Андрей Захаров - Перекрёсток времён. Бородатые боги

Да черт с ним, с этим высоким званием… Янинка как, сын как?! Без них нет жизни на земле! Поехал в Львов, где в пригороде жили родители любимой жены. Попытался с батьками поговорить, но тщетно. Добрый сосед по-хорошему сказал сквозь зубы: убирался бы ты, москалику, подобру-поздорову, пока живой… Так и остался Паша Кожемяка без семьи, без службы и без жилья. Хорошо хоть ребята знакомые нашли работу в Киеве начальником охраны у «нового украинца» Слащенко…

Вдруг сквозь сон он услышал тревожный звон колокола, установленного на вышке, на высоком холме над рекой.

– Янка! Что там стряслось? – еще не открывая глаз, лениво спросил Кожемяка у копошившейся на кухне своей новой жены-уанка, по счастливой для него случайности имевшей имя Янна, что означало на языке уанка «любимая». Может быть, это случайность, а может быть, и нет, но эта девушка взяла его за душу и была очень похожа на прошлую любовь. И так же заботилась о нем. Хотя, в отличие от прежней Янины, была уж больно воинственна. Если что не так, то всегда хваталась за оружие и не отставала от мужа ни на шаг, где бы он ни был. Вот такие они, девушки-уанка!

– Вставай, Паша-а! – тревожно крикнула Янна, сжимая в руках арбалет. – Аука! Аука – враг на Ульяна!

Будто и не было дремоты, мгновенно вскочив на ноги и подхватив висевший рядом автомат, Кожемяка бросился к берегу. Вдали виднелось с десяток пирог, которые на большой скорости приближались к заливу. До них было не меньше четырехсот метров. Но что-то в их движении Павлу показалось странным и тревожным.

– Полундра! Свистать всех наверх! Все в форт! Занять круговую оборону! Минометы – к берегу! Максим – на пирс! Я на вышку!

Пока подчиненные исполняли приказ, отправляли посыльных – в лес, к лесорубам, и на поля с недавно посаженными маниокой, пшеницей и разной огородиной, где работали женщины, – а также вытаскивали пироги подальше на берег, новороссы устанавливали два ротных миномета возле ворот форта с трехметровым забором, а пулеметчик – бывший красноармеец Максим Хомов с одноименным пулеметом и своим вторым номером разворачивались на недавно построенном пирсе, Павел успел взбежать по деревянной лестнице на высокую вышку с небольшой платформой и крышей, построенную на вершине холма. Это была господствующая над окружающей местностью высота. С нее подконтрольно не меньше пяти километров в округе. Река Уальяга-Ульяна хорошо видна во все стороны, да и оба берега были как на ладони. Дежуривший молодой воин-уанка, поднявший тревогу, уступил место командиру, протянул бинокль и проговорил:

– Командир, пироги! Первый три – чауита, а другой, много – аука, чужой. Убить хочет. Плохо. Война!

Поднеся бинокль к глазам, Кожемяка увидел, что действительно в первых трех пирогах находились союзники-чауита вместе с женщинами и детьми. Они из последних сил, но все же в одном ритме, гребли веслами, направляясь в сторону залива, к форту Петропавловск. Следом за ними, отстав буквально на сотню метров, двигалось не меньше десятка пирог с чужими воинами. Все чужаки были обнаженными, сплошь покрытыми воинственной раскраской и татуировками. Периодически кто-то из них пытался из больших луков подстрелить преследуемых. Пару раз им это удалось. Двое воинов-чауита из последней пироги вскинули руки и упали за борт, пронзенные стрелами. В результате потери части гребцов пирога снизила скорость и буквально через минуту ее нагнали преследователи. Участь находившихся в ней была незавидной. Всех мгновенно перебили. Не задерживаясь у захваченной пироги, преследователи продолжили погоню.

– Эх, черт! Сюда бы пулемет! Автомат не достанет! – пожалел Павел. Ведь станковый «максим» находился внизу на пирсе, а ручной пулемет Дегтярева был передан в лагерь лесорубов для защиты.

В это время две первых пироги с чауита начали заплывать в залив, тем самым уходя с линии огня станкового пулемета. Пулеметчик без команды дал короткую предупредительную очередь, отрезая преследователей от их жертв. Увидев перед собой ряд водяных фонтанчиков, невесть откуда появившихся на почти гладкой поверхности реки перед их пирогами, чужаки немного сбавили скорость. Они были удивлены не столько пулеметной очередью, сколько открывшимся им видом в заливе. Пирсом, фортом с высоким забором и вышкой на холме, а также довольно большим количеством вооруженных людей, без малейшего страха наблюдавших за ними с берега.

– Командир?! – вопросительно крикнул Хомов, повернувшись в сторону вышки.

На размышление у Павла ушло мгновение. Кто бы это ни был, но они посмели напасть на его союзников, приютивших новороссов на этих диких берегах, давших пищу и кров.

– Бей их! Чтобы ни один не ушел живым!

Хомов кивнул головой в знак понимания и прильнул к прицелу пулемета. Пироги чужаков, благодаря тому что они снизили скорость, скопились у входа в залив. Это сыграло на руку пулеметчику. Раздалась первая длинная очередь, которая буквально выкосила большую часть вражеских воинов, попутно кроша их пироги. Затем Максим начал короткими очередями методично добивать оставшихся. В помощь ему с берега, стоя в полный рост, словно в тире, несколько новороссов спокойно расстреливали дикарей из своих карабинов и автоматов. К ним присоединились воины и девушки-уанка с арбалетами. Даже Янна, показавшись среди них, послала пару болтов в сторону чужаков, при этом точно убив одного. Видя этот безнаказанный расстрел, несколько пришлых воинов попытались повернуть назад, быстро гребя веслами подальше от страшного места. Но их участь уже была предрешена. Никто не ушел от возмездия. Пара коротких пулеметных очередей и три-четыре выстрела из карабина завершили картину избиения незваных гостей. Минометчики даже не потратили ни одной мины.

Как только закончилась стрельба, около трех десятков воинов гуаро и чауита бросились к своим пирогам. Они поплыли забрать брошенные лодки врагов и добить раненых.

Тем временем спустившийся с холма Кожемяка с помощью вождя Ароко принялись опрашивать спасшихся из большой деревни чауита. Как рассказали беженцы, на них напало соседнее племя тапута, жившее на противоположном берегу Уальяги-Ульяны. Но раньше они мало воевали друг с другом, больше торговали, даже одно время дружили и обменивались женщинами. Тапута напали внезапно рано утром, обложив деревню со всех сторон. Мало кто из чауита удалось вырваться из этого капкана. Большинство их полегли, защищая свои дома и семьи. Погибли вождь и все старейшины. Воины тапута целенаправленно убивали стариков, воинов и детей, захватывая в плен только молодых женщин и девушек. Спасенным удалось прорваться к пирогам и вывезти свои семьи в сторону Петропавловска. Остальное новороссы видели и помогли уничтожить преследователей.