кол и жертву задницей на него натягивают. Потом вертикально ставят. Кто сразу от боли помер – тому повезло. Кол все потроха медленно раздирает...

– Избавь меня от этих подробностей, – поморщился Авл.

– А галлы, я слышал, жертву в плетеной клетке сжигают, – поделился знанием другой солдат, не столь впечатлительный.

– Заткнитесь все, – отрезал центурион.

Почерневшие, разложившиеся трупы, обклеванные воронами, висели на колах уже весьма продолжительное время. Один из них был обернут в нечто, когда-то бывшее всаднической тогой. Узкая пурпурная полоса еще угадывалась по краю одеяния, темно-бурого от высохшей крови.

– Они казнили местных магистратов, – высказал догадку Квинт, – наверняка, префекта города и других начальных лиц.

К Северу подлетел всадник в доспехах трибуна.

– Ты второй гастат десятой когорты [98] Второй гастат – центурион шестой центурии (hastatus posterior). ?

– Так точно.

– В твоей центурии служит фракиец. Он срочно нужен легату в качестве переводчика.

– Реметалк! – позвал Север.

Фракиец вышел из строя. Он был облачен, как обычный легионер.

– Садись ко мне, – скомандовал трибун, – а ты, гастат, приступай к тушению пожара.

Фракиец забрался на коня за спину гонцу, и они умчались прочь.

Север окинул взглядом построившихся солдат и скомандовал:

– За мной бегом, марш!

До прибытия переводчика пленного предварительно "обработали", не задавая ему вопросов. Глабр, за время восточной кампании поднаторевший в пыточных делах, лично руководил процессом. Во время экзекуции варвар не молчал, постоянно что-то трещал на своем языке. Это навело трибуна на мысль, что трудностей не возникнет. Кто говорит, тот скажет. Правда, несколько смущало, что болтовня варвара не отличалась разнообразием. Фракиец повторял один и тот же набор слов, в котором преобладали "суку" и "чалас". Глабр догадывался, что это ругательства, и поэтому продолжал "подготовку" пленного к допросу.