Михаил Королюк - Инфильтрация

За плечом нарисовался вечно жизнерадостный Паштет:

— Люблю повеселиться, особенно пожрать, двумя-тремя батонами в зубах поковырять!

— Но-но. На слишком много не рассчитывай, надо маме с папой оставить.

Паштет оживился:

— А что, предок сегодня должен приехать? Ты же его в пятницу вечером ждал?

Я взял тайм-аут на раздумье, имитируя бурную деятельность:

— Черт, подгорает! Пашка, на лопатку, переворачивай куски, я пока сосиски с сыром нарежу и приправу замешу.

Но сбить Паштета с мысли не удалось. Ловко работая руками, он с энтузиазмом продолжал допрос:

— Так приехал? Магнитофон привез? В воскресенье «Иглз» будут передавать по «Вашему магнитофону», наверняка запустят эту новую песню, «Отель Калифорния». Надо обязательно записать.

На помощь, с сочувствием взглянув на меня, пришла Света:

— Нет, раз конгресс в Париже до вечера среды, значит, раньше пятницы не приедет, чего спрашивать? А в понедельник вечером программу все равно повторят, можно будет записать, если магнитофон появится.

Я кивнул головой, принимая подачу. Эпизод я помнил хорошо. Еще бы, папа тогда привез из-за границы двухкассетник и десять 60-минутных кассет «Super Chrome» фирмы «Maxwell». Не забывается такое никогда. Вот почему зубных щеток было только две.

— Магнитофон привезет, раз обещал, — будет и на нашей улице праздник. «Иглз», безусловно, достойны записи. Семь минут медленного танца. Ты с кем, Паштет, собираешься в первую очередь слиться в экстазе?

Светка захихикала, Паша потупил глазки.

— Я сегодня, между прочим, тоже чуть сотрясение мозга не получил, — буркнул он. — Ирка за мной так носилась, так носилась… Если б догнала, прибила б!

— Чем ты ее так достал?

— Да он стащил на уроке ее кеды и разрисовал фломастерами. Сердечки там всякие и любовные послания, — охотно пояснила Светка. — Когда обнаружила, визгу и писку было до первого этажа. Если бы не Биссектриса, Пашке каюк, Ира его уже в угол зажала.

— Да, Паштет, внимание к себе ты привлек, но не с тем знаком. Или ты и задумывал это ради единоборства в уголке? — со смешком прокомментировал я, размешивая сметану с горчицей и томат-пастой. — Попробуй в следующий раз классику, портфель там поднести или сменку. Снимай сковородку, хватит.

Паша уморительно задрал нос кверху:

— Еще чего. Нужна она мне.

— Ну-ну, почти верю. Так. Демонстрирую один раз. Мажем булку получившейся ядерной смесью. — Я попробовал результат, подумал и досыпал в смесь пол чайной ложки сахара. Перемешал еще разок, лизнул и, удовлетворившись, начал намазывать ломти батона. — Затем кладем нарезанные вдоль сосиски, видите, они как раз по длине ложатся. Сверху пластинку сыра. Опа! Теперь на противень — и в духовку, пока сыр не расплавится целиком. Минуты на три-четыре.

Мы на корточках столпились у плиты, зачарованно наблюдая, как сначала «потеет», а потом начинает оплывать сыр. Подсветку в духовых шкафах еще не придумали, но окошко с термостеклом в дверце уже было.

— Мы от этой ядерной смеси, что ты намешал, не загнемся? — задумчиво поинтересовался Паша, втягивая раздувающимися ноздрями аромат, пробивающийся из-за неплотно прилегающей дверцы духовки.

— Я готов принять весь удар на себя. Ты прав, тебе не следует так рисковать.

— Нет-нет, ты не понял. Я о тебе беспокоюсь, ты для общества важнее — у тебя средний балл выше.

Мы дружно похихикали. Затем я быстро налил три тарелки супа, раздал ложки и торжественно извлек противень. Бутерброды с еще пузырящимся кое-где сыром были переложены в одну большую тарелку и водружены на центр обеденного стола.

— Он сказал: «Поехали!» — и взмахнул рукой, — продекламировал я и, подавая пример, осторожно взял первый бутерброд.

— Мм… — замычал Паштет, неосторожно отхватив одним укусом треть бутерброда. — У-ум-м…

— Ась? Не расслышал, какую философскую концепцию ты хочешь обсудить? — поглумился я над ним.

— Ат-али… нэ эшай эс.

— Как ты думаешь, — обратился я к Зорьке, — эти милые фефекты дикции могут дать ему несколько дополнительных очков в Иркиных глазах? Девушки должны сочувствовать сирым и убогим… Света, ты же комсомолка, защити больного товарища от агрессивно настроенного гиппопотама!!

Минут через десять мы закончили бодро стучать ложками и сыто откинулись на спинки.

— Хороший рецепт, годный, — подвела итог Света. — Жаль, сосиски в магазинах ловить надо, а то бы можно было только этим и питаться. При случае своим предкам сделаю.

— Угу, неплохо, — подтвердил Паштет. — Если бы у нас было рабовладельческое общество, я бы купил тебя к себе поваром. Заслужил.

— Ох и намучился бы ты. Я жизнеописание Эзопа читал, знаю, как таких хозяев приучить строем на обед ходить.

— Кстати о походах строем, — оживился Паша. — Свет, что у нас там в кино на каникулах интересного?

Света задумалась, покачиваясь на стуле, потом, с осуждением глядя на нас, изрекла:

— А мы еще «Рабу любви» не посмотрели. Уже два месяца идет, скоро закончится, а вы все никак не соберетесь. Ну и еще начали показывать «Игрушку» с Пьером Ришаром, говорят, смешно.

— О! На Ришара обязательно сходим. Бельмондо, жаль, нового нет… А рабу на фиг. — Паша выразительно поморщился. — Фи на эти мелодрамы.

— Паш, душа обязана трудиться, — наставительно сказала Света, глядя на Паштета так, как смотрят любящие родители на дебильноватого сынка. — Мелодрамы надо смотреть, иначе так чурбаном неотесанным и останешься. Будешь Ире кеды раскрашивать да бумажками в нее стрелять.

— Света права, — поддержал я. — «Рабу любви» обязательно надо посмотреть, Михалкову фильм однозначно удался, будет классикой.

— Вообще, — мечтательно протянул Паша, — название фильма звучит интригующе. Вот было бы смешно, если бы Ирка в меня влюбилась до состояния рабы, — вот бы я повеселился.

— О боги! — задохнулась Зорька от возмущения. — Когда они повзрослеют наконец!

— Скоро, Света, скоро, — обнадежил я ее. — У нас сейчас возраст такой, интересный: девочкам уже хочется поцелуев в уголке, а мальчикам — до сих пор на переменке стёрками в футбол погонять. Но это ненадолго.

Света с подозрением царапнула меня взглядом и, чуть помедлив, сказала:

— Хм… Как-то странно ты запел. Ну-ка, проверочный вопрос… Скажи-ка мне, что лучше — любить или быть любимым?

— Вот спросила! — немедленно вклинился Паша, возбужденно размахивая руками. — Дураку понятно — лучше, чтобы тебя любили! Какие возможности открываются!

Света с пренебрежением отмахнулась от него и попыталась перехватить мой взгляд. Я старательно скреб им по потолку. Наконец, когда молчание уже неприлично затянулось, посмотрел ей в глаза.

— Ну, — начал я, — считай, что я тебя понял. Достойная позиция.